Участок (2003 год). Цитаты и фразы из сериала

 

  Главная      Разное

 

     поиск по сайту           правообладателям           

 

   

 

  

 

  1

 

 

Участок (2003 год). Цитаты и фразы из сериала

 

«Участок» — российский телесериал 2003 года производства «Первого канала».

 

Жанры - комедия / детектив
Режиссёр - Александр Баранов
Сценарист - Алексей Слаповский
В главных ролях- Сергей Безруков
Композиторы -Андрей Баранов, Фёдор Чистяков, Александр Пантыкин, Игорь Матвиенко

 


Все фразы и цитаты

 

1 серия

 Я - Цезарь. В смысле,
меня так называют Цезарь.
Это, кстати, я.
Я происхожу из древнейшего рода Блад-хаундов.
У меня было очень приличное поместье,
хорошие хозяева.
- С днем рождения тебя.
- Благодарю.
И как ни странно воспитанные дети.
Как истинный породистый англичанин,
я очень любил футбол.
В-общем, не жизнь была,
а малина. Так говорил хозяин.
Потом он почему-то поспешно отправил
всю семью на мою историческую родину,
то бишь в Англию, куда следом
должны были поехать мы.
Но он чего-то ждал.
Он чего-то ждал и дождался.
В поместье пришли какие-то странные люди.
Одели моему хозяину суровый ошейник.
Хозяину это не понравилось и он
пообещал этих людей загнать за Можай.
Не знаю, где находится этот Можай,
но хозяина, по-моему, загнали еще дальше.
С какой-то конфискацией.
И так я попал к Кравцову.
С этого момента у меня началась новая
жизнь, конечно, не сахар, но жить можно.
Новые хозяева хоть и были люди,
простые меня все равно уважали.
Поначалу мы присматривались друг
к другу, потом подружились.
Пал Сергеич, так звали Кравцова, очень
любил свою жену, Людмилу Евгеньевну.
Она любила его, но не любила
его работу. Он был оперативник.
Кравцов работал как папа Карло. Не знаю,
кто такой Карло и чей он папа,
знаю только одно, что он и
Кравцов работали без выходных.
- Люд, меня вызывают.
Начальство ценило за это Кравцова
и даже предложило ему пойти на повышение.
- Я оперативник, товарищ полковник.
А мне плевать! Или участковым в деревню,
или катись из органов к чертовой матери.
Кравцов отказался.
- Есть.
Из скромности. Жена одобрила такой
поступок Пал Сергеича и ушла к родителям.
Жаль, мы так успели к ней привязаться.
Поначалу мы думали, что она вернется,
но Людмила Евгеньевна не вернулась.
И тогда Кравцов стал всерьез
обдумывать предложение начальника.
Пока я гулял, он думал.
Пока я гулял, он все думал и думал.
Но на голодный желудок много не
надумаешь и мы решили подкрепиться.
Собачка! Собачка!
Иди сюда, иди сюда, собака.
- Цезарь, фу! Здрасти.
- Собака! Собака! Иди сюда.
- На, на, на!
- Да не надо.
Цезарь, ну фу, ну как
тебе не стыдно? Цезарь!
- Жуй, собака, кушай.
- А вы из деревни?
- Да. Из Анисовки мы. Не бывали?
- Из Анисовки? Нет, не бывал.
А зря! Зря. Знаете, как у нас хорошо!
У нас кругом сады, природа.
- В-общем, сплошная экология.
- А женщин-то сколько там у нас интересных!
Пропасть!
Приезжайте к нам участковым, тетя Глаш.
- Участковым.
- Участковым.
- Что же у вас своего участкового нет?
- Был да утоп. Или утопили.
- Ну ладно, ну че ты? Ну че ты?
- Утопили его.
- Ну че ты пугаешь? Че ты пугаешь человека?
- Утопили его, утопили.
- У вас и река есть, да?
- Да! Вот такая, классная река!
Огромная. Редкий мент доплывет до середины
нашей ре... Ой! Извините, че это я говорю.
Я, честно говоря, плохо представляю себе,
что может участковый в деревне делать.
- А то-то и оно, что ничего не делает.
- Да. Отдыхает. Ха, ха!
- И вы отдохнете.
- Ага.
- А то вид у вас какой-то больно замореный.
- Да.
- А вы с нами пивка-то не выпьете?
- Нет, спасибо, я не пью.
- За компанию.
- В форме не положено.
- Ааа!
- Видишь, видишь!
- Не хозяин себе, не хозяин.
- Не-а. Не хозяин.
- Не может он, не хозяин.
- Эээ!
А! Э, э! Нюр, поехали. Вася! Идем!
- Ну что, приедете? Ну, приедешь?
- Может, и приеду!
Обещаешь? Смотри не обмани,
ждать буду. Счастливо.
Анисовка, запомни.
Вот так мы попали в Анисовку.
Отчего так в России березы шумят?
Отчего белоствольные все понимают?
У дорог, прислонившись по ветру стоят
И листву так печально кидают.
Я пойду по дороге - простор и я рад.
Может, это лишь все, что я в жизни узнаю.
Отчего так печальные листья летят,
Под рубахою душу ласкают.
А на сердце опять горячо-горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал на плечо,
Он, как я, оторвался от веток.
Посидим на дорожку, родная, с тобой.
Ты пойми, я вернусь, не печалься не стоит.
И старуха махнет на прощанье рукой
И за мною калитку закроет.
Отчего так в России березы шумят?
Отчего хорошо так гармошка играет?
Пальцы ветром по кнопочкам в раз пролетят,
А последняя, эх, западает.
А на сердце опять горячо-горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал на плечо,
Он, как я, оторвался от веток.
А на сердце опять горячо-горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал...
Он, как я, оторвался от веток.
(Играет на гармони).
- Ну че, нравится тебе здесь?
- Да уж.
А я в восторге.
Господи!
Блин.
Поселили нас в дом покойного Максимыча.
Здесь уже давно никто не живет,
теперь будем жить мы.
- Ооо!
Благоустройства никакого,
удобства во дворе.
Хотя складывается ощущение,
что ими и здесь и не пахнет.
Ну надо же эту проблему
как-то обозначить, Пал Сергеич.
Ну че ты? Здесь везде можно. Природа.
Ёлы-палы.
Не гадишь где живешь? Тоже
верно. Какой ты умный, Цезарь.
Ну что? Ну и где здесь может
быть туалет? Пойдем поищем?
И я с тобой заодно тоже.
Пойдем, Цезарь!
- Здравствуйте, дорогие мои.
- Здорова.
- Здравствуй, Хали-Гали.
- И тебе того же, Андрей Ильич.
- Слушайте, пора бы Сурикову-то уже быть.
- О, проснулся, давно пора.
- Мы уже с утра сидим.
- Заждались.
Вася теперь отсыпается.
С Мурзиным вчера гуляли.
- Так, это по какому поводу?
- По поводу! А то им повод нужен, да?
- Встретились два мужика, вот и повод.
- Да, вот именно.
Ох, ё!
Ну ты бы сходил, что ли, Хали-Гали.
И скажи, чтоб в пять минут здесь был.
- Иду, иду.
- Ну тебе сказали, сходи.
Молоко-то скиснет,
пока ждать будем. Ну!
Вася время знает.
Пока я иду, он сам
десять раз обернется.
- Ой! Вась! Уймись!
- Куда сказал, я тебя спрашиваю?
- Не зли меня лучше!
- Уймись, Вась!
- Ты что?
- Вась, Вась, иди на работу, а!
Вась, уймись, иди на работу.
Или поспи! Вообще, тебе ехать надо!
- Иди сюда, убью, зараза! Или себя! А!
- Да что ж ты делаешь-то, паразит?
Да что ж ты делаешь? Ой!
Да ты что?
Ай, да ты что! Больно!
- Здрасти.
- Ой!
Новый сосед наш.
А мы вот тут разговариваем.
Ага.
Где? Куда ты спрятала?
Я тебя спрашиваю!
- Где?
- Нету.
Придушу тебя, сволочь такая!
Ну-ка, говори, где?
- Где, говори!
- Убивают!
- Любезный, отойдите от нее.
- Куда спрятала?
Отойдите от нее, говорю!
- Кто такой? Тебе чего надо?
- Я сказал, отойдите от нее.
- Убивают!
- Кто тебя убивает, дура?
- Вам не понятно, что ли?
- Да как ты вошел сюда?
- Через дверь.
- Какую дверь?
- Через эту вот.
- Тебя сюда не звали?
- Эй! Слушай, ты!
- Звали тебя?
- По-моему, они во что-то играют.
- Фу! Не фига себе, елы-палы!
Началось колхозье утро.
Или нет, Пал Сергеича попросили по
хозяйству помочь.
Неужели вы и это умеете?
Нет, не умеет.
- Так! Что, нет, что ли, еще?
- Не видишь, что ли?
Выкупить надо у него, Андрей Ильич,
автобус-то. Тоже мне, частник нашелся.
Это почему это мы все от него зависим?
Или сами купили бы автобус на хозяйство, что ли.
- Купим, купим!
- Вот эту фразу я уже слышу третий год.
- Какую?
- Купим, купим.
Вот как только, так сразу.
Хали-Гали!
- Ты уже здесь? Суриков-то где?
- Да щас, мигом.
- Ты ходил к нему или нет?
- Ну иду, иду, иду, иду.
Сам схожу, Господи,
быстрее будет. Ай!
- Да давно бы сделал бы чего-нибудь вообще.
- Тихо!
- Чего тихо?
- Цыц!
Тихо!
- Мне все равно в город надо.
- Давай, давай, давай!
Да что ж ты делаешь, Василий?
Ну сказала же нету.
О!
- Ты кто еще такой?
- Позволь представиться:
Старший лейтенант Кравцов Павел
Сергеевич. Ваш новый участковый.
- Извините, но вынужден вас арестовать.
- Чего? Да я не посмотрю,
что ты в форме, понял?
- Ааа! Ой! Ты что делаешь?
- Тихо. Тихо, тихо.
- Извините, ради Бога.
- Берите его. Сажайте!
Он чуть детей за это...
Пройдемте.
- Фамилия?
- Суриков.
- Имя?
- Василий.
- Отчество?
- Анатольевич.
Партийность? М!
Работа, должность, профессия?
Так, это что за фокусы, Василий?
Что мне Наталья говорит, тебя увели.
Здравствуйте. Вас
вчера встретили, разместили, да?
- Угу.
- Ага.
- Жилье устраивает?
- Да, нормально. Вот уже работаю.
Замечательно.
А что... что это... Ух,
это он в наручниках, что ли, да?
Ну вот, жену чуть не придушил.
На меня покушался.
Вот так вот, да?
Доигрался, Василий.
- Что, напился, что ли, опять?
- Да не пил я. С похмела только.
Вроде, действительно. Ну-ка дыхни!
Ну, так это вчерашнее.
Сейчас-то он трезвый.
Ну так что, трезвому
теперь все можно, получается?
Ну, я не знаю, ну... ну, может быть, для начала
какие-нибудь воспитательные меры.
Нет, я, конечно, понимаю, вы авторитет
как бы свой хотите показать. Нет, я вас...
- Я согласен. Как ваше имя отчество?
- Павел Сергеевич.
Павел Сергеевич...
Андрей Ильич Шаров. Очень приятно, да.
Понимаете, вот какая задача, Пал Сергеевич.
У Василия автобус, понимаете?
Он его собственными руками собрал.
Хороший водитель. Лучший.
Местный Шумахер, понимаете. Сейчас
вот безвозмездно помогает односельчанам.
- Это хорошо.
- Да, понимаете, на рынок возит.
Сейчас вот у администрации женщины
собрались,
и мне бы надо было бы очень бы
в город поехать.
Павел Сергеевич, пожалуйста, отпустите его
пока. А как только вернемся, я вам обещаю.
Как глава администрации.
Примем очень серьезные меры.
Все. Я говорю вплоть до штрафа.
Я тебе говорю, рублем тебя будем бить.
Да тут рублем мало, Андрей Ильич.
Он жену чуть не убил. И мне досталось.
Ну, я, конечно, могу промолчать.
Если он раскается, конечно.
Вот, Павел Сергеевич,
давайте мы так и сделаем.
Сейчас Василий попросит прощения.
Быстренько свозит меня и людей в город.
А потом я вам обещаю. Потом...
До первого случая, Вася.
Вот первый же случай - я тебя
собственными руками в тюрьму сдам.
Так, все, Вася, давай. Пожалуйста, проси
прощения. Обещай. И побыстрей, люди ждут.
Ну, тебе что трудно? Первый раз, что ли?
Сметана киснет, понимаешь или нет?
Ну вот видите. Андрей Ильич, мне нужен
транспорт, я его должен в район отвезти.
Протокол я уже начал составлять.
Посадят его годика на два, посидит, подумает.
Лучше, чем десять лет за убийство.
- Оно будет, я вам обещаю, будет.
- Ты не обещай! Обещает он тут.
Цари небесные! Матушка! Вася!
Да что они делают? Да что же такое?
- Ой, Андрей Ильич.
- Че ты ко мне-то? К нему вон.
- Наш новый участковый.
- Здрасти.
- Здрасти.
- Приехали, значит. Это хорошо.
А, может, вы его отпустите по первости-то, а?
Он тихий уже, я же вижу. Сейчас домой заберу,
запру его. Пойдемте и вы к нам. Яишенки там,
курочки покушаем. И все будет нормально.
- Давайте как-нибудь в другой раз. Пошли, Суриков.
- Мама, ну уйди, тебе говорю. Уйди.
Есть машина у вас какая-нибудь,
Андрей Ильич? Пошли, Суриков.
- Не пущу! Не пущу! Тогда меня забирайте!
- Господи, Боже мой!
- Вяжите! Цепляйте железки!
- Я... я... Пожалуйста...
- На меня цепляйте.
- Пожалуйста, не надо мешать, а!
Я не имею права его отпустить.
- Пошли, Суриков, пойдемте.
- Тебе говорю, ну не позорь ты меня, уйди!
- Что ты, уйди, ну! Не позорь!
- Не пущу!
- Все будет нормально!
- Тихо!
- Завод встал. Почему пресс не работает?
- Сломался.
- А Мурзин где?
- А я откуда знаю?
Василий, колись. Иди
немедленно показывай, где Сашка!
- Пошли! Пал Сергеевич, извините, ну...
- Андрей Ильич!
- Господи!
- Вася, давай!
Терце, уны, уны, уны.
И уныло по ровному полю...
- Разливается песнь ямщика.
- Молодец! Держи.
- Так, Александр Семеныч, у вас там,
между прочим, пресс сломался.
- Я отгул взял.
- А кто вам его дал?
- Я сам взял.
- И уныло по ровному полю...
Петь не можешь, Куропатов,
ты-то чего здесь сидишь?
- Я за ним пришел.
- Ты пришел. Ты два часа уже ходишь!
А что я начальник, чтобы
приказывать ему прям сию минуту.
Сидим вот, разговариваем по-человечески.
И уже идти собрались.
Вот именно, еще б минута и нас здесь
не было. В добровольном порядке.
- А так из-под палки получается, извините.
- Скажи спасибо, что на тебя наручники не
надели.
- На меня вон, уже нацепили.
- Новые порядки вводим?
Ну так, слушайте тоже дурака.
Он жену избил. Вот его и взяли.
- Прошу прощения, нельзя.
- Душа горит. Ты человек или нет?
Нельзя.
Да ладно, Вась, ну...
не нарывайся, чего уж теперь.
Нет, почему же.
Его взяли, берите меня.
Ведите, куда? Ваша власть.
- Так. Так.
- Сань! Сань, ты то чего?
Александр Семеныч!
Александр Семеныч!
Куропатов!
Оставь меня. На завод!
- А ты куда?
- Как куда? На завод.
Не разговаривай.
- Кто дверь захлопнул?
- Нюрка.
- Погляди кто к нам приехал.
- О! Здрасти.
Не обманули, значит, женщин-то.
Пообещали и приехали. Ой!
- Первый раз-то я таких мужчин-то вижу.
- Не перепились еще мужики на Руси!
- А вы что ж, всегда так поступаете?
- Да, всегда. Андрей Ильич, ну где?
Васька! Ты где гуляешь-то? Ты
видишь, тебя бабы ждут сколько времени!
- Где, где! Арестовали вон меня!
- Кто?
А кто нас на рынок повезет, а?
И без того один раз в неделю
только ездим. Шутка, что ли?
Андрей Ильич, а другого
транспорта нет что ли?
А на другом нельзя. Нет
приспособлений для перевозки людей.
Подождите! Бабы, подождите. Слушай,
если ты боишься, ну давай, поезжай с нами.
Ну пусть он свезет нас туда и обратно, а
потом его расстреливай к чертовой матери.
Не надо никого расстреливать! Я просто
не имею права его отпустить. Извините.
- Не получится.
- Ну ладно тебе!
- Такой симпатичный, такой неуговорчивый!
- Милые женщины,
вы даже не знаете за что я его
арестовал. Он жену свою избил.
- Что вы говорите? Какой кошмар!
- Ну ладно тебе, ну задрались муж с женою.
Мой ко мне вон приезжает раз в полгода
на три дня. Мы и то успеваем задраться.
- Милые бранятся - только тешатся.
- Это ваши личные проблемы.
- Я отпустить его не могу. Все. Извините.
- Нет, нет, извините, пожалуйста.
- Андрей Ильич, ну что у вас там?
- Извините, пожалуйста. Че нам-то делать?
Мы тут второй час паримся. Все пропадет:
яйца, молоко и сметана, если не продам.
И так денег нет. Ну дайте
заработать. Не лишайте последнего.
- Отвези сам тогда.
- Действительно.
- А кто-нибудь другой может отвезти?
- Так Володька может!
- Володь! Сынок, давай ну отвези ты нас.
- А че делов! Давай ключи - отвезу.
Э, э, э! Кто ключи-то даст?
Автобус мой и все!
Пускай он отвезет туда - обратно.
Дайте ему ключи и все.
- Не имею права.
- Вот, пожалуйста.
- Тогда рейс отменяется.
- Вася, ты воротило!
- Э, э, э!
- Тихо, тихо, тихо!
Милые, милые, дорогие женщины!
Неужели вам не страшно? Он же с перепоя!
- Зачем вам жизнью рисковать?
- Мы привыкли!
- Но дети, их кормить надо!
- Ваша фамилия?
Кравцов.
Липкина, учитель химии. Тебе же говорили,
что у нас участковый отдыхает.
А ты права качаешь. Ты видел нашу речку?
Ты знаешь, она у нас бурная.
- О! Казбек прям!
- Казбек - гора. Черег!
Одно вас оправдывает, молодой человек.
Конечно, вам надо было себя мужчиной
показать,...
-...на своем настоять. Понимаю вас.
- Это мне в последнюю очередь нужно было.
Что? Мужчиной себя показать?
Ой, а мы-то на вас как надеялись прям!
- Расстроили вы нас!
- Ну пойдем, Нюр.
- Ну, пойдем!
- Ну, идем.
Ну идем. Я тебе генерала
найду, а он старлей!
Вот Вася, трудно тебе было
прощения попросить, да?
Ну и порядочки тут у вас я смотрю!
Пройдемте, Суриков.
Здрасти.
- А сегодня сложно прислать?
- Кто больной?
Вот больной.
- Наш фельдшер.
- Здрасти.
- Вадим.
- Очень приятно.
- А на что жалуетесь?
- Да нет, так, царапина там.
- На голову он жалуется.
- Машина только завтра утром будет.
- Ну вот теперь ты и жди, раз ты такой упрямый!
- Да не упрямый я, Андрей Ильич!
Ну нельзя так! Как же вы не можете
понять? Сам взял, сам отпустил.
Я по закону его взял. И отпустить
его могу только по закону.
- Мне тоже вся эта ситуация, елы-палы.
- Спокойно, я перекисью обработаю.
- Да не надо мне...
- Спокойно, спокойно!
Он жену свою душил? Душил. На меня полез.
А если бы у него в руках топор был?
- Да что ж вы... Ладно, да не...
Поговори еще! Топор!
- Ну, а как?
- Давайте перевязку сделаю.
- Да не надо, и так заживет!
- А это что за машина?
- Главбуха нашего.
- Он где сидит?
- Вон он.
- Может, зеленочкой?
- Не надо!
- Ну, давайте хоть спирта тогда... ему.
- Такие не пьют!
Здравствуйте, старший лейтенант
Кравцов, ваш новый участковый.
- Главный бухгалтер - Елюкин.
- До города не подбросите?
- Занят я.
- Так!
Тогда я имею полное право воспользоваться
вашим транспортным средством
в служебных целях.
- Понимаете?
- Понимаю. Пользуйтесь.
- Будьте любезны ключи.
- А нет. Дома лежат.
- А как же вы сюда приехали-то?
- А я не приезжал.
Она с весны стоит. Бензин кончился.
И шаровая полетела. Не на ходу она.
Андрей Ильич, но у вас ведь какой-то
служебный транспорт есть?
Вы в город-то ездите как-то?
- Езжу.
- Ну.
Он в ремонте. А вот
Суриков его ремонтирует.
Это вам не в городе, где вы руку подняли
и вас везут куда угодно, только деньги плати.
- А здесь проблемы, Павел Сергеевич.
- Ладно, я быстро.
- У вас пока надеюсь его можно оставить?
Или нет?
- Ну, оставляйте пока.
- Заражение может быть.
- Уже!
Гангрена обоих полушарий.
Вадик, иди уже давай,
лечи кого-нибудь другого!
Здрасти, старший лейтенант
Кравцов. Ваш новый участковый.
- Хорошо. Но машина мне нужна сама.
- Не понял. Откуда вы знаете?
- Извините, некогда.
- Простите, а можно с вашим мужем
поговорить?
- Можно. На том свете. Он утонул.
- Извините.
Постойте, так это вы жена... э... вдова бывшего
участкового? Любовь Юрьевна, кажется?
И мне кажется. До свидания.
До свидания.
Не могу! Да!
Не могу и поэтому не приеду!
Потому что у нас ЧП!
Участкового нового прислали.
- Ну что? Нашел?
- Нет.
- А до района сколько километров?
- Пятнадцать.
Пятнадцать.
Пешком не пойду. Не имеете права.
И отцепи наручники. Руки затекли.
Ну, отпустил бы ты его!
- О! Правильно! Давно пора!
- Чего пора?
Пора давно сажать всех этих пьяниц,
этих... зло... злоупотреблятелей вообще.
- А вы, простите, кто?
- Дуканов. А вы кто?
- Кравцов. Ваш новый участковый.
- А не с того начали, товарищ Кравцов.
Не Сурикова сажать надо,
а Шарова - олигарха нашего.
- А он олигарх?
- Да.
- Вроде, не похож.
- Как же так?
Все село с братом под
себя подмяли. Все село.
Один - глава администрации,
другой - директор. Красота!
Сейчас в Англии язву лечит. Здесь
не лечит, а там, вроде, лечит.
Так что не надо жрать в три горла.
Если свидетели нужны, я пойду.
Не побоюсь. Пожалуйста.
- Есть конкретные факты, да?
- Что творится у нас вообще?
Уму не вообразимо. Олигархи наши - воры.
Церковь пробуют вот отремонтировать.
А страха Божьего нет.
Раньше хоть партийный страх был.
А сейчас полный беспредел. Шаров
общественные земли как свои продает.
За огромные деньги. Вон, богатые из
города целый поселок отгрохали!
Между прочим, бывшего участкового
Кублакова в речке утопили.
- Наши олигархи.
- Дуканов! Ты опять тут
клевету разводишь? Я говорю, вот как
двадцать лет назад побыл парторгом, полгода
у него там в лове что-то
перемкнуло. Ходит вон и обличает.
Ты вот себя давай обличай! Я говорю
здоровый мужик, а не работаешь!
У меня невроз. Официальный
диагноз. Бумага есть.
А тебя я на чистую воду выведу. Народ
будет знать о твоих экономических
преступлениях!
Я Кублакову сколько глаза открывал?
А когда открыл - нет Кублакова!
Так! Шутник! Я...
Ты у меня дошутишься сейчас!
Это знаешь, как называется?
Это называется - клевета в присутствии
органов правопорядка. Ясно?
Ой, Бог! Да не боюсь я тебя!
Ты сам себя бойся!
До встречи на суде!
(Свист).
Вперед. Вперед!
- Это кто?
- Хали-Гали.
- Да я не про лошадь. Это кто?
- Я и говорю, Хали-Гали.
Проходите пока в дом, Суриков.
Дедушка!
Дед!
Хали-Гали!
Ваша лошадь?
Максимыча покойного. Мелкие вещи в
магазин или на склад возить самое то.
Вот Максимыч и возил. И мерин Сивый
у него прямо в сарае и стоял.
- Кличка у... у его кличка - Сивый.
- А че ему от меня надо?
Запах он чует. Ты же в дому
у Максимыча живешь.
Запахом его и пропитался. У лошадей
нюх не хуже чем у собак.
Я... я грешным делом телогреечку
Максимову взял поносить.
Ну, ему же не надо было уже. Так этот
мерин неделю за мной ходил.
Пока я ее не снял.
Слушай, дед, а повозка какая-нибудь
или телега у Максимыча была?
- И сейчас стоит.
- А запрячь мерина можно?
- Дело не хитрое. Упряжь я сохранил.
- Угу. Ну ладно.
Слушай, а ты про местные
дела все здесь знаешь?
- А их кто не знает, если не я?
- А что за слухи будто
местного участкового вашего
Кублакова утопили? Правда это?
Неправда. Сом его съел.
Я тебе серьезно говорю.
Сом. Метров пять. Я сам,
своими глазами видел.
Ну ладно, ты пока это...
Сивого запрягай. Ладно?
То-то же.
За высокой тюремной стеною
Молодой арестант помирал.
Помочь?
- Не надо, я сам справлюсь.
На карете, значит, поедем?
А ты упертый!
- Па!
- Да.
На, это тебе в тюрьму.
Мама передала.
- Но, Сивый! Но, поехал! Че он?
- Отвык, три года в упряжи не ходил.
- А че же вы мне его запрягли?
- Вспомнил.
Максимыч без матюгов не ездил.
Вот мерин и привык.
Но, зараза! Екарный бабай!
Пшел! Пшел!
Спасибо.
- Ну, че он не едет-то?
- А то не знаешь!
- Матом его нужно!
- Да матом как-то нехорошо.
Откуда тебя взяли, юный пионер?
Как только таких Исусиков в милиции держат?
Поаккуратнее с выражениями,
Суриков, поаккуратнее.
- А ну эй, стерва японский...
- Что?
Городовой. Простите, ради Бога.
Это я не вам. Это я коню.
- Кравцов. Ваш новый участковый.
- А. Очень приятно. Людмила Ступина.
- Учитель словесности.
- Ха, ха, ха, ха!
Ха, ха, ха, ха!
Здрасти, Кравцов.
Ваш новый участковый.
- Никишин.
- Будьте любезны,
вы не могли бы выругаться. Ну... погрубее.
Можно матом, а то у меня конь не идет.
- Могу. Ха! Но не буду.
- Да ладно!
Да можешь и не пытаться. Так как
Максимыч ругался, так ни у кого не получится.
- Чего?
- Того!
- Максимыч, а! Да ты слышал, как я умею?
- Ой, да ладно, ладно!
Чего? Да Максимыч мне в подметки
не годится. О, Максимыч!
Нет, давай спорить. Давай спорить.
- На бутылку.
- Давай.
Кхе, кхе! Ща. Кхе, кхе. Ну что встал,
посередке деревни как...
Да нет, я же тебе говорю,
голос то был совсем другой. Ну.
- Все, проспорил.
- Чего?
- А на что спорили?
- На пузырь.
- Нет.
- Ну-ка дай я.
А ну-ка, давай быстренько...
- Ты смотри, а!
- Бесполезно.
- Кравцов!
- М?
- Одень куртку.
Что-то знобит меня.
- Слушай, начальник, ты что будешь...
- Володька!
- Брось курить, я тебе сказала!
- Мне же детей надо кормить!
Женщины, тихо,
тихо, тихо! Успокойтесь!
Я должен отвезти его в город!
Закон есть закон! Закон никто не отменял!
Он совершил преступление. За
преступление должен понести наказание.
Жалобу писать будем!
(Раскат грома).
Живой?
(Стук в дверь).
- Да, открыто.
- Здрасти... те.
- Здрасти.
Мы в общественном смысле,
то есть от лица общественности.
Вот документы, дипломы,
благодарности, грамоты почетные.
Классный специалист - Василий Суриков.
Хотим взять его на поруки.
К сожалению, не получится.
Нет теперь такой формы.
Да и раньше она была
только за мелкие нарушения.
А он разве не за мелкое?
Никого не убил, не ограбил.
Не украл даже, скажи, Миша.
Слушай, давай по-мужски.
Сядем, выпьем.
Поговорим. Что сам-то на
жену никогда не... это самое?
- Или ты не женат?
- Женат.
Вот сейчас выпьем по чуть-чуть.
Это даже Минздрав не запрещает.
Вот видел рекламу, под ней подпись:
Чрезмерное потребление вредит.
Чрезмерное! А если значит по чуть-чуть,
то получается не это самое... Не вредит.
- Правильно, лейтенант?
- Ну, смотря что считать чуть-чуть.
- Некоторым и пол-литра мало.
- Дааа...
- Вот именно, лично я...
- Ладно, все! Свидание окончено.
- В каком смысле?
- В прямом. Все.
Народа не понимаешь.
Трудно тебе будет. Пошли, Миш!
- Бутылку поставил.
- Обойдетесь!
Еще не вечер, Вася.
Пошли, пошли, пошли.
Привет.
Привет, говорю.
Кому говоришь?
- Здесь больше никого нет.
Тебе говорю.
Да? Вообще-то, по имени
обращаются, когда здороваются.
Здравствуй, Клавдия.
- Васильевна.
- Да ладно тебе!
Да не ладно. Я тебе если не в матери,
так уж в старшие сестры точно гожусь.
- Зря ты так.
- Купить че хочешь или как?
Милиционеры прислали. Утопление
Кублакова расследуют.
Жалко, что утонул.
Я б его сам утопил собаку.
Глупый ты, Вовка! Молодой и глупый.
Разве можно так говорить о человеке,
которого нет?
А я вот есть. И чего?
Никто не замечает.
Ладно. Водки мне вообщем.
- Запишешь?
- Запишу.
(Стучат).
- Открыто.
- Добрый вечер.
- Добрый. Заявление принесли?
Женщина пришла.
Хорошая женщина. Кормить будет.
Я вот поужинать вам
принесла. Ну и ему тоже.
Да, пожалуйста, покормите, он
от моего угощения отказывается.
Обойдусь. Лучше сдохну с голода.
Да и рюмочку можно, в виде исключения,
все равно только завтра ехать.
Товарищ милиционер!
Павел Сергеевич, отпустите его.
Я беру свои слова обратно.
Заявление писать не буду.
Я, наоборот, вот... Гарантии написала,
что он впредь будет вести себя нормально.
Да, Вась?
Во дела! Наталья своего
мужика хочет в тюрьму засадить.
Он же мужик-то не злой.
Он же так... от сердца.
От сердца нужно слова хорошие
говорить. А он кулаком в морду.
Вот я тебя когда-нибудь пальцем тронул?
От тебя дождешься.
Отпустите его, а?
Павел Сергеевич. Ну, он дурак. Ну, дурак.
Ну, он детей любит, он хороший.
Ко мне тоже относится.
Он только когда выпьет и то не всегда.
Редко даже.
Уйди, Наталья. Не унижайся тут.
Ну вот видите, Павел Сергеевич,
он человек гордый. Это я сама виновата.
Ну, представьте себе, человек с похмелья
мучается, а я жадобничаю, не даю ему.
Это ж любой не вытянет.
Нет, он теперь пить не будет.
Он теперь наученный.
- Да, Вась?
- Тихо, тихо, тихо, тихо.
- Уйди.
- Не уйду.
А кто детей твоих
воспитывать будет? Я, что ли?
Давай так договоримся, я тогда в тюрьму
сажусь, а ты с ними тут по хозяйству,
и с ними двоими мучайся!
А я посмотрю, кому легче будет.
Да поймите вы, Наталья,...
- ...я не знаю, как вас по отчеству.
- Ивановна.
Поймите, Наталья Ивановна, беда будет.
Еще хуже вашим детям будет,
когда спьяну вас убьет или изувечит.
Он сейчас вот обиженный весь из себя.
А если бы вы видели ваше... лицо свое,
когда вы свою жену душили.
С таким лицом обычно и убивают.
А потом говорит: ''Как так получилось''?
А это вон что?
Хорошо у вас жена - женщина крепкая.
Другая от таких ударов уже
давно бы на тот свет улетела.
Прям на тот свет.
Ну так, задел немного. Подумаешь.
- Да я сама между прочим ударилась.
- Об кулак.
Отпустите, Пал Сергеевич.
Елы-палы. Хорошо, отпущу его. А что другие
подумают? Значит, можно. Так вы хотите?
Ерунда наш участковый, а!
Арестовывает и тут же отпускает.
- Арестовывать не надо было.
- А я так не считаю.
И сидеть надо. Надо, Василий, надо.
Он мне сам потом спасибо скажет.
Он сел и без наказания он
даже не может стать другим.
Не доходит до него.
Ешьте, ешьте, Василий.
Да вы что, в тюрьму его что ли?
- Погоди.
- Ой!
- Слыхала, че делается?
- Ну.
- Участковый че тварит.
- Че?
- Человека взял ни за что ни про что.
- Ха! Наталью бьет. Ни за что считается?
- Это дело личное.
- Ты следующим будешь.
В прошлую субботу толкнул меня,
до сих пор плечо болит. Тоже спьяну!
- Зараза!
- Ну, сдай меня!
- И сдам.
- И сдай.
- И сдам!
- Ща как махану!
Ну? Попробуй.
- Руки марать неохота. Пили.
- Ах! Ха! Неохота!
- Ой, моя бестолковая любовь...
- Жена?
- Неплохо играешь.
- Соображалка работает.
- Налей еще чуть-чуть.
- Нет, все, Суриков, хватит.
- Я вообще не имею права. Все.
- Ну, ты тоже выпей.
До утра все равно делать нечего.
Ну, ты же не на службе, а дома.
Не пью.
- Что, больной что ли?
- Да нет, просто не пью и все.
Принципиальный.
Шах.
(Разбилось стекло).
Видишь, вся деревня тоже так считает.
Какая странная штука получается, Суриков.
Вот ты жену ударил.
На женщину руку поднял.
Хорошо это или плохо?
Ну вот так честно, по-мужски.
М?
- Ну, плохо.
- Угу.
А то, что я тебя за это арестовал,
хорошо это или плохо?
Конечно, плохо. Тогда всю
деревню арестовывать надо.
Усложняешь, Суриков.
А вопрос-то очень простой.
- Сколько буде дважды два?
- То есть?
- Ну, сколько будет дважды два?
- Ну, четыре.
Ну, а как иначе, да? Четыре.
Только по вашей логике получается,
что дважды два может быть и пять,
и шесть, и десять, и даже три.
Но дважды два всегда будет
четыре. Потому что это закон.
Не понял, ты о чем?
Не понял?
Мат тебе, Суриков.
- Вперед.
- Здорово.
Здорово.
- Ой, а можно передать?
Тут продукты, белье.
- Можно.
- Ой, Вася!
Да не реви ты! Че уж теперь?
Иди домой, люди смотрят.
Ой, ну прости, аааа!
Да не убивайтесь вы так.
Не посадят его.
- Правда?
- Обещаю.
Надолго в тюрьму не посадят. Отсидит
пятнадцать суток и все. Чтобы хотя бы
запомнил.
Ой, это, пожалуйста,
это на здоровье.
- Спасибо вам, Павел Сергеевич!
- Да не надо меня благодарить.
Вы подумайте лучше, как вы
дальше... Ладно, идите домой.
А то и правда люди смотрят.
Этого тоже утопят.
Или физически, или морально.
- Ну это мы еще посмотрим.
- Попомните мои слова.
- О! Здорово, декабрист.
- Здрасти, Валерий Сергеевич.
Здорово, Суриков. В кандалах. Ой, кто же его
так отделал-то? Ты, что ли? За что?
Да он жену свою избил. Ну и
там... В-общем, избил жену.
- И что она? В побоях или что, в больнице?
- Да нет, дома слава Богу, все в порядке.
- Жива - здорова.
- Ты чего творишь-то, а?
Ты чего творишь-то? Я бы на твоем месте дал
бы ему в рожу, чтобы было неповадно.
Преступление и тут же наказание. Все.
Ну и что? Вот если бы ты жил здесь бы,
я тебя научил бы семейной жизни.
- Да ладно, вы че! Я и так ученый.
- Ученый! Ну чего ты решил?
Ну оформлю его на пятнадцать
суток. Пускай посидит, подумает.
- Сколько?
- Ну, чтоб запомнил.
Сурикову пятнадцать суток?
От трех до десяти лишения свободы.
- Вот так вот минимум.
- Э, э, э, э!
- Зна... Не ээ!
- Я что, преступник, что ли?
Да преступник. Значит так, сейчас
мы с тобой оформляем бытовуху.
На нас здесь недавно напали за то,
что мы тут не работаем с населением.
Ты решай, а я у себя.
- Что я тебя благодарить должен?
- Обойдусь.
А я и не собирался.
Кравцов!
Так сколько будет дважды два?
Ну вот, Людмила Евгеньевна,
мы и устроились.
Приняли нас в Анисовке замечательно,
Глава сельской
администрации назвал Кравцова ЧП.
Что, наверное, означает - человек
порядочный. Ну, кто бы сомневался.
Наш Пал Сергеевич с соседом
подружился, просто ни на шаг от него.
Василием Суриковым - местным Шумахером.
Это у него, наверное, порода такая.
Вася показал Кравцову
село, на телеге покатал.
А еще здесь огромное, просто
фантастическое количество кур.
Я ни на что не намекаю,
Людмила Евгеньевна,
просто лучше вас никто
куриный суп не готовит.
И женщин тут много. И они вокруг
нашего Пал Сергеевича так и вьются.
Даже кричат от радости.
Не понимаю, почему.
А вы не знаете?
 

2 серия

 Уважаемая Людмила Евгеньевна,
подошла к концу первая неделя
нашего пребывания в Анисовке.
Мы успели узнать много нового и интересного.
Земля здесь плодородная
и богата цветными металлами.
Некоторые жители упорно ищут
какой-то кабель. Или кабель.
Нет, все-таки кабель.
Ну, это с Кравцовым мы выясним.
А еще Анисовка богата преданиями.
Существует, например,
легенда о диком монахе,
который живет в этой разрушенной церкви.
Никто его не видел, кроме дедушки Хали-Гали.
Никто в него не верит, но все его боятся.
Цезарь! Куда ж ты так мчишься-то?
- Цецерона выгуливаем?
- Только не Цецерона, а Цезаря.
Гуляй.
А вы чего тут? Не спится, что ли?
Да нет, просто так сижу.
Хотя бессонница мучает.
Ты вот знаешь, какая штука, дома не спится.
На лавочке в саду пробовал - не спится.
В сараюшке на сене - никак.
А вот в будке...
Я ведь это... сторожем
при винзаводе работаю.
Через день. Ну и вот как только в будку
залезаю сторожить, бьет меня сон.
- Вот ты не знаешь, почему?
- Не знаю.
Ну и ночка будет! Оооо!
Воробьиная ночка.
- Воробьиная? Почему воробьиная-то?
- Это с дождичком, с ветром.
Разбойная. А у нас
почему-то называют воробьиная.
Отчего так в России березы шумят?
Отчего белоствольные все понимают?
У дорог, прислонившись по ветру стоят
И листву так печально кидают.
Я пойду по дороге простор и я рад.
Может, это лишь все, что я в жизни узнаю.
Отчего так печальные листья летят,
Под рубахою душу ласкают.
А на сердце опять горячо-горячо,
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал на плечо,
Он, как я, оторвался от веток.
Нет, плохо дело, плохо. Сам себе читает.
Скоро сам с собой говорить начнет.
Ай! А вы все не едете и не едете,
дорогая Людмила Евгеньевна.
Скучно, да?
А как тебе Толстой на ночь? М?
''Война и мир'', к примеру. М?
Ростов, обходя взглядом
Денисова, стал застегивать куртку,
подстегнул саблю и надел фуражку. ''Я тебе
говорю, что был кошелек''! - кричал Денисов.
- Ой! Ну что такое?
- Тряся за плечи. Что такое?
Кто там? Эй!
(Раскат грома.)
- Так.
У всех погасло.
Ну что вот это такое? А?
Ну, я думал на подстанции что-то.
Или ветром оборвало, дело обычное.
Ну десять же пролетов сняли. Десять!
- Ну все, до нас докатилось.
- Что докатилось?
Ну что? Провода снимают.
Это же алюминий.
Они снимают и сдают. Он же стоит-то...
Вовка! Сколько сейчас у Прохорова в
Пунктике килограмм алюминия стоит?
А я-то откуда знаю?
А кто собственную телевизионную
антенну, я говорю, с крыши снял и сдал?
- Отец на все село шум поднял.
- Во-первых, я ее потом выкупил.
А во-вторых, я не деньгами
брал, а натурой. Два пузыря.
Интересно, сколько по времени
занимает на столб залезть, а?
Можно узнать, в принципе.
Сань, слази, а! А мы засечем.
- Александр Семеныч, пожалуйста!
- Андрей Ильич, я могу, конечно.
Но какой смысл?
Я вам и так все скажу. Ну, три с половиной,
четыре минуты. Я вам отвечаю.
Понятно, столбов десять. Потом
еще от столба до столба дойти,
провод смотать и на что-то погрузить. Да?
Ну да, ну два с половиной, три часа.
- Угу.
- На все про все.
- Если одному.
- Так это бригадой работают.
- Конечно.
- Ездят по району и все.
- Гастролеры.
- Ты чего, нашел что-то?
Ай, молодец, ай, бравушки.
Ай, молодец!
- Андрей Ильич, рукавица.
- Да у нас таких милион.
- Так она совсем новая.
А? Вон, новенькая совсем.
Ярлык есть. И артикул.
Знакома, Андрей Ильич?
Ну что... Ну, брат вон сейчас на винзаводе
точно такие же рабочим раздавал.
- Ну что, я себе взял такие же
в огороде работать.
- У меня такие.
Да и у меня вот, пожалуйста.
Нет! Ты на наших даже не думай!
Ты что! Нет. По мелочи могут.
Ну, чтоб так! Ну да вы что!
- Это ж самим себе отрезать свет.
- Ну, это не довод, Андрей Ильич.
- Мы уж себе чего только не отрезали уже.
- Так! Философ!
А это еще что за шутки?
Идти по следу дичи я умею.
У меня и порода такая охотничья.
Но по следу человека как-то странно.
Ладно, попробую в виде исключения.
Он чё у тебя ученый, что ли?
- Здрасти.
- Здрасти.
- А че это вы тут?
- Андрей Ильич, вторая.
- Ваш мотороллер?
- Мой.
- А рукавица ваша?
- Мало ли тут рукавиц.
- Я же говорю, у меня таких две.
- Так, помолчи сейчас, пожалуйста,
Александр Семеныч. Миша, кончай крутить.
Ну, тебя русским языком человек спросил,
твоя рукавица или нет?
- Может моя. Ну, выронил или потерял там.
- Но в таком месте трудно потерять.
В такое место можно только положить.
Похоже, пара ваша.
- А чего вы все расспрашиваете?
- Я ночью дома спал.
- Подтвердить кто-нибудь может, нет?
- Ну, кто-кто, Лида и подтвердит.
- Да вас про ночь никто не спрашивает.
Мы тут смотрим ваш мотороллер
грязный весь, а! Весь в грязи.
- Да.
- Вы где лазили?
- Миша, в чем дело?
- Не знаю, может брал кто-нибудь.
- Да вы у Хали-Гали спросите. А я ночью спал.
- Что-то вы упорно все про ночь говорите. М?
- Может, его кто-то утром или вечером брал. М?
- Да нет, если бы утром -
мотор был бы еще теплый.
А если вечером, так
колеса больше бы просохли.
- Они вон мокрые и грязные все.
- Конечно.
- Значит, вы утверждаете, ночью брали, да?
- Да. Думаю что так.
Ворота целый месяц сломаны.
Без замка, долго ли?
А я спал. Всю ночь.
Жена может подтвердить.
- Положи бутылку! Положи!
- Да ладно, че ты!
- Стой, кто идет?
- Свои.
- Дед, скажи честно, спал ночью? А?
- Ну, не то чтобы спал, а...
- Ясно.
- Ну что, Хали-Гали?
Теперь на одну пенсию жить будешь. Да?
Ну, что происходит? Я тебя пожалел,
я тебя взял сторожем на завод,
а ты что делаешь?
Зря, значит, пожалел, ты начальство,
тебе людей жалеть нельзя.
Иди домой, пожалуйста.
Иди домой!
Иди домой...
- А мы когда пойдем домой? Завтракать пора.
- Ой! Ну и что будем делать,...
- ...Пал Сергеевич?
- Ну, вообще-то, надо бы следователя вызвать.
- Но я могу попробовать и сам разобраться.
- Ой, ты лучше сам.
- Не надо никого звать.
- Ладно.
Знаешь еще что, Пал Сергеевич,
если вдруг окажется кто-то из наших...
Хотя, вряд ли, конечно. Но если вдруг.
То, пожалуйста, мне первому сообщи, ладно?
Андрей Ильич, я все прекрасно понимаю,
но если все таки окажется кто-то из ваших,
не обессудьте.
Ну ты только не хватай уж
так сразу-то, как Сурикова.
Это что ж такое делается-то,
Андрей Ильич! Провода режут уже!
Знаем уже, что режут!
Десять... десять пролетов сняли.
Какие десять? У меня вот от дома до столба
срезали. Я же с утра мужу уже говорю:
'' Вот ты какие-то кабеля день и ночь
ищешь, а другие в землю не лезут,...
-...перед носом у тебя сняли''!
- Так это ваш муж кабель-то ищет?
Да год уже ищет с Клюквеным. Придурки.
Товарищ милиционер, ну разбирайтесь, а!
А мне еще ночью, сквозь сон,
показалось что-то. Ну ветер же был.
Я думала, ветка стучит. А этот вообще
дрых без задних, ничего не слышит.
- А у кого совесть лепка, тот спит крепко.
- У тебя крепко, точно, не прошибешь.
Ну, на столб как-то залезли. А здесь
вон, вашей лестницей воспользовались.
Говорила тебе, закрывай сарай.
Где теперь провода возьму?
Господи! Учти, не наладишь свет, я тебе
не разрешу твои кабеля проклятые искать.
Я их, между прочим,
в свободное личное время ищу.
- О, Ромка пришел.
- Здрасти.
- Давно на работу пора. А вы меня тут держите.
- Да кто тебя держит?
- И работаете вместе, и кабель ищите вместе? Да?
- А че, нельзя?
Нет, ну почему? Можно.
А что это за штука у вас такая?
Это? Ну... Ну, это секатор.
Только на палке. Ветки высокие обрезать.
Вот так вот делаешь, потом
вот так вот налаживаешь ее и раз.
- Угу.
- Ты что сделал, чумной?
- Она же новая!
- Да ладно! Все равно света нет.
- А вы, значит, наш новый участковый.
Очень приятно.
- Да. Можно посмотреть?
- Острая штука, да?
- На заказ сделана.
Ага. Работы у вас наверно много.
Кругом сады огромные, да?
Да, работы много. Полно. Вон. Эти...
агрономы все бегут друг за дружкой.
Мы с Константином тут и за специалистов и
за рабочих и обрезаем, и опыляем, и все...
- Ладно, пойдем. Хватит хвастать.
- Ага. Ну ладно. А можно я ее у вас на часок
заберу?
Меня в доме Максимыча поселили,
а там все заросло. А я пообрезаю и верну.
- Ага, а нам чем работать?
- Да ладно тебе жадничать.
У нас в вагончике еще есть. Че ж,
берите. Пользуйтесь. Запомнили, как?
- Ну вот. До свидания.
- Да, запомнил.
- До свидания.
- До свидания.
- Вадик, посмотри по краю
резака, какой это металл?
Ааа! Я у вас, значит, вроде,...
- ...криминалиста эксперта буду, да?
- Ну да.
Хорошая профессия, хорошая.
Поеду в город и переучусь.
Я же химией очень увлекаюсь,
поэтому и в медучилище поступил.
А что вы хотите узнать?
- Алюминий?
- Он самый.
- А можно у вас перчаточки кусочек отрезать?
- Да ради Бога.
Да тут и невооруженным взглядом
видно. Вот полосы от алюминия.
- Угу.
(Телефонный звонок).
- Вадик, у тебя звонит. Ладно, спасибо, Вадик!
- Да не за что. А...
- Ой, прям напугали.
- Я такой страшный?
Да нет, ну просто неожиданно.
Вот сот... сотый раз тебе говорю,
что железка это. Железка. Где нашла?
Ну где? В овраге.
И ты не финти. Железки я знаю.
Они ржавые бывают и такие темные,
а эта глянь, какая белая.
Ну?
- Ну? Белая.
- Потому что оцинкованная.
- Ой, да ты не подумай.
Я не ради денег. Мне, слава
тебе Господи, сыновья помогают.
И должность у них хорошая. Я не жалуюсь.
А вот просто, просто вот не пропадать же
добру.
- Ну дай хоть десяточку.
- Да русским языком я тебе объясняю.
Я собираю цветной металл.
Цветной. Этот металл не цветной.
Ну как же не цветной, когда белое? Ну?
Че ты плеваешься, не плевайся ты,
ей Богу! Ну ты... Во... вот молодец.
Что у тебя?
- Ты опять? Да посадят меня к черту с вами.
- Не шуми. Он не ремонтируемый.
Тут его выкинули. Я его в лопухах нашел.
- Лопухи эти в мастерской растут?
- Берешь?
Давай.
- Маловато будет.
- Прокуратура добавит.
Иди уже. Видишь,
новая власть наведывается.
- Здравствуйте, Инна.
- Здравствуйте.
Мне тут сказали, что вы
о старине больше всех знаете.
Да. Я этим увлекаюсь.
Места тут какие интересные.
Вы заметили, что у нас тут в
деревне почти нет диалектов и говоров?
- Я заметил.
- Ха, ха, ха!
У нас никто не говорит: деревня,
тялок или молоко, корова.
А потому что люди смешанные.
К нам приезжали и с Украины,
и из Ленинграда. А до этого еще из Польши.
Из Сибири. И даже старообрядцы.
А почему вы решили стать милиционером?
Хотел поставить эксперимент.
Можно ли служить в милиции и
при этом оставаться честным человеком.
- М! Ну и как ваш эксперимент?
- Он еще не закончен.
- А как ваш эксперимент?
- Какой?
Вы просто очень странно
смотритесь здесь в селе.
Да ну бросте вы! Вы еще скажите, что
вам странно, что я жена Андрея Ильича.
- Ну тут любовь наверно, извините.
- Больше, чем любовь.
Вот вы думаете,
что Андрей Ильич такой простой.
А вы знаете, он за меня жизнь отдаст.
А для женщины очень
важно знать, что рядом с ней
существует человек, который
за нее может жизнь отдать.
- Андрей Ильич.
- Да.
А приемный пункт металла
с вашего разрешения открыли?
Ну, а с чьего же?
Что, лучше путь в райцентр или
в город едут? Их бы там обманули.
- А Прохоров ничего мужик. Почти честный.
- Почти - это как?
А все мы почти. Ты где полностью
честного видел? Покажи - съезжу, посмотрю.
- Еще вопросы есть?
- Есть.
А что за упорные слухи, будто бы бывшего
участкового Кублакова вашего утопили?
А у нас все в деревне слухи упорные.
Обо мне упорные слухи ходят.
И о тебе появятся.
Ходит все. Расследует.
- Небось убийство мужа твоего расследует, Люб.
- Да ладно, ты туда же.
- С чего вы все взяли, что его убили?
- Да ладно тебе!
Ну, вот тут вот даже вот такая же история.
Знал человек много, его и убрали.
Только не утопили, а здесь
в цемент прям закатали.
Ну сравнила тоже. Это же не про нас.
- Это другая жизнь.
- Да никакая не другая!
Говорят только не по-нашему,
а так все тоже самое.
У одних до шиша, у других от шиша
краешек. Вот и получаются противоречия.
Ха, ха, ха! Любка, а я смотрю ты не больно
горюешь-то. Ну и правильно. Правильно.
Тем более раз Шаров об тебе
заботится. Как начальник.
- Ты на что намекаешь-то?
- Я?
- Ну-ка давай, иди отсюда!
Иди отсюда, пока я добрая.
- Да ладно тебе. Я намекаю. Видал!
- Это Елюкина болтает по сей день.
- И ты вместе с ней!
Нет, нет. Я ей наоборот
говорю: ''Че болтаешь'', - говорю.
''Че болтаешь? Любка! А!
Любка - женщина честная''.
- Ты же честная, правда?
- Так.
Ну, а потом я говорю: ''Свечку не держала,
если сама не видела, че говорить-то зря.
А потом опять же, если у них
с Шаровым че есть, это их.
- Она женщина молодая''.
- Наташ!
- Здоровая женщина.
- Наталья!
- Наталья, зараза!
- Во-первых, не зараза.
Зараза, зараза.
Спишь до полдня. Давай.
Дай тете Нюре какие-нибудь
кассеты и поросенка накорми.
- Не хочу. Он пихается и воняет.
- Я кому сказала!
- Давай, давай. Мать слушайся.
- Да ладно. Разорались. Сделаю.
На, давай иди, кобыла здоровая.
- Ой.
- Тебе чего дать посмотреть-то?
- Теть Нюр, эротику?
- Ой, нет. Эротику не надо.
Она знаешь, это... как-то...
Действует на меня. А муж-то в отъезде.
Че зря расстраиваться. Дай лучше знаешь,
Наташка, че-нибудь такое... про жизнь дай.
Про какую такую жизнь? Либо триллер,
либо боевик, а кто хочет - эротика.
- Да триллер давай тогда.
- Не боишься?
- Чего бояться-то?
- Ну там ужасы. Страшно.
Да дурачка ты маленькая, ужасы!
В жизни-то оно вон, страшнее ужасы.
Здрасти, Любовь Юрьевна.
Можно с вами поговорить?
- Здравствуйте, извините, мне некогда.
- Ишь ты!
Ну люди болтают. Вы-то человек
серьезный, официальный.
Ну зачем ворошить-то.
Два месяца с лишним прошло.
Что вы, допрашивать меня будете? Да
на мне дочь взрослая, да на мне хозяйство.
Да мне дыхнуть некогда вообще.
У меня гипертония каждый день...
Зашкаливает. Да что ж такое-то, Господи.
И жить человеку спокойно не
давали и после смерти все тревожат.
Утонул он. Все.
Утонул. До свидания.
До свидания.
Ну что, угостили вас дезинформацией?
А она призналась интересно,
что находится с Шаровым
в интимной и половой связи?
- Разве?
- Не разве, а точно.
Народ говорит. Народ.
Я сам лично не... не сторонник
вмешиваться в частную жизнь.
Но это ж дело общественное,
если не сказать уголовное.
Понимаете какой расклад.
У Шарова жена болезненная и с придурью.
Она в школе преподает,
литературу, пение. Уроки отведет,
а потом домой приходит и в глухой
комнате на гитаре до ночи играет.
Песни сочиняет, понимаете.
А народу не поет.
Но это неважно. Главное, другое.
- Оо! Товарищ Дуканов,
вы рассказывайте, очень интересно.
- О!
- Вот я и говорю.
Она не в себе, а Шаров питает
к Людмиле Кублаковой чувства.
Попробуем разобраться, кто мешает?
Естественно, Кублаков.
Я ему сам стал на совесть давить.
И он начал понимать,
что живет нечестной жизнью.
Хотел в этом признаться, понимаете.
Признался кому? Шарову.
Шаров понимает,
что это конец. Это конец.
Он хочет подкупить Кублакова.
Решил подкупить, как?
По... по... построил баню перед
смертью. Шикарная баня, как сауна.
Но Кублаков все свои грехи в этой
баньке не отмыл. Продолжал мучаться.
И его решили убрать.
А скажите,
вот в местный пункт приема цветного металла
вы сами чего-нибудь сдавали Прохорову?
А что мне сдавать?
А мне сдавать нечего. У меня самовар
старый электрический. Мне самому нужен.
Ну, это вертепы экономического разврата
тоже понимаете. Туда люди каждую медяшку
несут.
Автопоилки с фермы снесли, новые
акумуляторы с винзавода утащили.
Там же свинец!
Там же свинец, понимаете?
А! Ну что там говорить.
Пропадет Россия. Как бить дать.
Не дадим. Не дадим.
Фу!
Мужики! Выпить хочется.
- У меня ничего нет.
- И у меня кончилось.
Да у меня есть. Но Дашка не даст.
Можно, конечно, попытаться.
- Настроение не то.
- Между прочим, Клавдия в магазине еще.
Я проходил, видел.
- Да не даст. Я ей и так должен.
- Я тоже.
А мне тем более.
А че, кастрюли-то не
алюминиевые, Клавдия Васильевна?
А я знаю? А че?
Ну так. Дешевые больно.
В лом дороже сдать.
- Ну купи. Мне не надо.
- А че пришел-то?
- Будто сама не знаешь.
- Не знаю.
- Прям так и не знаешь.
- Неа.
- Смотри, нарвешься, скажу ведь.
- Ну, скажи.
- Че, думаешь, не скажу?
- Ну, скажи, скажи.
- Скажу.
- Ну.
Значит, так...
Ладно, я потом скажу.
Здрасти. Старший лейтенант
Кравцов, ваш новый участковый.
- Провода ищем?
- Да.
Кто-то здорово хапнул.
Но мне не приносили и не принесут.
Я всем сказал, что принимаю
только лом бытового назначения.
Это хорошо. Хотя я лично считаю, в принципе
можно и промышленный лом, если негодный.
Когда-то читал, предприятие страны на одном
ломе целый год работать может. Представляете.
Именно. Выбрасывают
че попало. Вся земля усеяна.
Вот Кублаков, который
до вас был, он это понимал.
Скажите, а что за слухи,
будто его утопил кто-то?
- Че, мы об этом говорить будем, м?
- Ну да, о чем еще.
- Мало ли. Обыск проведете?
- Ну ладно, перестаньте. Что вы!
- Ну, вдруг провода у меня.
- Да ладно!
- Накладные проверить. Кассовый аппарат.
- У вас и касса есть?
- Конечно. Мы же цивилизованно работаем.
- Обижаете. Это плохо.
Нет, я вас проверять не буду.
Я уверен, что у вас все в порядке.
А если не совсем, то приедет комиссия,
возьмет с вас штраф
в размере одной минимальной зарплаты.
Ну, при повторном случае - три.
Разбираетесь.
Да нет, просто прекрасно понимаю, что частная
инициатива не любит лишней проверки.
Вон в прессе ругают приемные
пункты. Требуют государству отдать.
Мы-то с вами понимаем,
что государственное, значит, ничье.
А вы тут колотитесь, ёлы-палы, без всякого
продыха, по собственной инициативе. А?
Эх, страна.
Я тебе говорю, спрячь пока
и забудь. Видишь, чего происходит.
- Здрасти.
- А... А я вот так зашел.
А резалку-то вы взяли,
а другая вот сломалась. И я вот...
Да? Тогда я пошел.
Я- то чего пришел, я
посмотреть хотел. У тебя ж железки есть.
Может быть, я новый
резак сделаю в запас?
- Константин, я поищу. Иди пока.
- А, хорошо.
Давай.
У меня еще один вопрос к вам.
А вот кто больше всего лом сдает?
- Так все понемногу.
- Угу. Ясно, ясно.
А этот друг ваш я слышал
кабельщик с Клюквеным на пару.
Да какой он мне друг?
Меня уж забыли тут давно.
- И недавно вернулся.
- Ну друзья детства-то остались?
А вот еще вопрос...
Ну ладно. Удачи.
Ой, да нету у него друзей. Он и в
детстве был какой-то угрюмистый.
Прохоров-то.
Ну, водился конечно с этим...
Клюквиным, Желтяковым. Эээ...
- Ну, с Куропатовым больше всех.
- С Куропатовым?
Слушай, да ты что думаешь,
что я, действительно, эти провода срезал?
А где они тогда?
- Да не думаю я на тебя, Миша. Что я совсем?
А может, ты... Ну мало ли ты... может, ты к
Клавдии ходил, а? Или еще к кому.
- Ну, ты чего? Вообще уже?
- Да я ничего!
То есть, если так, то ты подлец конечно,
но это все-таки лучше, чем сам понимаешь.
- Ой, ну чума, ну чума! Что ты выдумываешь! Ну!
- Нет, а че ты тогда молчишь?
Ну, ведь ходил ты куда-то ночью, а?
Ну, почему ты молчишь-то тогда?
- Сома ходил смотреть.
- Кого?
Правда, потом они очень сильно
разругались. Даже не разругались, а знаешь...
Прохоров бегал за Лидией,
а она вышла за Куропатова.
Так Прохоров до того
разозлился, что даже уехал.
Ну, а потом ничего.
Сам женился. Вернулся.
И опять у них дружба завязалась.
Ну, дружба не дружба,
а так, знаешь отношения.
Вот брат Куропатова
в тюрьме сидит и давно.
В тюрьме? Не знал.
- Да, ну причем тут брат? В тюрьме вообще!
- Да ну не шуми ты, Миша!
Говорю же, я тебя ни в чем.
Только если это все ж таки ты...
Ну, случайно или Прохоров
подговорил. Ты б сказал, Миш, а!
Я же не чужая тебе.
Придумали бы что-то.
Дура, ну дура, а!
Слушай, ну если не чужая,
то не трепи ты мне нервы.
- Ну, сома говорю ходил смотреть, сома.
- И видел?
Нет.
Не вздумай сказать, кому.
Ой, посадят тебя!
А еще чего хуже, засмеют.
Уж больно как-то
складно получается, Вадик.
Все улики против Куропатова. Рукавица его,
следы от мотороллера тоже его.
Брат у него в тюрьме сидит.
Опять же психологический момент. Еще эти...
Клюквин с Желтяковым... Вся деревня
знает, что они кабель ищут. Ну вся!
Ушибленные идеей
разбогатеть на цветном металле.
Ой ты, Господи, еще как нарочно в ту же
ночь у Желтякова кто-то провода срезал.
Как нарочно. Будто запутать хотят.
А у Клюквина на резаке
следы от алюминия.
А что тут путать, по-моему
очень ясная картина. Да.
Вот договариваются Клюквин,
Желтяков и Куропатов.
Желтяков режет провода.
Клюквин собирает. А Куропатов отвозит.
- Только вот куда они подевались.
- Не знаю. Не знаю. Что-то я тут не понимаю.
Завтра поеду в район.
Кое-что надо разузнать.
- Я считаю, что надо идти и признаваться.
- Ага, и чтобы на нас свалили все.
- Ну, мы же все объясним!
- Ага! Поверят тебе!
Не нужно было свой резак
милиционеру отдавать, чучело!
- Ну, он же сказал, ветки обрезать!
- Уши твои лопоухие надо было обрезать.
- Кстати, мои уши не лопоухие. Извинись.
- Отрастил, а я виноват.
- На правду не обижаются.
- Я сказал, извинись. Или сейчас пойду и все
расскажу.
- Да я сам пойду. Испугал!
- Ну и пошли.
И пойду.
- Че сидишь?
- А ты?
- Сейчас выпью... И пойду.
- Аналогично.
(Поют).
Здравствуй, Слава.
- Я зайду.
- Зайди, Лида.
- Давно не виделись.
- Ну как же!
- Позавчера в магазине встречались.
- Нет, это не считается.
- А как считается?
- А так как сейчас считается.
- Без людей.
- Да ты все не угомонился, что ли? А?
Посмотри на меня.
Я ведь старая уже.
- Да нет. Ничего... пока.
- Ладно. Не об этом разговор.
- Рассказывай давай.
- Че рассказывать?
- Ты думаешь, я не поняла?
- О чем?
Михаила под суд захотел подвести, да?
Кто его уговорил провода возить?
Не ты скажешь? А?
Он возил, а Ромка Клюквин с Костькой Желтяковым
резали. А для кого? Не для тебя скажешь?
- Не ты подбил, а?
- Это откуда ж у тебя такая информация?
- Да все знают. Все село говорит.
- А куда они провода дели?
- В Пулючудес продали, тоже всем известно.
- Я при чем здесь?
О! То-то и оно, что ты ни при чем. Ты
так и подстроил, чтобы быть ни при чем.
Только я знаю, что Михаилу
самому в голову не влезло бы.
Зачем тебе это понадобилось, а?
За меня ему мстишь что ли, а?
Хочешь, чтобы посадили его, да?
Ну навертерила, ну...
- Агата Кристи прямо.
- Да.
Да. Вот единственное правильно говоришь,
твоему Михаилу мало чего в голову влезло.
- Ладно.
- Не ладно!
- Умнее меня его считала, да?
- Угу.
- Он тебе хороший дом построил?
- Хороший.
Хороший! А у меня
какой? Есть разница?
Так что с проводами
я здесь не при чем! Абсолютно.
У него у самого там
в голове дури хватает.
А эти, Желтяков с Клюквиным,
так подавно. Кладоискатели!
- А помочь можешь?
- Есть у меня там...
В прокуратуре знакомые.
И в следственных органах тоже.
Но, вроде, за дело наш
участковый взялся. Я думаю не...
Слишком. Как приехал,
сразу Сурикова чуть не посадил.
А ты можешь сделать так, чтобы
его ну... как это... отстранили, что ли?
А какого-нибудь
твоего знакомого прислали.
Ну можно, конечно, попробовать. Ты вечером
приходи ко мне. Мы с тобой обмозгуем.
У меня как раз жена в отъезде.
- И не совестно тебе, а?
- Чего это?
Я тебе дело предлагаю.
Ты чего подумала-то, Люд?
- Да так я...
- Нет, ты чего-то подумала.
Да ладно. Вечером зайду.
Цезарь, сидеть.
- Меня грабят, участковый, ей Богу!
- Что? Кто тебя грабит?
Да потому что пользуетесь
вот безвыходным положением!
- Че вот вы мне здесь насчитали?
- Стоимость провода, стоимость работ,
срочный вызов.
Что вы думаете одни у нас такие?
Вон, по всему району провода режут.
Вы меня режете! Вот
я говорю, впредь умнее буду,
вон сам куплю провода
и сам буду проводить.
- На эти работы, между прочим, допуск нужен.
- Ира!
Ээээ! Вы куда?
А, может, у нее гнездо там?
Ладно, не хотите, ничего делать не будем.
На нас, между прочим, очередь стоит.
Ладно, все!
Не кипятись. Не кипятись.
И зачем так высоко
забираться, Пал Сергеевич?
Мне лично и так все ясно. Срезы
на проводах разные. И оба не по зубам.
Да золотые просто провода
получаются, вот в чем речь-то.
Обычные провода.
В дефиците, между прочим.
Ой!
- А много вызовов у вас?
- Да сутками работаем!
Да, тяжело. Я человек новый,
я всех тонкостей не знаю.
Эта сеть районного значения? А почему
за счет Анисовки ее надо восстанавливать?
Сергеич, в том-то все и дело.
Пойми, это районный электроузел,
вот такой вот порядок установили.
Понимаешь? Два километра до села...
-...это наше.
- Угу.
Остальное опять ихнее. Вот если на нашем
месте рвется, то мы оплачиваем за наш счет.
- Жулики!
- Попрошу не обзываться, Андрей Ильич!
Ладно, ладно. Спокойно,
спокойно. У всех нервы.
В-общем так, Андрей Ильич, давай решать,
наличными сам знаешь и дешевле будет
и гарантия, что если что-нибудь,
то к вам первым приедем.
- Взял, взял я деньги, взял!
- Хорошо.
Живоглоты. И расписку вот мне не забудь
написать!
- Андрей Ильич, я бы на вашем месте
не торопился бы.
- А в чем дело? Все на законном основании!
- Если вы так думаете, то я рад за вас.
На все вопросы есть исполнитель.
Чего? Чего исполнитель? О чем он?
Так, ладно. А ну-ка, сворачивайте
все! Много на себя берете!
- Ничего, у нас с вами будет еще другой разговор.
- Хорошо.
- В другом месте.
- Хорошо, хорошо. Хорошо.
- Ну ты че, Сергеич! Я ничего не понял!
- Да все понятно, Андрей Ильич.
Я потом объясню, чуть попозже.
- Василий! Вась!
- Что надо?
- Папу позови.
- Его нет.
- Васи... Во! Вась, иди сюда.
- Мишаня!
- Иди сюда.
- О!
- Ты куда, э?
- Добрый день, Михаил Афанасьевич.
- А! Здрасти.
- Ну что, видели сома той ночью, м?
- А я той ночью спал, у жены спросите.
- Это я у нее как раз и спросил.
- Да нет, не видел. Три часа зря просидел.
- А больше никого другого не видели?
- Желтякова с Клюквенным к примеру.
- Да они все время тут шатаются.
Кабеля все ищут. Но зря
не буду говорить. Нет. Не видел.
- Даже издали?
- Ну, а издали, поди разбери, кто там идет-то.
- А че вы все спрашиваете-то?
- Просто хочу понять,
умеете вы говорить неправду или нет.
- Ну и как?
- Да похоже, что нет.
Это очень плохо?
Это хорошо.
(Поют).
Значит так, я скажу, что это я виноват.
Я предложил, а тебя вообще не было.
- Ты здесь не при чем. Знаешь почему?
- Почему?
Потому что ты мне друг.
Вот как ты со мной, да?
Ты думаешь, что я дерьмо?
О, не, Кость, не выйдет.
Я пойду и скажу, что ты здесь ни при чем.
- Рюкзак мой? Мой.
- А я скажу, что я у тебя украл его.
- А я скажу, что это я украл.
- Сам у себя?
- Сам у себя.
- Ты соображаешь?
- Ой!
- Прятаться надо.
Ку-ку.
- Это он все!
- Меня вообще не было.
Спокойно, мужики.
Теперь по очереди.
Лида, Лидуша.
Молодец, что пришла.
Посмотри, как я живу.
Отстроюсь - хорошо будет.
Ты постой. Ты одно скажи,
зачем так подличаешь?
- Не понял.
- А чего тут понимать?
Взял кар Михаила к столбам поехал,
что бы следов наделать, будто Михаил там был.
Балахон нацепил, чтобы не узнал
тебя никто. А узнали, между прочим.
Да ты про что? Ты о чем
вообще? Кто узнал? Что?
А так друзья твои из района, которые
как раз в это время провода резали.
Из какого района?
Какие друзья? Кто сказал-то?
Я сказал.
- А! Ты?
- И свидетели уже опрошены.
- Ну что, будем отпираться, Прохоров?
- Нет, не будем.
Отпираться. Куропатов тоже
со мной всю жизнь шутил.
Шутками вот ее у меня увел.
А провода я не брал.
Чужого не беру.
Спросите у своего начальника у
Терепаева. Я с ним всю жизнь в приятелях.
Были да сплыли.
Ну, не всю жизнь. Мы еще спросить приехали.
У тебя спросить. Не ожидал я, Вячеслав.
Не ожидал.
- Ну, что скажешь? А?
- А я помолчу. Имею право.
А кто ж спорит-то? Поехали в
район, там молчи хоть три года.
- Ну пошли, вставай.
- Мне вот что интересно.
У вас там лома на триста
килограммов с небольшим.
А вы умудрились, господин хороший
Прохоров, в прошлом месяце на
семь тонн цветного металла сдать.
Мне в районе точную справку дали. М?
- Как же вы так умудрились-то?
- А у меня пять приемных пунктов в деревнях.
- Вот полгода копил.
- Или, может быть, в земле нашел,
как когда-то кабель, на котором разбогатели.
Ну, насчет кабеля нужно выяснить.
Не сам ли вы его туда закопали и
нашли. М? Сперва, конечно, украли.
Эх, Лида, Лида! Лидуша!
Ты посмотри, как разговорился-то.
А обещал молчать. Пошли!
Я Шарову давно предлагаю, что нужно
на заводе выпускать благородные напитки:
там Сидр, Кальвадос. Кальвадос
вообще можно на запад экспортировать.
Для него нужно шестьдесят сортов яблок
и они у нас все есть. Вот попробуйте.
Да ладно, Вадик, я все равно
не пью. Мне-то какая разница.
Попробуйте, попробуйте. Да, вот Прохоров,
кстати, тоже не пил и к чему все это привело?
Ну... Прохоров такие дела начал
ворочать. Куда ему пить-то, а?
- Кстати, а как вы его взяли?
- Это долгая история.
- Не, не. Ну серьезно.
- Ой, ёлы-палы, с чего же начать-то?
Узнал я, что Прохоров давненько
сдружился с начальником районной службы
по ремонту электросетей.
И они договорились.
Три надежных парня выбирают ночку
потемней, желательно с дождичком.
- У нас это Воробьиная ночь называется.
- Вот я и говорю.
Выезжают, срезают провода, сдают,
переплавляют. На себя оформить опасно.
Оформляют на Прохорова. Тот эти провода
в глаза не видел, но свою долю имеет.
Начальник имеет свою
долю и эти три молодца.
Они же получают еще дополнительно
за восстановление той самой линии,
которую обворовали. Красавцы.
Проще говоря, Прохоров
той самой злополучной ночь в тайне
берет мотороллер Куропатова,
выезжает на место преступления,
там уже орудует его бригада.
- Бригада?
Бригада. Провода режет. Он достает
рукавицу Куропатова, трет о провода,
подбрасывает там у столбов. Получается
уже две улики: рукавица и мотороллер.
Хотя у Куропатова конечно было алиби, если б
он той самой ночью все-таки дома ночевал.
- А он?
- А он пошел...
...сома смотреть. Боялся...
боялся в этом признаваться,...
- ...думал, что засмеют его в деревне.
- Да у нас вся деревня ходит сома смотреть,...
- ...а потом боятся, что их засмеют.
- У вас не сом, а просто какое-то
Лохнесское чудовище.
Ну Бог с ним, ладно.
Прохоров - человек не глупый,
решил подстраховаться
Клюквенным и Желтяковым.
Те ему давно еще задолжали за
самогонку, за водку. Вот он им и предложил.
Дескать, вы мне срезаете
десять метров проводов.
А им откуда срезать?
Естественно, только у своего дома.
Вот они и стали метать жребий,
у кого резать. Выпало на Желтякова.
На человека, который сам у себя провода
режет. Вроде бы, за это его судить не будут.
- Ну эти чудаки и отрезали.
- Это ж надо было Прохорову так ненавидеть
человека,
чтоб так себя подставить.
Или он в самом деле так сильно Лидию
любил? Нет, ну обычно когда любишь,
делаешь какие-то подвиги,
а не жульничаешь.
- Любовь - штука странная, Нин.
- О чем вы думаете?
Я вот думаю, утонул
Кублаков или его утопили.
Павел Сергеевич!
Работы у Пал Сергеевича здесь нет.
Ни преступников, ни стрельбы.
И он решил электриком поработать.
Помните, как он ловко лампочки менял?
Вот и пригодилось.
А помните еще, Людмила Евгеньевна,
как однажды погас свет,
а он не стал менять лампочки и зажег свечи.
И так было хорошо.
Свечи у него и тут есть.
Но зажечь не с кем.
Поэтому, Людмила Евгеньевна,
лучше бы вам все-таки приехать.
 

3 серия

 Женщина с ведром
полным. Примета хорошая.
Но останавливаться
необязательно Пал, Сергеевич.
У нас с вами Людмила Евгеньевна есть.
Нет, поздороваться, конечно, следует.
Здрасти, Людмила.
Стоять Цезарь, стоять.
- Здрасти, Павел э...
- Сергеевич.
- Здравствуйте.
- Вы уж простите меня за...
- За стерву? Да бросьте.
- Неловко как-то получилось.
- Да ничего страшного.
- Собака у вас, какая смешная.
- О! Куда разговор пошел.
- Да, Блад-хаунт. Цезарем зовут.
- Ну что, обживаетесь по-тихонечку?
Ну да, пытаюсь.
- А вы сами из города?
- Взгляд профессионала.
Да нет, просто духи у вас
дорогие, не для деревни.
А мужа как вашего зовут?
- Виталик, а что?
- Нет, ничего. Просто знакомлюсь.
- А!
- Обживаюсь.
- До свидания.
- До свидания.
Пойдем, Цезарь. Вперед.
Зачем оборачиваться, Пал Сергеевич?
Женщина не так поймет, если уже не
поняла. А еще говорит, смешная собака.
Это вы смешные!
Вперед.
Отчего так в России березы шумят?
Отчего белоствольные все понимают?
Отчего так в России березы шумят?
Отчего белоствольные все понимают?
У дорог прислонившись по ветру стоят
И листву так печально кидают.
Я пойду по дороге, простор и я рад.
Может, это лишь все, что я в жизни узнаю.
Я пойду по дороге, простор и я рад.
Может, это лишь все, что я в жизни узнаю.
Отчего так печальные листья летят,
Под рубахою душу ласкают.
А на сердце опять горячо-горячо
И опять, и опять без ответа.
А на сердце опять горячо-горячо
И опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал на плечо,
Он, как я, оторвался от веток.
Мурзин отравился!
Мурзин отравился!
- Вроде, живой. Скорую вызывайте.
- Да вызвали уже, вызвали.
Сказали едут. А ты чего,
ничего сделать, что ли не можешь?
Да я знаю, что с ним?
- Сердце, вроде, работает.
- Какое сердце?
Вот оно наше сердце.
Напился Саша.
Иностранное что-то.
Коньяк французский.
Да на какие шиши
он коньяк будет пить?
У!
Не коньяк французский! Отечественного
производства! Самогонка это, товарищи,
самогонка!
Андрей Ильич, твое
упустительство! А люди сдыхают.
- Не мели, Дуганов, все уже, не мели!
- Да ладно. Вы разберитесь лучше,
кто его отравил.
У него своего-то самогона
не было, я точно знаю!
- Свидетель.
- А с кем он пил?
- Твой самогон, значит, ты виноват.
- Ничего подобного.
- Вот именно.
- Ладно!
От моего самогона не
отравишься, во-первых. Во-вторых,
я его давно не видел,
со вчерашнего вечера, как ушел.
А в-третьих, эта бутылка-то не моя!
Он у кого-то постороннего ее, наверно, взял.
Да! Сколько себя помню,
у нас его гнали, гонят и будут гнать.
- Не дышит!
- Эй! Эй, эй!
Ну, что ты сидишь-то, Господи!
Ну, вколи чего-нибудь ему!
- Ну-ка, уйди-ка!
- Искусственное дыхание ему сделай!
Саня, ну! Держись, Санек!
- Ты че делаешь?
- Уйди отсюда!
Сань, это я, Миша,
узнаешь? А? Саня, Саня!
- Да где скорая помощь-то?
- Ну, держись! Господи!
- Убьешь его так!
- Да пошли вы!
Саня, ну держись!
Узнаешь меня, а? Это я, Миша.
Подождите, подождите,
что ж вы делаете?
- Там жена рожает!
- Отойти!
- А человек без нас не помрет.
- Да. Вот.
То есть как раз помрет.
Берите его и в машину.
Саня, держись!
Давай в машину,
там женщина и мужчина.
Голову, осторожно!
- Держи, держи, держи!
- Вот, Андрей Ильич, коньячок-то!
Ну, вы что, прям на нее,
что ли, положите, а?
Давай.
- Валь, Валюш, ты как?
- Санька, держись!
- Ой!
- А!
Ооо!
Да вы ему поглубже в рот
гляньте! Может, он захлебнулся.
- Вон у нас Витька Кузин в Шимолоке-то, а!
- Господи, Вась!
Достал ты со своим уже Кузиным.
Не сбивай! Вон, специалист есть,
он разберется!
Андрей Ильич! Ищите!
Народ потравится.
- Ой, мамочки!
- Вот!
- Вы все слышали, что сказал пострадавший?
- Успокойся, успокойся!
- Он тоже больной, Валенька, держись!
- Диагноз-то какой?
- Да все такой же. Обпился человек!
- И часто у вас такое бывает, Андрей Ильич?
Да каждый день!
Как и везде, между прочим.
И не надо, товарищи,
из этого делать никакого факта.
Сейчас все, отвезут в больницу,
промоют желудок. Все будет хорошо!
Судя по состоянию, не уверен.
В Дрябке на прошлой
неделе не спасли человека.
- Вась, где машина-то?
- Да вот она во дворе стоит.
- Ну, так запрягай!
- Понял.
Ну, он же опять с похмелья!
Он с похмелья еще лучше водит.
А когда выпьет,
я же тебе говорю, Шумахер!
Вадик! Иди сюда.
Че?
Слушай, ты пока узнай, может,
у кого тоже эта отрава есть. Ладно?
- А я туда и обратно.
- Хорошо.
- Действуй.
- Угу.
- Конечно, конечно! Помощник милиции!
- А кто месяц назад чуть концы не отдал? Не ты
?
.
Концы! Ты в это дело не лезь!
Твое вон дело - людям таблетки
давать от живота да от сердца.
- Короче, от болезней.
- А это не болезнь?
Нет. Я по телевизору четко
слышал: социальная язва.
Так! Я говорю, язва не язва! Вообще-то,
действительно,надо что-то делать,
в самом деле!
Я говорю, вот наказать одного
и другим неповадно будет!
- Да потому что надежды никакой нету!
- Да ладно!
Все, я говорю, аппараты
все изыму! Все! Хватит!
Кто не будет слушаться,
будем судить, честное слово!
Со строгостью закона за
бытовые отравления! Вот так!
Молодец, Ильич!
Правильно! Правильно, Ильич!
Поехали!
Итак, что мы имеем? Имеем мы не самогон,
а спиртосодержащую жидкость
неизвестной консистенции.
В которой присутствуют следы
С2 Н5 ОН, то есть, этиловый спирт.
Так же и метиловый спирт. Он же
карбонол, он же метанол. Кстати,
сорока грамчиков достаточно,
чтоб человек умер.
Здесь же присутствуют следы солей
тяжелых металлов, как то свинец, сурьма.
Да, Ниночка, составчик тот еще.
- А ты че, тоже сыщиком, что ли, стал?
- А че тоже? А кто еще?
Ну, этот... Кравцов.
А! Кравцов! Ну, он участковый.
- Хотя... хотя в городе, когда же
вполне возможно.
- Что возможно?
Не, ну в самом деле, приехал
как-то странно. Кем был, неизвестно.
- Кем, кем? Милиционером он был! Кем был.
- Это-то ясно. Ну, а чем занимался и все такое.
Ну и так, разные вещи тоже интересно
знать. Женат там или нет. Дети есть.
- Тебе зачем?
- Что зачем?
- Знать зачем?
- Ну интересно!
- А! Ну, могу спросить.
- Зачем?
- Ну тебе же интересно!
- Тьфу ты, ё-мое! Прям, как дурак маленький!
- Я просто так спросила.
- Да?
- Ну, тогда прощай.
- Да ты че, это ж отрава!
- Еще какая. Но крепкая, зараза!
- Ну что, как дела, Александр Семеныч?
- Нормально.
Что же вы пили-то такое, а?
Настолько опьянели?
- Настолько. Еще помню телевизор.
- Какой телевизор?
- Большой.
- Не понимаю. Какой телевизор?
Александр Семеныч!
- Друг, а сыр-то твой, что ли? А?
- Уйди, кондуктор!
Будьте любезны, выйдите, пожалуйста, а!
Нам поговорить нужно. Пожалуйста.
Паразиты!
- Переставляю.
- У кого?
- Не помню.
- Но телевизор большой был, да?
- Как шкаф.
- Ну, ну, ну... Александр Семеныч.
- Сейчас, погоди.
- Ну, ну.
- Поднимаю.
- Так.
- Переношу.
- Ага.
Ставлю.
- И что мне дают.
- Что дают?
- Дают...
- Что дают?
- Это очень важно. Что дают?
- И не помню.
- Не помню ничего!
- Ну ладно, выздоравливайте.
Это вам. Выздоравливайте.
Пока.
О! Паразиты такие, ну что же это
делается? Вон отсюда! А ну, пошла!
Пошла отсюда! Пошла!
Нюра! Пошла! Нюрка!
Мать твою! Нюрка!
- Тута я!
- Тута она!
Ты посмотри, что твои козы
в моем палисаднике делают!
Это ж прям паразитство
какое-то, честное слово!
- А мне-то какое дело? Твой палисадник.
- Да, палисадник мой, козы-то твои!
Ну, козы на то и козы.
Что я их привязывать, что ли, буду?
Я сколько прошу, я сколько прошу,
чтоб твой Евгений забор поставил?
- А забор-то будет общий!
- Во делов у него больше нет,
только забор делать.
- Кому надо, тот пусть и делает.
- Какая ты нахалка, Нюрка!
- Что-то больно язык ты свой распустила!
- Да от тебя мужик все время сбегает от тебя!
Как хорошо, что ты
приехал, Вадик! Я так рада!
Кушай конфеты. А то воспитываешь вас,
учишь, а вы потом разлетаетесь, кто куда.
Я ничего про вас не знаю. Хотя,
наверное, по-своему вы и правы.
Тебе здесь нравится?
В принципе, да.
Иначе я бы не вернулся.
- Хотя, возможно, скоро снова поеду учиться.
- Да? Да. Да. Это правильно.
- Ты что-нибудь читаешь?
- Конечно, Инна Олеговна.
- Стихи или прозу?
- Много!
Правда, в основном, энциклопедии.
Много знать хочу. Думаю, пригодится.
- Это хорошо. А как тебе здешние люди?
- Ну, я же родился среди них.
- Ой, да!
- Много дикости, это я всегда говорил.
Хотя дело не только во всех.
Если есть хотя бы даже несколько
хороших людей, уже можно жить.
- Даже один.
- Или одна.
Вадик! Ты влюбился.
Ну-ка, рассказывай. Как ее зовут?
- Да! Сложная история.
Я бы выпил для храбрости.
- Да что такое?
Ну, чтобы рассказать.
Только вот самогоночки бы.
- А почему именно самогоночки?
- А потому что я
проанализировал и понял,
что это самый чистый продукт.
- Да?
- Да.
Учительница пьет с учеником.
Да, это разлад.
- За прекрасную даму! Как ее зовут?
- Как ее зовут? А что это?
Это? То, что ты хотел.
- Самый чистый в мире продукт.
- Да?
- Запах какой-то странный.
- Тебе же нравится.
Так, давай сначала выпьем,
а потом ты все расскажешь.
Стойте! Инна Олеговна, я прошу
прощения, это вы сами делаете?
Вот это? Ты что же думаешь, что
учительница литературы гонит самогон?
А вот Зоя Павловна Синицына...
- ...сказала, что вы у нее...
- Зоя Павловна старая.
Она все перепутала. Я приходила к ней
за рецептом вишневой наливки.
Она ее чудесно готовит. А откуда
это взялось, я даже и не помню.
А! Андрей Ильич конфисковал
у кого-то на рабочем месте.
Ну вот. Тебя дожидалась. Ты пришел и...
за здоровье твоей возлюбленной.
- Нет.
- Да что такое?
Я вообще-то пошутил. Я вообще
не пью самогон и вам не советую.
Там сеушные масла и какой
только гадости там нет. Ужас!
Я просто попробовать хотела.
Я ни разу в жизни не пила самогон,
хотя все время живу в деревне.
- Вот. За реализацию наших мечтаний.
- Инна Олеговна! Нет!
Простите, извините ради Бога, я вам
потом все объясню. Извините, пожалуйста.
Что и требовалось
доказать. Метанол.
Черт! Один запах.
Ооо!
Так, надо нейтрализовать.
Одна рюмка и нет человека.
Но как Мурзин выжил?
Или, может, он уже и не выжил?
Блин! А...
Повытаптывали, пожрали!
- Мать твою, прости меня
на добром слове, Господи!
- Класс, теть Маш! Класс.
Научила бы как-нибудь на
досуге-то, а? А ну пошли, рогатые!
- Иди!
- За мной!
Давайте!
- Здрасти, Марья Антоновна!
- О! Иди маленький мой!
- Вадюньчик ко мне пришел! Вадька!
- Здрасти, теть Маш.
- Витуська мой! Любимчик мой!
- Здрасти.
- Здорово!
- А у меня сегодня день учителя.
- Ну!
- Да!
- У Инны Олеговны был. Вот к вам пришел.
- Да какая она учительница-то? А!
Учит, а сама губу топырит.
Сколько здесь живет, никак не привыкнет.
Говорит, не нравится ей.
А Люське Ступиной нравится?
Нравится историю
с физкультурой сочетать?
А мне думаешь, нравится физику,
химию с этим... с астрономией сочетать?
Ну... ну что же делать. Ну
что делать, если учителей не хватает.
- Ну, не хватает учителей! Понятно?
- Ага.
- Ну, а как живешь? Как живешь, юный химик?
- Да, нормально!
- Нормально.
- Нормально?
- Хорошо. Нинку еще не... не захворостал, нет?
- В каком смысле?
- Ну... Ля, ля.. Нет?
- Откуда вы знаете?
Ну, а как? Все знают!
Деревня, милый мой! Иди, неси туда.
Ой, деревня! Ты что думаешь, ты это самое...
Ты только знаешь что, Вадя!
Ты будь посмелее! Понятно?
Это ей только кажется, что ей другого надо.
Потому что никого не пробовала.
А кого попробует, того и захочет.
Вот такие мы женщины!
Ой, веселая вы, Марья Антоновна!
У вас че, юбилей какой-то?
А я день прожила, вот и юбилей.
Слышал? Слышал у нашего начальства
совсем крыша поехала,
хотят самогонку конфисковать. Да?
Ну, вот у меня немножко осталось-то.
Ну и что, прятать - стыдно. А вылить жалко.
А у вас-то откуда?
Вы же, вроде, не гоните.
Хе, хе! Так никто
не гонит у нас. А у всех есть.
- Вадюньчик, это же валюта.
- Ааа!
Аа! Да! Учитывая мое одинокое положение,
понимаешь, вот я вот обращусь вот к соседу
Андрюшке, что-нибудь ну, по дому сделать.
Там яму выкопать или чего. Ну?
Денег он не возьмет. А самогонка. Понимаешь?
Вот, пожалуйста. Вроде бы,
без денег и в тоже время оплачено.
- Вот по душе, по душе!
- По душе.
- Давай выпьем.
- Да я...
Не, не, не! Если ты не выпьешь, хрен морковкин,
прости меня, Господи, на добром слове...
- Кто тебя химиком сделал? А?
- Марья Антоновна, я вообще-то..
- Да. Чего?
- А вы скажите,
вам самогонка ничего? Нормально?
- Нормально. Без нее плохо.
Я к тому, что по селу отрава ходит.
Вон Мурзин, слыхали, чуть не помер.
- Может, и помер уже.
- Так не надо жрать в три горла.
Ну и царство ему небесное, если помер.
А если живой - дай Бог ему здоровья.
Я чему вас учила? Чему я вас учила?
Органическое соединение зависит от состава.
То есть от количества компонентов. О!
Пил бы потихоньку и ничего не было б.
- Давай выпьем.
- А там не много надо было.
- Ну.
- Метанол я обнаружил.
- Метанол?
- Да.
- Да ты чего? Ооо! Это плохо.
Откуда он у нас взялся-то?
- Да я не знаю! Кто-то где-то взял
добавил в самогонку для вкуса.
У нас чего только не добавляют.
- Да.
- Для вкуса.
Да, да, да! Я, например,
вот знаешь, что я добавляю.
Смородиновый лист и по весне
березовые почки запариваю. О! Попробуй!
Ну, давай попробуй. Давай я.
Я первая. Смотри. Смотри.
- Ой! О! Ну как? Нету метанола?
- Вроде, нет.
- Нету. О! А ты формулу помнишь?
- СН3 ОН.
Молодец.
- Молодец. А этиловый?
- С2 Н5 ОН.
- Молодец. А про... а пропиловый? Ну?
- С3 Н7 ОН.
Ты мася моя золотая!
Давай! Давай за светлую твою головку,
давай! Давай, давай, давай! Ну давай!
Ну, давай тогда за Нинку,
что бы быстрей ее захворостал.
- Э! Давайте!
- Давай!
Слушай, давай.
Андрей Ильич, Вадика не видели?
Я всю деревню обошел.
- Куда он мог даться?
- Нет, не видели. А я тебя ищу.
Давай, Пал Сергеевич, вживайся.
Поехали быстренько на склад,
я тебе там выписал кое-что.
Ну, чтобы как человек жил ты.
Телевизор цветной, все как положено.
- Это, в смысле, во временное пользование?
- Не волнуйся, не подарок и не взятка.
Не с чего мне тебе взятки дарить.
Уедешь, все тут останется. Садись.
Да нет, я просто так спросил,
может, сначала насчет самогона решим?
- Люди-то травятся!
- Ну, все-то не потравятся, а склад закроется.
Успеешь ты, Господи, ну что
ты за человек, Паша! Садись!
Ну ладно.
Ты будь посмелее с Нинкой-то!
Понимаешь? Посмелее будь.
Ну, как говорится. Если хочешь молока,
берись за вымя. Прости меня, Господи.
Вот слушай меня. Вот я сюда вернулась,
после института, когда закончила.
Ну, такая гордая, хоть и деревенская.
Ну, как ты думаешь, учительница!
Прости мать твою!
Но и Костя за мной стал приударять.
Я что ты, что ты, нос поверху. Знаешь, какой-то
скотник, а! А он долго не рассусоливал.
- Он меня вон в лесочек тот повел.
- Ага.
Погулять вроде. Понимаешь? И сам мне
вот так руку заломил вот так, вот так.
Вот так вот руку заломил.
И значит, и говорит, и спрашивает:
- ''Любишь, любишь''. - спрашивает.
- Ну?
А я хочу ответить - нет, а он знаешь,
губищами своими вот так рот закрыл.
А губы были у него, как у негра.
И кучерявый, кстати.
Господи! Че только
земля наша не рожает!
- Ну, вот, слушай.
- Да.
Ну и поскакала коза по кочкам.
Я как вырвалась от него,
вырвалась, кричу: ''Нет, нет, нет''!
А он говорит так спокойно, спокойно говорит:
''Ну че, Нин, ну че, Нин? Или все-таки да?''
Прости, Господи!
Ой-ё!
Я же учительница твоя!
Что же я тебе рассказываю-то?
Слушай, не слушай!
И забудь! Забудь, понял?
- Давай. Слушай, а насчет этой отравы.
- Да.
- Насчет отравы.
- Да.
Ты к Микишиным иди. У них скоро свадьба.
И этого зелья у них будет, хоть залейся.
- Понял?
- Понял. Понял.
- Здрасти, дядя Коль.
- Здорова!
Здорова, Андрюха!
- Значит, к свадьбе готовитесь, да?
- Вроде того.
- Самогончиком запаслись.
- Слушай, а тебе-то че?
Да мне-то ничего, но вот Шаров решил
акцию произвести: изъять аппараты и продукт.
- Ага. Изъял один такой! У людей свадьба! О!
- Это знаешь, чего подкатывает-то?
Мурзин нахлебался чьего-то
самогона, да помер, говорят.
Так Шаров приказал найти,
у кого взято было.
- А ты что, новому милиционеру
помогаешь, что ли?
- Никому я не помогаю!
А отрава в самом деле есть!
Гуляет по селу. Вот представьте...
Пригласите вы людей, а они хлебнут
и окочурятся. Надо вам это? Надо?
Это что бы... это что бы я... я окочурился?
Да ты что такое
говоришь-то? Да... Да я...
Щас!
Вот это все мое.
Голову даю на отсечение!
Ежели ты окочуришься, то можешь
меня арестовать вместе со своим
знакомым милиционером.
Будем пробовать.
Ха! Давай.
Сначала вы.
Хе, хе! Ну, ладно.
- Живой.
- Живой.
- Не окочурился. Да.
- Живой!
- Давай.
- Да я верю, не надо.
Не! Ты давай пробуй, либо
ответишь мне за клевету. Давай!
Ну, ладно!
- Ну? Живой? Живой.
- Живой.
- Ну? Так и чего?
- Так...
Я говорю, может, вы брали
у кого, а там отрава была.
А я такой дурак, что беру у
всех не глядя! Я же сам пробую!
Вот это все мое!
А вот это вот, это соседская.
- Батя!
- А!
- Да мы же все смешали!
- Как? Да?
Сиди. Вадим, сиди.
Будем пробовать все!
Клав? Я завязал.
Самогон больше не пью.
А то отравлюсь еще нафиг.
Вот у тебя буду водку,
коньяк брать, тебе прибыль.
- Мне-то прибыль, тебе убыток.
- Че это?
Потратишься быстро.
Видела, как это бывает.
А хочешь, вообще брошу?
Не, серьезно, только скажи.
- Да мне-то чего? Это тебе надо.
- Мне как раз не надо. Мне и так хорошо.
А вот если ты скажешь брось, я брошу.
Не, ну скажи. Не, скажи: ''Володь, брось пить!''
- Я сразу. Хочешь?
- Пристал ты, а!
- Ну, брось!
- Все! Завязал.
С этого момента больше ни-ни.
Пойдем вместе со мной погуляем?
- Не могу.
- Че, не пойдешь?
Не пойду.
- Не хочешь, что ли?
- А если не хочу, че с того-то?
Ну, чего с того? А зачем
я тогда завязал? Давай мне полкило.
- Опять по записи?
- Ну.
Иди, гуляй!
- Клав, я тогда и с самогоном
завязывать не буду!
- Иди, говорю, иди! Сбил опять! Раз, два...
- Ну что, Вадим? Плохо тебе?
- Мне? Хорошо.
Но главное, из коньячных бутылок
не пить. Если найдете, сразу ко мне.
- К тебе?
- Да.
- Хорошо.
- Бать!
- А!
- Может, хватит тебе, а?
Сынок! Мы гостей испытаем.
- Вадим, будь здоров.
- Угу.
Ху! Ой!
Умер!
Нина, Нина! Нина!
Нина! Нина!
Нина! Нина!
- Нина! Нина!
- Вадим, ты чего? Ты же не пьешь!
А я и не пью! И ты не пей!
Все очень серьезно!
- Обнаружен яд из самогона.
- А! И ты отравился, да?
Нет! Я тебя умоляю, не пей!
- Потому что ты мне нужна! Потому что я...
- Оооо!
Воды! Нина, воды!
Воды мне, воды, Нина! Нина!
Нина! Нина! Дай воды!
Нина! Скажи
мне только одно, Нина!
Да или нет.
Да или нет, Нина! Нина!
Ну че? Очнулся?
А что?
Похожи мои губы
на негритянские, Нина? М?
Тьфу, Вадик! Иди поспи!
- Фу.
- Ты здесь? Я тебя искал.
- Неприятность, Пал Сергеевич.
- Что?
- Дело-то в самом деле керосином пахнет.
- Метанолом оно пахнет!
Знаю. Этиловый спирт? Ну, нужно
срочно узнать, откуда он взялся.
Потравятся люди, Андрей Ильич!
Я же говорил, потравятся!
- Ну, знаю!
- Конечно!
Но ведь слух уже прошел,
что будут самогон уничтожать,
вот они все его и уничтожают этим
способом. И между прочим, Андрей Ильич,...
- ...эта бутылка ваша!
- Че ты несешь-то?
Да!
Это он в том смысле, что я ее две недели
назад у Володьки Стасова отобрал.
М!
Едет, ну, на тракторе зигзагом.
Ну и я его и остановил.
Открываю кабину,
он вообще языком не ворочит.
И непочатая бутылка лежит.
Ну, я ее, естественно, оприходовал.
- В смысле?
- Ну, в смысле это...
- ...конфисковал.
- Угу.
Это хорошо, что сам-то
не выпил. А ведь мог бы.
Я хоть и не пью практически
совсем, но все-таки случается же.
После бани, с мороза там придешь.
Не сейчас я имею ввиду, зимой.
И сейчас случается. Так, ну короче,
Пал Сергеевич, давай пистолет, фуражку,
чтоб все по форме. И пошли народ
шерстить пока никто не помер.
Вадик, че-то ты мне не нравишься!
Усталый ты какой-то, а?
- Я в форме!
- Это я в форме!
- А ты, по-моему, нет!
- Я следственный эксперимент проводил.
- Чего?
- Эксперимент следственный проводил.
Не, не надо, сотрясение может быть!
- Что вы, Андрей Ильич!
- Нечему там сотрясаться!
- Ты на мотоцикле? Эй!
- Конечно.
- Пешком пойдешь.
- Пал Сергеевич!
Управлять мотоциклом в нетрезвом виде я
тебе запрещаю. Все, давай, давай!
Иди! Иди на воздух! Иди!
- Что напился?
- Да...
Да куда ты? Стой!
Не надо, я между прочим,
свои права хорошо знаю.
Имею право вообще
ничего не говорить.
Я слышал вы ни за что, ни про
что на пятнадцать суток забираете.
- Поэтому я лучше помолчу. Целее буду.
- Ты понимаешь, что человек чуть не умер?
А, может, сейчас умирает!
У кого бутылку взял,
которую я у тебя отобрал?
- Ты мне можешь сказать?
- Вот люди, а!
Кто-то может сейчас травится
из-за него! А ему все равно!
- Встань здесь, встань здесь!
- Стасов! Кончай придуриваться!
Вовка! Володя, ну вылезай,
я кому говорю-то!
Я занят!
Да ты че, офонарел что ли? Андрей Ильич,
я вообще ничего не буду при нем говорить!
- Пусть хоть арестовывает!
- Это пожелание или как?
Послушайте, юноша!
Есть такая вещь, как пособничество
или непредотвращение ситуации,
результатом которой явилась
гибель человека или нескольких.
- А это уже статья!
- Понял?
- Понял?
- Говори!
- Да не помню я. Я бутылки
в лицо не запоминаю!
- Все вы так говорите!
Ну, не вру я, Андрей Ильич! Не вру!
Вы, между прочим, у меня бутылку
забрали вообще без протокола!
Беспредел называется!
Я тебе жизнь спас, понял?
Сергеич.
Как я у тебя бутылку отбирал, ты все помнишь,
а у кого брал, ты ничего не помнишь!
Вовка, колись, я тебе говорю,
дело керосином пахнет.
- У Нюрки.
- Чего?
Клавке не говори.
- Вкусно?
- М?
- Нравится?
- Да, вкусно.
А у нас все на вино
переводят. На плохое.
Ну, то есть бывшие
совхозные сады. Да и совхоз тоже.
Лучше б сок делали.
Это хорошо, что вы понимаете
общественную пользу.
Только не надо со мной
разговаривать, как с ребенком.
Это не смешно. Я, между прочим,
уже давно школу закончила.
- В этом году? И наверное хорошо учились. Да?
- Откуда вы знаете?
У вас просто шишечка на среднем
пальце такая же, как у меня.
Она бывает у людей, только которые
много пишут. Вы, наверно, много писали.
Значит, были либо отличницей,
либо хорошисткой. М?
Ну что, Андрей Ильич?
Ну?
- Ну, то чего я и боялся.
- И мне ничего не сказал.
- Че же делать?
Думайте. Только
без меня. У меня дела.
К Нюре зайдите.
- К Нюрке пойдем.
- Эх, Вадик!
Ничего не знаю. Ничего! Вот Евгений
приедет, у него и спрашивайте.
- Он муж семьи, он в курсе.
- Ты пойми, вопрос простой.
Давала ты Володьке
Стасову или нет? Да или нет?
- С чего ему давать-то?
- А Мурзину давала?
- А Мурзину и подавно! Мурзин, тьфу!
- Да, ай!
Че ты вообще ко мне привязался? Нету у
нас этого самогона и не было никогда!
Очень надо! Слава Богу, зарабатываем!
Есть на что хорошего вина в магазине купить.
Сейчас, слава Богу, дефицита нету.
- О! Чего ты? Чего ты?
- Ты пойми меня.
Смертельная опасность, пойми!
Скажи мне, кто гонит самогонку?
- Верней, кто продает, знаешь?
- Да не знаю я ничего!
А что, у нас кто-то самогонку гонит?
Ой! Ай, яй, яй! Как нехорошо-то!
- Нехорошо-то как!
- Кто продает?
Вадик, Вадик! Иди на воздух.
Иди подыши маленько, давай!
- Если так, тогда ладно!
- Да иди уже! Господи ты, Боже мой.
Следственный эксперимент
проводил. Малость сил не рассчитал.
- Дурачок. Ну, а вам-то как у нас? Нравится?
- Как сказать? Привыкаю постепенно.
- Телевизор недавно купили?
- Да, недавно совсем.
- Угу. А муж значит, отхожим промыслом
занимается, да?
- Ну, вроде того. Зарабатывает...
-...честные деньги.
- Это хорошо, что честные деньги.
Для такой женщины грех не зарабатывать.
А налоговые инспекции его пока не
беспокоили?
А с какой стати-то? Он у меня,
слава Богу, не банкир какой поганый.
Не фабрикант.
Ну, просто когда человек
работает в разных местах
у него, как правило,
заработки бывают нелегальные.
Налогов он с них не платит.
А вот это плохо.
- Чего?
- Да нет, это я так, к слову.
До свидания.
Не надо! Не надо!
- Ну что, очухался? Эксперт!
- Угу.
- Вадик!
- Да.
- Пить вредно!
- Угу.
- Поехали.
- Поехали.
- Сод... пас... Содпас какой-то.
- Да не содпас, а коньяк. Коньяк!
- А на самом деле не коньяк,
а отрава жудкая.
- Да ты что! О!
- Да. Баба Нюсь, у тебя бутылки нету такой?
- А тебе зачем?
- Надо.
- В интересах следствия.
- Кого?
- Следствия, говорю. В интересах.
- А! Поняла, ясно!
- Баба Нюсь, ты че?
- Я спрашиваю, есть такая бутылка у тебя?
- Не знаю.
- А ты посмотри.
- Сейчас.
Сейчас.
- О, есть!
- Баба Нюсь, да не такая бутылка!
Ну, как же не такая? Эта пол-литра, да эта
пол-литра. Да как не такая-то? Такая же!
Ладно, Вадик, все в порядке,
поехали. Спасибо.
Попрошу у голубя,
попрошу у сизо... Людмила!
- Можно вас на минуточку?
- Да.
- Здрасти.
- Здрасти.
Что-то я хотел
у вас спросить. Забыл. А...
Да. Вы футбол вчера не смотрели?
- Какой футбол?
- Ну, наши с ирландцами играли.
- А у меня телека нет.
- А! Я не смотрела.
Виталик смотрел. Кстати,
чуть телевизор не разбил.
- А почему?
- Плохо показывал.
- А! Может, антенна барахлит?
- Да нет, телевизор старый.
А, значит, телевизор у вас старый.
- А вы что, опять что-то расследуете?
- С чего вы взяли?
- Ну как, вы даже счет не узнали.
- Ах, да. Какой счет?
Один, один. Ничья.
Это хорошо. Это хорошо.
Пал Сергеевич, ты перво-наперво учти,
что у нас тут сплетни на сплетне.
Дурная старуха какая-нибудь
чего-нибудь вякнет и пошло-поехало.
И пошло. И знаете что, вот просто ты
стоишь и разговариваешь с женщиной.
А на тебя такое на придумывают,
что в страшном сне не приснится!
- Поосторожней, а!
- Хорошо.
Зоя Павловна! У вас
телевизор хорошо работает?
- Да.
- У меня просто безобразно.
Первый канал так еще более менее,
а все остальные просто ужасно.
- Телевизор у вас наверно просто
хороший, антенна.
- Ой, хороший. Хороший. Сыновья подарили.
Они ж обои у меня в городе
и с высшим образованием достигли.
И вот старший подарил этот
вот телевизор, а младший этот вот...
А... видео... видеоматафон.
Ой, телевизор! Вот зараза я тебе доложу!
- Вот отрава, как включишь, так и... Ой!
- Зоя Павловна,
а я вот смотрю телевизор,
по-моему, у вас тут стоял.
- Да, стоял.
- Перенесли?
Перенесла.
- Ну, удобней смотреть все-таки.
- Ну, вот это...
Как же вы его перетащили
такой тяжелый-то?
- Ну, как же, добрые люди помогли, че тут!
- Да.
Драгоценная наша, Людмила Евгеньевна,
как нам вас не хватает.
Нет, хозяйка в доме -
существо не только полезное,
но и для мужчины крайне необходимое.
(Стук в дверь).
- Кто там?
Да! Не заперто!
Ой! Собачка-то у вас все-так
и страшненькая.
То смешная я, то страшненькая.
На себя бы посмотрели.
Вас ни за что!
- Ой! Ой! Как тяжело вам одному-то!
- Мне?
Вы уж меня извините, что я... за поздний
визит-то за такой! Побеспокоила вас.
- Да ничего.
- Я ведь че пришла-то?
Я вам давеча с перепугу
неизвестно чего наговорила-то.
Ну, про мужа своего. Про Евгения.
- Он у меня ведь вообще ни копейки
не получает.
- Правда?
Ой! Дурной он у меня!
Простой очень! Обманывают его все.
Вот кому не лень, все прям так и обманывают.
- Так что налоговой полиции
с него взять-то нечего.
- Вот и хорошо, что объяснили. Делов-то!
- Да!
- Ну!
А насчет самогона-то, я вам скажу.
Только вы меня уж не выдавайте потом, ладно?
- Не говорите, что это я вам сказала.
- Хорошо.
- Ага. Записывать будете?
- Нет, так запомню.
Ну, запоминайте тогда. Запоминайте.
Значит, гонят у нас
Супреевы, Куропатовы, Лежневы.
Ууу, эти прям и до самогона то не догоняют,
прям брагой все так выжирают.
Елюкины, но эти немного правда. Микишины.
Э... потом Синицына Зоя Павловна.
- В-общем, гонят все.
- Лаптевы, да и я гоню.
Не боишься, дед?
Чего?
Может, ты отраву гонишь.
Судить будут.
До смерти не засудят.
Да и старый я уже. Опять же
судить в город повезут.
Сам-то я все равно не соберусь.
Хоть посмотрю, как там сейчас.
Давно не был.
- Так если суд выездной - сюда приедут.
- Тогда я не гоню.
- А я уже запомнил.
- Да мало ли ж тебе послышалось.
А вот хочешь я тебе серьезную
версию расскажу?
- Давай.
- Это все дикий монах вредит.
- Да ты что!
Не может он простить, что товарищ
его - Советская власть, с места согнала.
- Советской власти уж давно нет.
- А он знает? Он же дикий!
Ты вот занялся бы делом-то!
Да нашел его. Да сказал ему,
что Советской власти давно нету!
Может он успокоится. А то ведь вредит.
- И отраву он подлил. Точно.
- Ты мне еще про сома пятиметрового
расскажи.
Ну, пять не пять, а четыре будет.
Сегодня ночью опять видел.
Вода снизу буром поперла.
Че ты смеешься?
Будто кто там в глуби играет.
Я тебе серьезно говорю.
Ты ешь, ешь, дед!
Спасибо, спасибо!
- Ты бы еще все село собрал.
- Вот именно, что мы крайние, что ли?
Ну, в принципе, можно и все село. Нам, как я
понимаю, понятые нужны, а этого достаточно.
Ну, а что выяснилось-то?
- Ну, вам, я вижу, это не интересно совсем.
- А вот ты, пожалуйста, без этих вот...
без намеков. Не хочешь
рассказывать, не рассказывай.
Павел Сергеевич,
ну как же? Можно я расскажу?
Значит, хотите - верьте,
хотите - нет, а дело было так.
Мурзин шел домой после выпивки
с Суриковым. Ему захотелось добавить.
И он зашел к Синицыной Зое Павловне.
И попросил у нее в долг бутылку.
За что она попросила
его переставить телевизор.
Солнце светило
телевизору прямо в экран.
Мурзин переставил, а Павел Сергеевич,
благодаря своей проницательности, догадался.
И узнал, откуда источник отравы.
Что впоследствии Мурзин и доказал.
- Не... не... не моя это отрава. Не моя!
- Знаем, знаем, Зоя Павловна! Не волнуйтесь.
Не волнуйтесь. Павел Сергеевич
начал разматывать цепочку.
Благодаря показаниям, добровольным
показаниям тех, кто ему помогал.
Оказывается, Зоя Павловна взяла
эту бутылку у Шаровых. Из-за бутылки.
Ей бутылка понравилась. А Шаров
изъял эту бутылку у Володи Стасова.
А тот, в свою очередь, взял ее у
Нюры Сущевой. Он ей огород вскопал.
- Я с ним дома поговорю.
- Вот чего не пойму,
зачем друг у дружки брать,
если мы все сами эти... гонщики?
- Откуда она, эта отрава, взялась?
- А Мурзин в районе купил жидкость
для очистки механизмов,
но учуял там спирт и пожалел.
И влил для крепости
в несколько бутылок.
Слушай, ты короче можешь,
сказочник, а?
Короче, произошел круговорот
метанола в природе.
А еще короче?
Да. И попал этот самогон снова к Мурзину,
который то есть от него и отравился.
- Правильно я излагаю, Павел Сергеевич?
- Вот список тех, кто гонит.
- Ну и что я с этим списком делать-то буду?
- Ну, вы же хотели меры принимать.
- Чтобы опаску имели. Ваши слова?
- Что я теперь с этим списком
по огородам, что ли, буду ходить?
Мне еще жить здесь, между прочим.
И я не хочу чтоб на меня люди,
как на собаку смотрели.
Ладно, ваше дело,
а я свое сделал. До свидания.
- Ну он же хотел, как лучше!
- А всегда так. Толпа гениев не понимает.
- Ну, а он прям гений.
- Ну, очень умный человек как минимум.
Хотя есть одна вещь, которую
он не понял. И я, кстати, тоже.
Ну и чего ты не понимаешь?
Это фантастика, я бы сказал даже
за гранью.
Ну что, что?
По моим подсчетам, в бутылке, которую
выпил Мурзин, метанола столько,
что он должен был уже три раза коньки
отбросить. Ну или по крайней мере ослепнуть.
- Но он жив! И даже зрячий. Как?
- Ну да, странно.
Не понимаю.
Да! Дела!
Машина едет, а вдруг это
Людмила Евгеньевна! Вот хорошо бы!
Она бы наконец-то мне мой
любимый куриный супчик приготовила.
Как я по нему скучаю.
Нет.
- Зря ты обижаешься, Паша. Ей Богу зря!
- Да было бы на что, Андрей Ильич!
- Я как полагаю, народ обиделся.
- Ну, есть маленько.
Ты же их всех чуть не перессорил.
Заставил всех друг на друга показания клепать.
Между прочим, они это делали
с огромным удовольствием.
Все мне как на духу выложили.
Ну, это ясное дело.
Извини меня, когда
милиция припрет - выложишь.
Я не понимаю, мне не нужно
было расследование проводить?
Нужно. Обязательно!
Но как-нибудь по-другому, что ли!
- А как?
- Не знаю!
Ты специалист - ты разбирайся.
Очень грамотно работаешь.
Приятно слышать.
Вась, к Клавдии в магазин, быстро.
Несравненная Людмила Евгеньевна.
Наш Пал Сергеевич опять отличился.
Спас деревню от отравы.
Но благодарности за это не получил.
Людям оказывается нравится травится.
И делают они это с огромным удовольствием
по любому поводу и без повода.
Отрава называется самогон.
Его гонят, а он не уходит. Вот и привыкли.
А помните, Людмила
Евгеньевна наши праздники?
У вас шампанское, у меня куриное крылышко.
Как же я по этому всему тоскую!
А вы все не едете и не едете.
Нет, одно хорошо, что наш с вами
Пал Сергеевич фактически не пьет.
 

4 серия

- Привет! Кравцова не видела?
- А я за ним смотрю?
- Я серьезно спрашиваю.
- А я серьезно и отвечаю.
Эй, мужики, стойте! Вы что?!
Э- э!
Вашу мать! Умыли!
Пал Сергеевич!
Срочно в администрацию!
Шаров требует.
Подходит.
Спасибо.
Да, Кравцов слушает.
Когда они сбежали?
А он дурак здесь появляться?
Ну, вы мне
ориентировку пришлите,
чтоб я хотя бы
не воздух руками ловил.
Ладно, есть.
Что случилось-то?
Может, поделишься секретом-то?
Да нет никакого секрета,
Андрей Ильич.
Двое сбежали из заключения,
один из них Ваш земляк,
Куропатов Евгений.
Нет, а ты что думаешь,
что они к нам побегут, что ли?
Не знаю, вряд ли..
Хотя всякое в жизни бывает.
Андрей Ильич, у меня
к Вам будет просьба:
вы пока об этом никому
не рассказывайте
во избежании слухов и паники.
Нет, ну ясное дело, конечно.
- Яичко будешь?
- Нет, ладно, пойду я.
Заглуши-ка мотор.
Плыть надо.
Я говорю, плыть нам надо.
Минута ничего не решит.
Чудной Вы какой-то.
Неужели не чувствуешь?
Что?
Жизнь...
- У тебя что, досок много?
- А что, не хватит?
Кто ж хорошую доску
для нужника внахлест бьет?
- А как надо?
- Встык, встык надо!
- Так щели будут.
- Ну и что?
Естественно, вентиляция,
а иначе задохнешься.
Здесь же все равно темно,
тебя не видно,
а тебе наружу обзор.
- Ну-ка, дай топор.
- На.
Отойди.
- Начальство едет.
- Что-то случилось?
Да нет.
Здорово, Кравцов.
Ну, знакомься.
Где она? Во...
Я так понимаю, что
в городе ты был на счету.
Только непонятно, на каком.
- Шутишь, да?
- Ну да.
Вот...
- Ты сиди, сиди, не вставай.
- Спасибо.
Слушай, ты мне скажи,
а за что тебя сюда сослали-то?
Декабрист..
Не, я просто так спрашиваю, на самом
деле, ну из любопытства.
- У меня спецзадание.
- А, спецзадание.
Шутишь, да, снова?
Вы по делу что-нибудь
скажете, Илья Сергеевич.
А, да.. Ну что по делу?
Ну, вот тот, который Дюкалин,
он бывалый сиделец,
правда, здоровье ни к черту...
Ну, одним словом, не жилец.
Мне у него кликуха
нравится - ''Декан''.
Почти как ''Доцент'' получается.
Да, я помню...кино это, да.
А у нас другой,
у нас жизнь. Да..
Правда, говорят, башковитый.
Сидел по серьезным делам,
а вот... вот этот...
- Куропатов Евгений Афанасьевич.
- Да, Куропатов...ваш.
Кликуха - ''Укроп''.
Ну, сел по первости ни за что,
по бытовухе, это потом уже
нападение на надзирателя.
Шестнадцать лет получается.
Да, да, да.. Значит, если он сейчас
сядет, то уже не выйдет до конца жизни.
Я ж тебе говорю, что,
одним словом, терять нечего.
''Укроп''... Погремуха у него
интересная, растительная.
А, да, да, да.. травоядная.
Слушай, так у тебя еще и лошадь!
У меня все есть.
- А ''Декан'', значит, туберкулезник.
- Туберкулезник.
- Ясно.. А как они сбежали-то?
- Как? Ногами.. Как бегают?
Я вот что думаю, знаешь,
что они здесь не появятся.
Но при всем, при том,
как говорится,
разрешаю тебе действовать
самостоятельно.
Большое спасибо.
Слушай, а что это ты со мной
все с подковыркой разговариваешь?
Нет, товарищ капитан, я с почтением
и глубоким уважением.
Ладно, сиди, сиди...
Я понял, понял.
- Я смотрю, там что-то у тебя строят.
- Нужник.
- Нужник?
- Ага.
Слушай, подержи,
мне как раз нужно.
- Здрасьте.
- Здрасьте.
- Начальство куда пошло?
- Да по нужде.
Как по нужде?
Я еще лаки не положил.
Как не положил?
Ну ты шутник, Кравцов..
Я теперь понял, почему
тебя сюда сослали.
''Укроп'', ты и есть ''Укроп''.
Как тебя зовут-то?
Евгений.
По батюшке?
Да ладно тебе.
Не ладно и не тебе..
Мы на свободе,
давайте общаться,
как свободные люди.
Ну, Афанасьевич.
Очень хорошо.
Я - Валерий Ростиславович.
Вам кажется,
Евгений Афанасьевич,
что раскидывать пальцы
и ботать по фени -
хороший тон в приличном обществе,
это далеко не так.
- А я и не ботаю.
- Похвально.
Хорошо у Вас, Зоя Павловна,
тихо, спокойно...
Даже удивительно, что иногда
что-нибудь случается.
А что случилось-то?
Да нет, ничего не случилось,
просто старые архивы
просматривал,
все обычно по мелочи.
Там.. этот, как его,
Куропатов Евгений
Юлюкина побил...
Ну, пустяк, да?
Правда, за это его посадили.
Ничего себе побил!
Чуть до смерти не убил. И руками,
и ногами, и почем зря.
Да что Вы?
Да, в клубе кино было,
так он при всех
на него стал грозиться,
а потом в кустах встретил
и избил его до смерти.
- После кино?
- После кино.
Прям так подкараулил
и зверски...?
Да еще как!
Он и палкой его,
и об пенек головой.
Ой, Господи.
И главное, ведь он же
его ножом пырнул.
Прямо вот сюда вот!
Ой, Господи!
Нельзя же на себе показывать.
А Вы сами-то видели,
Зоя Павловна?
Нет, я, как на грех,
к детям ездила.
Они уже были оба с высшим
образованием и должности получили.
И вот я поехала к ним в гости,
а тут такое случилось.
Понятно...
Что ничего не понятно.
Скажите, Евгений Афанасьевич,
каков Ваш план?
Едем в деревню, где я родился,
там у меня брат... Ну, и все такое.
А главное, там касса есть.
Там большой винзавод,
так что деньги имеются.
Представляю... Рублей сто.
А то и сто десять.
Ладно.
Что же Вы, Евгений Афанасьевич?
Заводите.
Да нет, я понимаю, досадно -
сел за мелочь, за пустяк,
а просидел шестнадцать лет.
Да то-то и оно..
Юлюкин этот, паразит,
посадил человека ни за что.
Я уже и так, как вижу его,
так и говорю:
''Что, главбух, радуешься?
Вот посмотрю, как
ты порадуешься,
когда Женька-то
все-таки вернется''.
Михаил!
Да что ''Михаил, Михаил!''?
Я же не угрожаю ему, я просто
рассуждаю... И не про себя, а...
Да он сам-то, наверное, как вспомнит,
что Женька скоро вернется,
ночей не спит.
В принципе, что там,
он там на всем готовом,
ни тебе хозяйства,
ни жены, ни детей...
Это точно.
А что он бухгалтеру-то сделал?
Да ничего он ему не сделал.
Ну, побил его немного и все,
а тот его засадил.
- Не простил?
- Такое простишь.
За сарай еще этот разозлился,
будто Женька ему сарай этот сжег.
А он не сжег?
Да это дело темное.
Притопите-ка лодку, любезный.
- А дальше как?
- Топите.
Топите лодку, любезнейший.
Водным путем передвигаться долго
и очень опасно.
Кругом такая красота,
что мы им нашим невольным
уродством сильно заметны.
Топите лодку, Евгений Афанасьевич!
Не поддавайтесь вы
крестьянской скупости.
Слышь, что я хотел спросить:
кто из нас больной, а?
Я смотрю, у Вас
есть чувство юмора.
Злобу он питал в мой адрес
за дочь мою Юлю,
а она у меня одна,
хозяюшка моя.
Проходу он ей не давал,
а она была к нему
абсолютно без взаимности.
А он считал, что это я ее
подговариваю ему отказывать,
а я не подговаривал,
а, вообще, был
категорически против.
Виталя, ты не хочешь
прокатиться, а?
Неохота.
Это у тебя отпуск, а у меня
всего лишь выходной.
Вот ты странный, а..
Ты здесь почти
всю жизнь живешь,
а я больше тебя окрестности знаю.
Ну, скажи, когда ты был
на родничке в последний раз, а?
А в пещерах?
Слушай, а ты веришь
в этого дикого монаха, а?
Знаешь поговорку: верю всякому
зверю, а ежу покажу?
Не обижайся, Люсь.
Для тебя экзотика,
а для меня среда обитания.
Я отдохну, ладно?
А что, я ничего.. Отдыхай.
- Гость, значит, праздник.
- Да я не пью.
- Есть еще традиции, Павел Семеныч.
- Сергеевич.
Есть еще народ,
за исключением выродков,
которые его компрометируют,
дискредитируют.
Да.. Простите за бестактность,
а можно шрам посмотреть Ваш?
- Какой?
- Он же Вас ножом резал.
Да нет...Так, полоснул.
И долго Вы собираетесь
нежиться на планере?
Что?
Сидеть долго тут будем?
До темноты.
А Ваш брат таблеток
от кашля достать не может?
Достанет.
Он сначала грозился,
а потом пропал.
Ну, петь пошел.
Ну, а потом подкараулил.
- И сарай Вам сжег?
- Сжег подчистую!
А потом опять под
замок залез, да?
- Ну, а чего ему не лазить?
Дружинники выпили и уснули,
вот он и лазил туда-сюда.
- Ну, так можно же сбежать.
- Кто? Женька?
Он же понимал,
что все равно поймают.
А может, оттого и остался,
что надеялся оправдаться.
За попытку убийства?
Не смешите меня.
А ведь, действительно, мог и убить.
Ну, как там?
Василий, ну ты чего?!
Выпусти!
Не пройдет и полгода...
Говори, где моя канистра,
которую я в бане оставил?
В бане и есть.
Ты ее просто выпил,
и спьяну не помнишь.
- Нет, такие вещи я не забываю.
- Ну ладно, все, хватит!
- Выпусти, мне надо.
- Ладно, будем отвечать?
Или будем в темноте сидеть?
Скоро из ямы вон
черви и мыши полезут.
Хватит издеваться!
Ну, какая тебе канистра?!
Тебе на работу завтра!
Сейчас разнесу весь твой нужник!
- Так, считаю до трех..
Раз, два, три.
- Ну, что ты делаешь-то, дурак?!
- Где канистра?
Не скажу.
До вечера просижу,
до ночи, а не скажу.
Вот видел! Во!
Не получишь!
Это с кем ты там?
Здрасьте.
Да жена... опробует.
Здрасьте.
У нас традиция такая,
в новую избу кошку,
а в новый сортир,
я извиняюсь, жену.
Если не подломится,
то все нормально.
Ладно, выходи.
Что стоишь, понравилось, что ли?
Спасибо, что помог.
Здорово, крепко.
- На счастье.
- Да ты что?
Обмыть бы надо.
Эх, Вася, Вася...
Знаешь, чем вот это твое обмывание
когда-нибудь кончится?
Напьешься до чертиков, захочется
тебе жену поучить, шутя,
и пришибешь ее до смерти,
и сядешь не на пятнадцать
суток, как я этого хотел бы...
Надолго сядешь, Вась.
Исковеркаешь себе жизнь,
и не только себе - детям.
У тебя же дочь растет и сын.
Это вместо ''спасибо за помощь''.
- ''Спасибо'' я тебе уже сказал.
- Тогда, пожалуйста.
Вот и сделай доброе дело менту.
Это я тебе не как мент, Вась!
Я по-соседски, не обижайся.
Привет, Клавдия Васильевна.
Конфеты хорошие есть?
Есть.
А какие самые лучшие?
Шоколадные, конечно.
Тогда уж лучше
чистый шоколад, да?
Угу.
- А вон тот хороший?
- Хороший.
А что, вон, рядом дороже?
Потому что еще лучше.
А конфеты совсем дорогие.
Потому что совсем хорошие.
Мне тогда три коробочки
совсем хороших
и весь шоколад.
Во, отлично.
- Запишешь?
- Запишу.
Это тебе.
Ах ты, зараза такая!
Прям нервов
не хватает никаких!
Кончается овес у твоего коня.
Да... Где взять?
Это правда, взять негде.
Люди-то достают, и ты достань.
- Как достать?
- Да как все!
Ждешь, когда луны не будет...
У нее как раз скоро фаза такая,
в календаре смотрел,
то есть темная.
Берешь мешочек и идешь
к конской ферме,
но идешь не от реки,
а через овраг.
А с той стороны, с оврага,
в стене два нижних
бревна вынаются, понял?
Ты, значит, их вынаешь.
Верхние не придавят?
Не, мы их укрепили.
Да что я тебе рассказываю?
Не маленький, сам сообразишь.
Ходют кони... к водопою...
Ну ты даешь, дед.
По баночкам упражняется.
Карабинчик у него хороший,
настоящий... аппетитно выглядит,
очень аппетитно.
Не позаимствовать ли?
Это кто?
Не знаю.
Что же Вы, Евгений Афанасьевич,
односельчан своих не узнаете?
Неправильно это.
- Выстрелы слышали?
- Слышал.
У вас, вообще,
кто-нибудь здесь охотится?
А кто? Сейчас же не сезон.
Это, наверное, богатенькие
с ''поля чудес'' упражняются.
Да нет, по звуку
откуда-то из леса.
Слушай, а эти двое-то
с оружием сбежали?
Нет.
А что им тут делать-то, вообще?
Это вопрос серьезный,
Андрей Ильич.
Куропатову как раз
есть, что делать,
если у него в руках появится ствол,
ой, не дай Господи...
Ходит, что-то высматривает.
Сказали бы лучше мне,
Павел Сергеевич, я бы помог.
Случай уже такой
был, если помните.
Ну, не будете же Вы отрицать,
что обоняние у меня лучше.
Правда, и Вам природа нос дала
не только, чтобы сморкаться.
Вот это правильно...
И сразу все понятнее,
не правда ли?
Да?
Ко мне.
- Юлюкину как найти?
- Там она.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
Сидеть.
Тут не только сидеть,
тут стоять невозможно.
- Здрасьте.
- Здрасьте.
Сидеть!
- Что, воняет?
- Да не воняет, глаза щиплет.
Можно Вас на секундочку?
Ну.
Я насчет Куропатова младшего.
Дело столетнее.
Я уже и в город успела съездить
и замужем побывать.
Дочь подняла,
в городе счастье ищет.
На Востоке говорят: ищешь
счастье, а оно уходит,
встань на месте - само придет.
Мудро.
Только я вот что-то стою, стою,
а его все нет и нет.
Юлия, скажите, а с Евгением
у Вас было что-нибудь?
Он, в принципе, сам виноват.
Зачем ему было Вашего отца
ножом резать, да
еще сарай поджигать?
Кстати, там животные были?
- Какие животные?
- Коровы, овцы, поросята...
А... Так, то же сарай, а не хлев.
В сарае у него только запчасти
были от мотоцикла ''Урал''.
А чего же он не хлев спалил?
Или дом, вообще? Со зла-то...
- Ну, злой - не злой, а человека ножом.
- Да, вроде, перочинный ножичек-то.
Не помню...
Он им свистульки вырезал.
Какие свистульки?
Ну, обыкновенные..
Из веток такие.
Свистульки делал,
пацанятам раздавал.
Ай-ай, какой добрый, да?
Пацанятам свистульки,
а человека ножом в живот.
Я вот, Юлия, только одного
не могу понять, как так можно, а?
Отца ножом в живот,
а к дочери на свидание пойти.
Это какое жестокое
сердце надо иметь?
Вы извините,
работа у меня, поросятки.
Так что повезло Вам, что ничего
у Вас с ним не вышло.
Да. Пойду к поросяткам.
- К коровкам.
- Ну да, к коровкам.
- До свидания.
- До свидания.
Цезарь, пошли.
Ну, наконец-то.
Ой, сосиски!
Мои любимые сосиски!
Пошли, пошли...
Пошли, Цезарь.
Павел Сергеевич, только
не надо ни с кем делиться.
- Здравствуйте.
- Здрасьте.
Здравствуйте.
А.. А сколько лет
Вашему Цезарю?
Ой, Ниночка, не знаю.
Он мне от другого
хозяина достался,
знаю, что зовут Цезарь,
порода Бладхаунд.
- А чем Вы его кормите?
- Что он ест, то и я ем..
В смысле, то,
что я ем, то и он ест.
Бедненький...
А хотите, я вам
что-нибудь приготовлю?
Нам?
Вам.
Я, например, умею очень
вкусно борщ готовить.
Ага.
Цезарь, ты любишь борщ?
Цезарь очень любит борщ
и я очень хочу борщ.
Но только это потом,
а то мне сейчас некогда.
- Нина, Вы куда шли? В магазин?
- Да.
Облом... с борщом.
Пошли есть сосиски.
Пошли.
Ничего себе.
- Ты куда это?
Ты сиди здесь, я сейчас.
Собери пожрать быстро,
не задавай вопросов.
И у нас это...
от кашля есть что-нибудь?
Да... Не знаю, нет, вроде.
Миша, он, да?
Ой..
Я тебе сказал, собери еду.
Молча.
Приглянулся мне тут один домик.
Вернее, сарайчик.
Какой еще сарайчик?
Нам к женщине одной нужно...
сейчас.
Успеем мы к одной твоей женщине,
и к двум успеем.
- Кто?
- Старший лейтенант Кравцов.
Кто??
Участковый Кравцов.
Доброй ночи.
Извините, служба.
- Не поздновато?
- Ну, что поделаешь?
Иж-27?
В хорошем состоянии.
Чей?
Старое ружьишко,
отцовское еще,
теперь на меня зарегистрировано.
- Вопросы еще есть?
Да нет, собственно говоря,
вопросов больше нет. Спасибо.
Здравствуйте.
Здравствуйте, Людмила.
А что случилось?
Да нет, так... формальности,
стрелял кто-то.
А, я слышала.
И что, теперь нужно
ружья у всех проверять?
Ну, собственно говоря,
необходимо,
но у вас вроде все в порядке,
так что..
Ну да, это ружье Виталику от отца
осталось, а карабин мой отец подарил.
Какой карабин?
Виталий, а Вы мне не сказали,
что у Вас еще карабин есть.
Не успел просто.
- ''Сайга'' на базе АКМ?
- Примерно так, да.
По баночкам, по бутылочкам
решили поупражняться?
- Почему же нет?
- Да нет, не возбраняется.
Охотитесь?
С ним еще не охотился,
не зарегистрировал еще.
Показать?
А можно взглянуть, да?
- Легко.
- Будьте любезны.
А что ты мне не сказал,
что по банкам стрелял, а?
Не велико открытие.
Тебя кто за язык тянул?
Не надо было ружье брать,
шум поднимется.
Не беспокойся,
Евгений Афанасьевич,
не поднимется.
Что, он сейчас проверять будет?
Балуется, я вижу, раз в неделю,
а я люблю, когда у меня
в руках такой аргумент
на всякий случай.
Объясните же, любезный
Евгений Афанасьевич,
зачем нам эта чудесная женщина?
Да отец у нее главный бухгалтер,
сейчас пойдем к нему,
и пусть кассу открывает.
Ее вот покажем, сам
деньги принесет с доставкой.
И главное, чтоб
на него подумали,
что он сам себя ограбил.
Разве нам не все равно,
на кого подумают?
Впрочем, Вы местный,
Вам виднее.
Ой.. Что-то разнежило
меня, однако.
Сейчас минут десять отдохнем
и вперед.
Реr аsреrа аd аstrа.
Чего?
Через тернии к зве..
Таблетки принесли.
- Я, вроде, не вовремя, извините.
- Ну да, немного не вовремя.
Служба...
- Чаю?
- Нет, спасибо.
Я же ненадолго,
я так, по службе.
Так у нас у половины деревни
ружья не зарегистрированы.
Может быть, может быть.
А Вы, значит, как бы
в командировку, да?
Почему Вы так решили?
- Ну как.. Жену не взяли с собой.
- А, ну да...
Откуда Вы знаете, что я женат?
Так все знают, деревня же.
Странно, я, вроде, не говорил
никому и кольца нет, не ношу.
- Да говорить необязательно.
- Ну, не взял, так не взял.
Ну да, ну да..
Что-то он долго там.
Ну что?
- Нет его.
- Точно?
Лейтенант, только не думайте,
что я его перепрятал.
Плохо, плохо,
что не перепрятали.
Блин, теперь у них ствол есть.
- У кого?
- Да.. Черт!
Ну что, Юлечка,
слышала все, да?
Хочешь спросить, как я
твоего папу использовать хочу?
Не хочешь. Молчишь.
Молчи, молчи...
Ты ведь на суде тоже молчала.
Сарай-то зачем поджег?
Да не я это... брат,
когда меня повязали,
от обиды.
А я уж на себя взял, когда
понял, что все равно уже сидеть.
И ведь поверили, вот что смешно.
Поверили, что из-под замка вылез,
а потом обратно залез.
Все поверили,
все были против меня.
Папашка-то твой хотел меня
на пару лет посадить за хулиганство,
но за сарай обиделся,
начал топить
по полной программе,
и ты еще...
Тебе, действительно, трудно было,
но его-то кто заставлял
рожу себе бить и пузо чиркать?
Артист, блин,
больших театров, падла.
Ты извини, он тебе отец,
но он падла, это я тебе
обстоятельно говорю.
Тебе деньги нужны?
Я тебе дам...
Если надо, еще наберу.
Бери и уходи отсюда.
Ничего-то ты не поняла.
Я три раза бегал...
Из-за денег, что ли?
Нет... Я все продумал,
отец твой собственными ручками
откроет сейф, возьмет денежки
и принесет мне, а я их не возьму,
спрячу где-нибудь и дам деру,
а на утро звоночек в милицию.
Так, мол, и так..
Бухгалтер Юлюкин
зарыл деньги там-то и там-то,
и сидеть ему, как мне.
- Вадик!
- А? Чего?
За лекарствами от кашля,
от горла кто-нибудь заходил?
Так это... Откуда Вы знаете?
Кто?!
Так это... Дочка Сурикова.
Она заболела, что ли?
Да, вроде, нет, может, для отца?
Да Сурикова я тоже видел,
здоровый он.
- Погоди, Суриков у нас с кем дружит?
- С Мурзиным.
Да, и с этим...
С Куропатовым дружит.
- С Куропатовым...
- Да, с Куропатовым.
Это...Павел Сергеевич!
Что?
И что, ты все это время
только об одном думал?
Как отцу отомстить? И все?
Я много о чем думал.
Поехали со мной?
Я же непросто сидел,
я работал,
много умею.
Нам помогут, документы сделают,
и уедем черт знает куда,
от всех подальше, и заживем, а?
Поймают.
Не поймают.
А если и поймают, то...
хоть один день, да наш будет.
День?
А день, это очень много, очень.
Здравствуйте.
Извините, что так поздно.
Вы, я вижу, тоже не спите, да?
Да вот, чаю попить захотелось.
Хотите?
Да, будьте любезны, налейте,
а то у меня в горле першит.
Кашель замучил, спаса нет.
Еще, как назло, дождь пошел.
У вас, кстати, таблеточек
от кашля не будет?
Не держим.
Я, собственно говоря, к Вам,
Михаил Афанасьевич.
Просто можно Михаил,
я же не Булгаков.
Неужели читали?
А как же? Читали.
Вы ничего не хотите
мне рассказать?
Что говорить-то?
Ну, например, кто сарай сжег?
И кто на самом деле
Юлюкина порезал.
И из-за кого весь этот
сыр-бор шестнадцать лет назад.
У них теперь оружие есть,
делайте выводы.
- Михаил, чего отмалчиваешься?
- Да..!
Думаю я.
Думать некогда, надо идти.
Вы мне, собственно говоря, не нужны,
мне Ваш голос нужен,
чтобы брат услышал, понимаете?
Что же это я, должен родного брата
помочь схватить, что ли?
А если он убьет
кого-то, лучше будет?
Знал я, что что-то не так...
что-то не так.
Про деньги тоже врал?
Нет.
Веди давай.
И попробуй пошутить мне еще,
уедешь тогда далеко,
не сходя с места.
Вперед.
А Вы, барышня, тоже вставайте.
Быстро.
Японский городовой!
Вадик, ты что ли?
Я, я...
- Пал Сергеевич, я тут подумал...
- Да ладно, брось.
Будь рядом, только тихо.
- Здорово.
- Здрасьте.
Значит так, спокойно
стучите в дверь,
называете себя, я рядом.
Дверь открывается,
вы сразу в сторону, я внутрь,
ну, а там по обстоятельствам.
А стрелять начнет?
Вадик, сразу никто не стреляет,
всегда есть две-три секунды,
а это уже много.
И потом, запоминай, в человека
всегда очень трудно попасть,
даже если стреляешь в упор.
- Так, а если это профессионал?
- Я говорю про них, а не про себя.
А...
Ну-ну...
Пригнись!
Всем на пол! Лежать!
Сидеть! Для вашей же пользы.
Может, хватит время тянуть?
Вот...Это все.
Это деньги?
- Что, опоздали?
- Это смотря в каком смысле.
За мной.
Порезать бы вас всех по-тихому.
Значит, придется тебе в кассу
идти, милый мой бухгалтер.
Здесь твоя дочка останется и этот.
Так что, если задержишься..,
не буду тебя пугать заранее.
- Ты понял?
- Понял.
- Пять минут хватит тебе?
- Не обернусь.
Десять хотя бы.
Время пошло.
Юля, я скоро.
Что, дождался своего часа?
Ну, радуйся.
Время идет.
Положи.
Тихо, тихо, тихо...
Только быстро:
почему Вас отпустили?
Что там происходит?
- Он с ружьем.
- Кто?
Не Куропатов, другой.
Ой, елы-палы, это уже хуже.
Черный ход в доме есть?
Какой...
Или есть... Дверка
в гараж пристроенный,
для удобства сделал.
Это точно, для удобства.
Значит так, сейчас открываете
гараж, показываете мне дверку
и назад, и ни во что не вмешиваетесь,
ясно?
Зачем тебе деньги, ''Декан''?
Ты ведь не жилец.
А вот этого я Вам
объяснять не буду,
потому что Вы
не личность для меня,
а если честно, даже не человек.
Мужик вы, несмотря
на все свои шестнадцать лет.
Я, может, только сейчас
жизнь начал ощущать
по-настоящему.
Вам этого не понять.
Это что?
Куда?!
Там же мой брат! Ты что?!
Опусти пистолет!
''Укроп'', ты и есть ''Укроп''.
Не стреляй!
Там же брат!
Ладно, живи...
Евгений Афанасьевич.
Мужик, ты и есть мужик.
А мужиков сейчас
мало на Руси осталось.
Спокойно,
Евгений Афанасьевич,
тихо, тихо, тихо..
Ну, зачем это? Ни к чему.
Вы отомстить решили.
Хотите, Юлюкин перед всем селом
признается и расскажет все, как было?
А?
Расскажете, Юлюкин?
Расскажу, все до нитки.
У него срок давности прошел,
ему ничего не будет.
Ну, зато народ правду узнает.
Да все равно мне, уже.
Опустите ружье.
Ну, меня убьете, побежите,
Вас поймают.. еще
по дороге кого-нибудь застрелите.
Добровольно сдадитесь,
это Вам зачтется.
Положите ружье.
Да ни в кого я стрелять не буду.
Ну, вот и чудненько.
- Сроду никого не убивал.
- Вот и хорошо.
Странный он какой-то у меня,
вроде, все как
надо сделал, а грустит,
приболел, наверное.
Еще бы... так нерегулярно питаться.
Удивительно, что я еще здоров.
Фу-фу-фу, чтобы не сглазить.
Ну, как он там?
Нормально, даже не ушибся.
Ну, и чего теперь?
Сейчас машину
пришлют, отвезу его.
- Я зайду, поговорю?
- Нет.
Если боитесь,
можете рядом постоять.
Нет.
Юлия там.
А... Ясно.
Зимой как-то... пацаны еще...
Ну, я что-то сдуру топор лизнул,
ну и прилип, ясное дело.
И мычу ему, мол, помоги...
Кровь там... Так он взял
и топор с другой стороны лизнул,
ну и тоже прилип.
Из солидарности.
Да отпустил бы ты его, а...
Честно? По-человечески
отпустил бы...
Ну...
Не имею права.
И потом, все равно поймают,
еще больший срок дадут.
Эх, братуха, братуха...
Дорогая Людмила Евгеньевна,
у нас тут к одному
человеку брат приехал
с севера.
Всем селом ждали,
Пал Сергеевич лично
готовил встречу,
даже ночь не спал,
боялся, наверное, что братья
в темноте друг друга не найдут.
Нашли.. Правда, брат опять
куда-то уехал, но Пал Сергеевич
обещал, что к зиме вернется.
Это очень хорошо, когда
приезжают люди, которых ждут.
Надеюсь, Людмила Евгеньевна,
Вы понимаете,
кого я имею в виду.
 

5 серия

- Брат из больницы вышел,
мне теперь полегче будет.
Ну, что?!
Общий счет два-один
в Вашу пользу,
Павел Сергеевич.
Поехали.
Т2-Д4.
Теперь на мне только
административная часть.
Ты познакомился уже с ним?
- Ну да.
Так, так, так, так...
Ж7-Ж6.
Такой энергичный мужчина:
зашел ко мне, сразу спросил,
не нуждаюсь ли в чем.
- Да, вот это Лева может,
это он умеет.
Проявляет заботу.
Так... Ц1-Ц2.
- Ф8-Ж7.
- Ага, тяжелой артиллерией
Вы меня пугаете.
- Что Вы.. Что Вы.
- Мы, как курочка,
по зернышку клюем.
Ц2-Ц3.
- Так..
Андрей Ильич, а почему
называется ''село'', а не ''деревня''?
- А.. Ты в этом смысле.
Ну так, Павел Сергеевич,
это ж всегда на Руси так было:
церкви нет - значит, деревня,
церковь есть - значит, село.
- Б8-Ц6.
Так она же у вас разрушена.
- Ну так, это мы восстановим,
у брата денег возьмем.
- А он даст?
- Конечно, не даст.
Б1-А3.
Измором возьмем.
- Что ты ковыряешься?
Ешь давай.
Давай рассказывай.
- О чем?
- Чем занимался..
Не на велеке же
целый день гонял.
- Нет.
- Что делал-то?
- Ну, читал.
- А что именно?
- Книгу.
- Уже похвально.
Название, автор?
- Я не помню.
- А содержание?
- Ну там...
- Ну что ты, в самом деле,
просто допрос устроил.
- Это не допрос.
Я удивляюсь, с какой
легкостью он врет.
''Читал'' говорит!
Я же по глазам вижу -
не читал.
Вот зачем врать по мелочам?
- Ладно, буду врать по-крупному.
- Так.. Пошел вон из-за стола.
Кому я сказал?!
- Зря ты так.
- Нет, не зря.
Что, не видишь - ему
двенадцать лет,
а он уже на любой
вопрос сходу врет.
Откуда у него это?
Я просто в растерянности.
- Бабушка,
Шарова где найти?
- А?
- Шаров, говорю, где у вас?
Груз ему.
- Это глава администрации что ли?
- Шаров.
Говорят тебе - Шаров.
- А.. Администрация вон она.
Вон здание ее..
Не которое с забором,
а которое после забора,
потому что у нее нету забора.
Вот туда и езжайте.
- Так, товарищ старший лейтенант,
значит, Ваш предшественник
Кублаков
работал лениво, плохо и глухо.
- За это Вы его и утопили, да?
- Кто утопил?
- Ну, это у него идея такая.
- Нет, это не у меня идея такая,
это народ говорит,
а народ зря говорить не будет.
- О, народ...
Кстати, о народе:
я хочу, чтобы у нас в Анисовке
закончилось вот это вот
психология вседозволенности
и безнаказанности.
А для этого нужен пример.
Я предлагаю кого-нибудь поймать
и устроить
показательный процесс.
А что?
Это, между прочим, из библии,
Христос сказал: ''Не укради''.
То есть вот без комментариев,
украл человек, там, миллион
или доску - все равно,
украл, пошел
на преступление - все,
показательный процесс!
Чтоб дошло до людей-то.
- Так, Лева, подожди..
Ты не нервничай..
Что случилось-то?
- Что случилось..
Ты что, думаешь, это там,
в больнице что ли
меня озарило, да?
Долежался?
Нет! Это я сюда приехал,
кое-что увидел, и у меня
волосы дыбом встали.
- Что ты увидел-то?
- Что увидел...
Вы знаете, я коттедж
строю, да?
Ну вот, мы сегодня с бригадиром
провели ревизию.
Восемнадцать листов шифера,
тысяча триста восемьдесят две
штуки декоративного кирпича.
Декоративного!
- Эй, парни,
как в администрацию проехать?
- А никак,
у меня, вон видишь,
''мерен'' сломался.
- Шарова где найти?
А то задержался я тут,
закрутился тут..
Черт знает что.
- Да ты не суетись.
А по какому вопросу?
- Да у меня не вопрос,
у меня вон, груз.
Холодильник, похоже.
- Холодильник?
Ай, да Андрей Ильич, а!
Ай, да молодца!
Колюнь, помнишь, я ему
летнюю веранду делал, а?
Он мне сказал: ''Что берешь:
деньги потом или холодильник
тоже потом, но раньше''.
Молодец, сдержал слово.
- Хорош балдеть, забирайте.
- Осторожно.
- Накладную возьми.
Распишитесь два раза:
здесь и здесь.
- Распишись, Колян.
- Дашка велела расписываться
только в ведомости на зарплату.
- Ну и дороги здесь
у вас.. караул!
- Не пишет ни хрена.
Ладно, главное, получили.
Держи.
- Давай.
Пока, деревня.
- Будь здоров,
село.
- Ну? И что теперь
с ним делать?
- Твоя тележка на ходу?
- Ну, на ходу.
- Дуй.
- Володь, ну...
- Завтра отблагодарю,
скажу: ''Андрей Ильич,
ты человек настоящий,
уважаю''.
- Ну, давай.
- Четыре мешка цемента,
рулон линолеума,
доска обрезная..
ну, в общем, тоже
двести метров
почти что этой доски.
Ну, что это, а?
- Так, Лева, вот теперь
обида уже мне.
Извини меня, у тебя забор,
у тебя колючка в три ряда.
Да-да.. У тебя два сторожа,
между прочим,
посменно дежурят.
Вот ты с них и спрашивай.
И с бригадира, кстати, со своего,
которого ты из города привез.
Его с затылка
видно, что он вор.
- Да он честнейший человек!
Я ему столько плачу,
что ему шифер-то
воровать не надо.
Короче, с чего-то
начинать надо.
Вот надо это все найти.
- Не по форме.
- Что значит ''не по форме''?
- Заявление составлено
не по форме.
Ну что это?
Голый список,
даже подписи нет.
- Будет вам подпись.
- Да все равно не по форме.
Положено составить заявление,
к нему приложить акт,
желательно с подписями
свидетелей,
если таковые имеются.
К этому еще лучше всего
приложить копии
товарных чеков,
если тоже таковые имеются,
ну, чтобы было понятно,
что это все украдено,
и не украдено до этого,
а приобретено честным путем.
- Ты что, издеваешься?
- Почему я издеваюсь?
Я виноват, что у Вас заявление
составлено не по форме?
И лучше это заявление вместе
с актами отправить
в райотдел милиции,
там они за недельный срок
рассмотрят и спустят мне.
Ну, а там дальше райотдел
милиции с меня три шкуры
спустит, если я все это не найду,
потому что только мое
начальство решает,
что мне делать,
а что мне не делать.
- Это что за гусь?
Заявление ему, чеки!
Бюрократию тут разводит.
У нас, товарищ
старший лейтенант,
сельская специфика,
здесь все знают,
что это мои доски,
мой шифер, без всяких чеков.
Просто надо это найти.
- Да я понимаю, не нервничайте.
Я не против найти, но что я могу
сделать, если у Вас заявление
составлено не по форме.
Ну, извините.
- Что, тебе тоже смешно, да?
- А кто смеется-то?
- Так, ладно.. ладно.
Спасибо, братишка!
Спасибо вам,
хорошо меня
на родине встретили.
- Коль,
а зачем тележка?
- Да я это...
Помочь там надо.
Я пять минут, ей-богу.
- Знаю я про пять минут.
Утащить что-то хочешь,
а не помочь кому.
- Ну ладно.. Ну что ты?
Даш, ну прекрати.
- Стой!
Ты опять, да?
- Даш, ну что ты..?
Ну прям грамм какой-то,
честное слово.
- А ну, брось тележку!
Марш домой, алкаш!
Я тебе спиться не позволю.
Если тебя мать не воспитала
человеком быть, я воспитаю.
Марш домой, я сказала!
- Даш, ну что ты прям
из-за полстакана?
- Ага.. То грамм,
а то полстакана уже?
Коля,
ты меня знаешь..
- Знаю.
- Тогда иди, пожалуйста, домой.
Алкаш.
- Где же он застрял-то, а?
- Духота..
Кстати, кондиционер не привезли?
- Нет..
А какой он, как в городе?
- Больше.
Это я для нового
дома, вообще-то.
Это даже не кондиционер,
а установка
искусственного климата
с ионизатором, увлажнителем
на пятьсот кубов,
на весь дом хватит.
Странно, должны были привезти.
- Не знаю.
- Галь, позвонила бы.
Ты видишь, я зашиваюсь..
Хоть какая-то польза
от тебя была бы.
Вон, в городе женщины
банками управляют.
- Я тоже банками управляю,
вон, огурцы, помидоры.
- Нужны они..
Что, мы их купить не можем?
Только зря время гробишь.
- С детства привыкла,
да и нравится мне.
Не волнуйся, не нужны -
отдам кому-нибудь.
- У всех нервы..
Ну что, спасибо.
Все-таки домашняя пища это...
домашняя пища.
Ладно, Галь, ну.. не обижайся,
не сердись, ну ты же видишь я..
зашиваюсь на работе.
- Вижу.
- Друг называется.
Вот сюрприз им забабахаю,
а то только слышу ''Володька
не зарабатывает'', ''Володька
водку пьет'', а я,
между прочим,
водку, вообще, презираю.
Ох, ё.. Надо было взять деньгами.
- Здравия желаю.
- Здравствуй... Кравцов.
Что ж не приезжаешь-то?
Расселся здесь как этот..
Волокиту разводишь.
Лев Ильич тебе дело
толкует, а ты нулем.
- Ниче, ниче...
Он в чем-то прав,
а в чем-то и нет.
Вот Вам, товарищ участковый,
заявление по всей форме.
- Ну, не хорошо же!
Ведь надо же в дружбе жить,
а не как эти.
Ребята, я вам доложу:
в районе столько воровства,
море!
Так что ты, Кравцов,
пожалуйста, этим займись
этим делом в первую очередь.
Ну, потом в субботу
мне доложишь.
У нас просто у начальника
милиции день рождения.
- О, у Николая Семеновича?
- Да, да, да..
- Сколько ему?
- Ну, порядком уже.
Так что, Кравцов,
ты, как говорится,
действуй строго, но по закону.
Вернее, по закону, но строго.
- Ну что, Илья Сергеевич,
позавтракаем?
- С удовольствием!
А то знаете, намотаешься
по району-то как этот..
А, как говорится,
с утра позавтракал,
и день свободен.
- Лев Ильич,
список-то есть, а Вы мне
хоть какие-то приметы скажите,
а то я Ваши
стройматериалы не изучал
и в глаза не видел.
- Все продумано, старшой.
Уткин!
Вот тебе товарищ бригадир.
- Здрасьте.
- Он каждую доску
в лицо знает, так?
- Значит, вот что получается:
цемент М300, он, значит..
Здрасьте.
Он, значит, в бумажных
мешках был, но его же
можно и пересыпать.
Кирпич.. Кирпич,
он сам без упаковки,
ну, такой желтый с дырками.
Здесь многие сами покупали,
опять же проблема, понимаете.
А.. А доски.. с досками просто.
Они же доски и есть
доски, на одно лицо.
- Ну, вот тоже проблема.
Что мы будем делать
с этой проблемой?
- Ну.. Ты, Павел Сергеевич,
близко к сердцу-то не принимай.
Пройдите по улицам что ли,
просто посмотрите,
может увидите что,
может не увидите.
- Увидим, у нас металлочерепица
приметная такая,
она красноватая
с пропоносинкой такой.
- Ладно, пойдемте искать
с этой вашей
пропоносинкой.
- Ну, пропоносинку
ее сразу видно, если
обратить внимание, сразу.
- Вот тоже справедливость,
Николай Павлович,
платят копейки, еще хотят,
чтобы прям горбатились на работе.
- Правда это, правда.
- Еще гордятся,
что копейки платят,
считают, что это много.
- Да о чем Вы говорите..
Прям мудро говорите,
молодой человек,
действительно говорите.
- А ты покрутись на эту зарплату..
А если семья?
У Вас, кстати, семья есть?
- Даже две, да обе содержу.
- Это как?
- Да, старая семья..
Там жена больная, не бросишь.
А вторая, жене двадцать восемь,
детишки - пять и три.
- А Вы молодец,
я смотрю, герой.
- Да нет.. Просто живу,
знаете, с интересом.
- Это хорошо.
А вот, кстати,
металлочерепица не ваша?
- Нет.
- Вот!
- Нет.
Эта дождями побита,
а наша нет.
- Вон, красненькая такая.
- А где Ваша собачка-то?
- Да бегает где-нибудь,
вашу металлочерепицу ищет.
- Какое все-таки бестолковое
и бесполезное животное.
Глаза вроде умные,
а без матюгов не ездишь.
Под седло тебя нельзя,
в мячик ты не играешь..
Какая от тебя польза?
Одни сплошные убытки.
- Я тут в журнале прочитал,
оказывается, ошибочно считалось,
что слово ''милиция''
греческий корень имеет..
Оказывается, произошло
из русской фразы ''милые лица''.
- Где же Вы такое вычитали?
- ''Знание - сила'', номер
двадцать шестой
за прошлый...
Они же гады могут
и в сарае прятать.
- Да ладно, это ж хлев.
- Крестьяне все прячут.
- А вот эта не та?
- Нет, не наша.
- Но похожа же.
- Они все похожи,
но наша другая чуть-чуть.
- Ладно, будем искать.
- Да уж...
Крапивы насажали.
- О-о-о!
- Ну как?
- Замечательно!
Кстати, я же еще один
анекдот вспомнил,
правда, при женщине
не очень будет.
- Ничего, она
женщина продвинутая.
- Ну нет, не на столько.
Пойду..
- Ну ладно тебе.
- Нет, нет, пойду..
У меня действительно
еще дела остались.
- Давайте, садитесь.
- Ох, наши жены -
пушки заряжены.
Ох, как красиво-то..
Ах!
Ну, твое здоровье, Лев Ильич.
- Твое здоровье, Илья Сергеевич.
Слушай, у нас выездные
заседания еще есть?
- Устроим, если надо.
Кого судить?
- А всех вот, кто
шифер, кирпич ворует -
всех судить.
У меня знаешь, какая идея:
публичности не хватает.
- Ошибаешься.
Между нами, у нас
бордель открылся,
веришь, нет.. Вот ей-богу.
Совсем как настоящий,
как в городе.
Называется ''Массажный салон''.
Диванчики красненькие,
девчонки атласненькие.
- Да ладно, девчонки
небось так себе, провинция.
- Обижаешь..
Топ-перетоп-модели, вот так вот.
Догадайся, кто курирует.
Догадайся.
- Ну ты что?
- А.. Только между нами.
Если захочешь отдохнуть...
А как раз вот хотел выпить
за Ваше здоровье, Галина...
- Михайловна.
- Галя, Галя.
- Галина Михайловна.
Вот, что, Лева, я тебе скажу.
- Да.
- Если бы и наши жены.. того..
- Да, да.
- Нам бы настала швах.
- Да.
- Жизнь бьет, работа бьет..
Одна отрада в жизни -
приходишь домой, а там
любящая жена.
- Правильно.
- Поймет тебя по-человечески.
Правильно я говорю?
- Правильно.
Ладно, значит так..
Какая у меня идея-то..
Если вот человек, допустим, украл,
его где-то взяли, увезли
и там где-то судят, да?
А надо, чтоб при всех.
- Правильно.
Вот, например, в Китае:
их собирают на площади
и расстреливают, чтоб
было неповадно.
- Вот!
- А я предлагаю голову рубить,
это еще страшнее.
Вот взять у нас на площади
собрать всех, и этому
вору тюк по голове,
чтоб как эти.
- Ага!
- Лева, ты просил меня
позвонить на счет кондиционера,
этой установки искусственной.
- Ну ладно, потом.
- Да нет, я же позвонила.
- Да?
- И они его вчера уже привезли.
- Как привезли? Кому?
- Не знаю.
''Сдали, - говорят, - получателю''.
- Какому получателю?
Извини, Илья Сергеевич.
- Ну вот, ручка погнутая.
Меня Дашка убьет теперь..
Она и так с утра начала:
''Куда ночью тележку дел?''
А я говорю: ''Дура что ли?
Я же с тобой рядом
спал все время''.
Она: ''Сама что ли
тележка уехала?''
Я, конечно, понял,
но ей не сказал.
Как тебя угораздило?
Ну что, цел он хоть?
- Да вроде цел..
Слушай, маленький
только какой-то..
''Морозко'' что ли?
Что-то не пойму, а
где у него моторчик-то?
- Слышь, Володь,
а может какая-нибудь
новая система,
без мотора?
- Это как?
- Ну, я не знаю,
может как-нибудь
по трубам течет и холодит.
- Как оно течет-то?
Само что ли течет?
- Ну, не знаю..
Может как-нибудь стоит и холодит.
- Ага.. Умный ты, Коля,
прям как я.
О.. Ну-ка..
А.. Нет, допустим..
Допустим, моторчик здесь внутри.
Тогда я не пойму, где дверь.
- А посмотри, может
что-нибудь там выдвигается?
- Что выдвигается?
Ниче тут не выдвигается.
Вот выдвигается.
- Что это?
- Дверь что ли?
О.. Конди.. си
- Что?
- Си.. система.
Ты понял, что?
- Что?
- Так, это ж кондиционер.
- А почему?
- Что ''почему''?
- Зачем тебе кондиционер?
Тебе ж холодильник обещали.
- Так, значит, это не мне.
- Эрнест Гаврилыч,
что это за шутки, а?
Ты там у себя в конторе...
Какую машину?
Кто получил?
Не получал я ничего!
Ты посмотри
там в накладных-то.
Жду.
Недоразумение какое-то.
Ну?
Двое были, да?
Ну, и кто расписался?
Давай, давай, смотри.
Как будто он там вливает.
- Это надо.. Сейчас у людей
вообще никакой дисциплины.
- Как без подписи?
Мне все равно,
убьешь ты его или нет.
Ты имей в виду,
Эрнест Гаврилыч,
если я кондиционер не найду,
ты мне другой
бесплатно поставишь.
Это я знаю, что
ты их не производишь.
Все, кончен разговор!
Шофер вчера вечером
привез кондиционер, свалил
каким-то двум пьяным хмырям
и даже расписки не взял!
Ну, они, естественно, сперли,
и даже не представляют,
что это за вещь!
- Дорогая вещь?
- Две пятьсот.. долларов.
Главное, ну, как нарочно!
Уверены в своей
безнаказанности!
- Эй!
- Что орешь?
- Слыхали, у Левы Шарова
кондиционер какой-то сперли?
Говорят, стоит, как новая машина!
Импортная!
Лева рвет и мечет,
мента из района вызвал,
а Кравцов деревню прочесывает.
А вы что там делаете-то?
- Что? Червей копаем.
- А... Ясно.
Лева объявил, если вора
найдут, судить
при всем селе будут.
''От пяти до десяти лет, -
говорит, - получит''.
- Чего?
- Тюрьмы, а что ж еще-то?
- А если он вернет?
- Ну, этот вор.. Ну, если
он как-то случайно.
- Чумной какой-то ты.
Украдено, значит, посадят.
- И что же нам с тобою делать?
Ох елы-палы раскудрить
твою через плетень.
Тихо, тихо.. Тпру.
Ладно, пора обедать.
- А вот, кстати, металлочерепица,
свежая, видать, недавно клали.
- Похожа.
- Зайдем?
- Ну, вообще-то,
наша была желтее.
- Зайдем, зайдем.
- Знаете, там с краю у нее
такая пропоносина...
- Бог в помощь.
- Здравствуйте. Можно?
- О-о-о! Можно, можно.
- Строимся?
- Ага, кое-чего обновляем.
Сына женю,
ты же знаешь.
- Замечательное дело.
А вот скажите, у Вас там
черепица.. новая..
Я почему спрашиваю,
Лев Ильич считает, что у него
со стройки пропала...
А такую черепицу ведь
можно где угодно достать,
в городе, например,
на кривом рынке.
Вы где покупали?
- Так там и взял.
- Кривой рынок.. Знаю, знаю.
Стройматериалы, электрика всякая..
- Ага, а как же? Прямо там.
- Ясное дело.
Я что спрашиваю,
Николай Степанович,
я просто хочу тоже обустроиться.
Мою развалюху видели?
Ну, что-нибудь
там подделать, обновить.
- О, Сергей, я же могу Вам помочь.
- Хорошо, ладно, обращусь.
Значит, все материалы
на кривом рынке покупали?
- Только на кривом,
только на кривом.
Как входишь на рынок, так сразу
из-под ветра ряды как раз идут.
Собака у Вас
интересная.. смешная.
Я ее как увижу, хохочу.
- И очень умная.
- Ага, и умная.
- Ладно, счастливо.
Сидеть, Цезарь.
Да, трудно будет найти.
Главное, заподозришь,
обидишь человека.
- Именно, именно..
Правильно говорите.
- Может не искать совсем?
- Вам виднее, вы милиция.
- Ладно, поищем для приличия.
Вперед, Цезарь.
- Да конечно.
А это вот, интересно, откуда?
- Сидеть, Цезарь.
Да тоже, наверное,
с кривого рынка.
- Нет, там такого не достать.
Микишин как-то достал.
- Да нет, у Микишина
похожа как наша,
а эта вот прямо как наша.
Я бы, товарищ старший лейтенант,
поинтересовался, откуда.
- Так в чем же дело,
поинтересуемся.
Рядом.
Здравствуй, Наташ.
- Здрасьте, Павел Сергеевич.
- Здравствуйте, девушка.
А откуда у вас вот эта
металлочерепица на сарае?
- Я-то откуда знаю?
Какие-то вы у меня
глупости спрашиваете.
Вон идите у матери спросите там.
- Спросим.
- Любовь Юрьевна!
Можно Вас на минутку?
- Можно, только мне некогда.
- Здравствуйте.
Позвольте узнать, откуда
у вас на сарае такая черепица?
- Прораб, он дом Шарову
Льву Ильичу строит,
металлочерепицу у него
разворовали,
вот он и интересуется.
- Я не настаиваю.
- Я сейчас кому-то вот этими
граблями, извините, прям по роже.
Если женщина осталась одна,
значит можно клепать на нее, да?!
Ты что думаешь, прораб?
Да это твои сторожа мне
все и принесли,
да за бутылку продали.
Квитанцию показать?
Уплочено ведь.
- Не надо мне!
- Надо квитанцию, я спрашиваю?
- Вы чего угрожаете?
- Как поживаете, Любовь Юрьевна?
- Ничего, справляюсь.
Наташа! Наталья!
- Ну что тебе?
- Ничего, сама сделаю, читай.
До свидания.
- До свидания.
Счастливо, Наталья.
Помогла бы матери.
- До свидания.
А я что делаю?
- Здрасьте.
- Здрасьте.
- А Наталья дома?
- Она матери помогает.
- Можно погладить?
- Конечно, можно.
- Какая замечательная собака,
только глаза грустные.
- Да, грустные..
Только мы не о Вас, девушка,
грустим, извините.
Пойдемте, Пал Сергеевич.
- Рядом, Цезарь.
- Цезарь! Цезарь! Цезарь!
Цезарь! Цезарь!
Цезарь! Цезарь! Цезарь!
- Так кого, говоришь,
видела, бабуля?
Кого видела, говорю?
- А.. Кублакова видела.
- Так, так..
- Потом это... Девчонок видала,
Нинку с Наташкой.
- Ага.
- Мурзин с Суриковым проходили.
- Во, уже ближе.
- Вот.. Потом эти..
Володька Стасов
с Колькой Клюевым.
- Ага.. Очень хорошо,
очень хорошо.
Скажи, мамаш,
а вот машину видела?
- А.. а как же?
Он у меня дорогу
спрашивал, шофер.
- Вот!
А вот после машины
кто-нибудь проходил?
После уже машины проходил?
- После?
- Ну да, после..
- Сейчас.. значит..
После?
Как, значит, она проехала,
после, значит, нее?
- Да.. А они, значит, идут.
- Это я не знаю,
это я спать пошла.
- Спасибо, бабуля!
- Чем богаты..
Чем богаты.
- Да, Кравцов..
- Здрасьте.
Так, значит так,
обнаружены следы,
судя по протекторам колес,
это садовая тележка.
- Это кто? Дружинник что ли?
- Да нет, сейчас дружинников нет,
просто криминалистикой увлекаюсь.
- Эксперт наш
на добровольных началах.
- Да.
- Да... Ну, повезло тебе, Кравцов.
Я бы сам в пять минут нашел,
но извините, некогда.
Некогда, надо ехать,
доложишь мне.
Мы на самом деле
показательный суд
устроим, как полагается,
не здесь, а в районе.
Как обычно, с этими...
Ну, как в кино.
- Некогда ему.
Ну, а ты кого видел, дед?
- Мало ли, что я видел..
Может что и видел, да не то.
А так...
Я человек старый, хотя
и с молодыми та же история.
Думают, что видят одно,
а на самом деле другое.
- Ну, ты что одно-то видел,
ты нам скажи,
а мы уж разберемся,
что одно, что другое.
- Да это бы ничего..
А то ведь как, смотришь,
думаешь, оно одно,
приглядишься, оно другое..
А еще посмотришь,
его и совсем нет.
- Чего его?
- Чудак ты человек!
Ну, если нету, значит, никого!
- Нет.. Народ надо менять.
- Послушай, Володь,
давай быстрее,
не люблю я здесь находиться.
- А ты что, дикого монаха боишься?
- Ты что, дурак что ли?
Я не верю в это.
- Зря, он же где-то здесь живет,
уже, наверное, лет сто.
Давай позовем его что ли?
- Прекрати.
- А что, сигареткой угостим.
- Прекрати.
- Эй! Дикий монах!
А- а-а!
Ты что побежал-то, чудило?
- Я побежал? Да это ты побежал!
- Да я тебя побежал догонять,
чтоб ты не убежал совсем.
Я один-то не управлюсь.
- Ага.. А почему ты впереди меня
побежал меня догонять, а?
- Почему, почему..
Чтоб дорогу тебе загородить.
- Ага.
- Почудилось.
- Конечно, почудилось.
Что же еще-то?
Ну что.. Пошли?
- Да ладно, в принципе,
нормально спрятали.
Пойдем.
- Ну что, угостил сигареткой, да?
- Ты что там ищешь-то?
- Следы записываю.
- Да ты что?
Ну ищи, ищи.
Вадик, а что это такое?
- Где?
- Вот это,
цветок как называется?
- Кровохлебка.
- Как?
- Кровохлебка.
- Господи..
- Да.. Кстати, если там
с желудком что-нибудь..
ну, понимаете..
очень хорошее средство.
- Надо же, название ужасное,
а цветочек вроде ничего,
красивый.
- А может и не кровохлебка.
- Вадик, хочешь совет?
Если когда-нибудь в чем-нибудь
не уверен, лучше промолчи.
Кровохлебка...
- ''Как мне жаль, что ты Ромео..
Отринь отца и имя измени.
А если нет, меня женою сделай,
чтоб Капулетти
больше мне не быть... ''
Ой, здравствуйте.
- Здрасьте.
''Люблю, люблю,
но реже говорю об этом.
Люблю нежней,
но не для лишних глаз.
Торгует чувством тот,
кто перед светом всю душу
выставляет напоказ''.
- Красиво.
- Ну так Шекспир.
Когда же Вы мне борщ
приготовите, Ниночка?
- Какой борщ?
А...
- А Володька дома?
- Да нет, его нету.
- А где он?
- На работе.
- А где он работает,
не подскажете?
- Да нет, не знаю,
как-то не интересовалась.
- У меня к Вам будет
просьба, Ниночка.
Когда он появится, Вы
ему скажите, чтоб
он меня нашел срочно.
- Договорились.
- И скажите ему так:
по интересующему его вопросу.
Запомните?
- Запомнила.
По интересующему его вопросу.
А что за вопрос?
- Он знает.
Ладно, счастливо.
- До свидания.
- ''Я к Вам пишу случайно, право,
не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право,
и что скажу Вам? Ничего!''
- Даш, привет.
- Привет.
- А где Колька?
- Ой, шатается где-то.
То есть, в смысле,
в мастерские пошел,
на работу.
А там сейчас работа
непонятно какая,
генератор что ли перегорел.
- Ясно..
А я, это самое, дорожку
собрался у себя насыпать
в саду щебнем, вот..
У тебя же тележка есть.
Дай на полдня?
- Да, если бы я знала, где она.
Вчера он вечером собирался
на ней что-то возить,
но передумал.
А ночью она взяла и пропала.
- Что значит ''собирался возить''?
- Да пришел выпивший дурачок,
''Помочь, - говорит, - просят'',
он же безотказный.
Ну, я не пустила, конечно,
а тележка взяла и пропала.
Да вернут, я думаю.
А ты у Микишиных возьми.
- Да нет, у Микишиных
тачка, а не тележка,
она неудобная.
Таких тележки
только три, я знаю,
у вас одна и по одной у Шаровых.
- А Шаров ему ее и дал за работу,
вечно он натурой расплачивается,
а не деньгами.
А ты возьми у самого Шарова,
он не гордый, даст.
Ты же медперсонал,
человек уважаемый.
- Спасибо на добром слове.
Значит, говоришь,
ночью тележка исчезла, да?
- Ну..
- Ну, спасибо.
- Пока.
- Пока.
- Нин, ну-ка давай быстро
что-нибудь пожрать приготовь.
- Разогрей суп там.
- Ну, давай, давай!
Что, руки отсохнут что ли?
- Да, кстати, к тебе
Кравцов заходил.
- И что хотел?
- Чтоб ты его нашел срочно.
- Зачем?
- Диктую по памяти:
''по интересующему его вопросу''.
- А что его интересует?
- Это я пересказала,
по интересующему тебя.
- Меня?
Меня вообще ничего
не интересует.
- Это я уже как раз давно знаю.
Ладно, я тебе, короче, передала,
и отстань от меня.
- Сидишь!
А ко мне этот гад,
сыщик доморощенный,
Вадик фельдшер приходил,
тележкой интересовался.
Володь, вычислил он меня.
- Меня тоже вычислили.
Только не он, а Кравцов.
На допрос вызывает.
- Ну все, теперь меня
Дашка точно убьет.
- Посадят.
Бежать надо, прямо сейчас.
- Куда бежать?
А Дашка? А ребенок
у меня, ты забыл?
- Ты ей на свободе нужен,
а не на нарах.
- Я ей дома нужен.
Ох...! Ой е..
Что же делать-то, а?
Слушай, а пошли признаваться, а?
Пошли!
- Ладно, Колюнь.
- Что?
- Давай, вали все на меня,
а я убегу.
- Да нет, надо вместе что-то.
- Ну давай тогда думать.
- Я, Клавдия Васильевна,
попрощаться пришел.
- Уезжаешь?
- Надолго.
Слушай, ну уезжаю,
скажи хоть что-нибудь.
- А что сказать-то?
- Не знаю.
Ну, есть у тебя хоть
какой-то интерес ко мне, нет?
- Ну есть, а что толку-то?
Моя жизнь уже
почти что прошла,
а твоя только начинается.
- Понял.
Ладно, я может еще вернусь.
- Павел Сергеевич!
Пал Сергеевич!
- Тихо, тихо, Вадик.
- А я все знаю.
- Что ты орешь?
Цезаря разбудишь.
Слушай:
''Земную жизнь
пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь
во тьме долины,
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес,
дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что
смерть едва ль не слаще,
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про все,
что видел в этой чаще.
Не помню сам, как я вошел туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа.''
Здорово, да?
- Пал Сергеевич,
а я знаю, кто кондиционер украл.
- Да ты что?
- Да.. И доказательства есть.
- Молодец.
Вадик, во-первых,
не нужно путать преступление
с элементарной
дуростью или ошибкой,
во-вторых, не надо
суетиться, Вадик.
Я понимаю, что азарт -
правое дело,
но иногда, благодаря
этому азарту,
можно наделать очень
много неправых дел.
Ты мне предлагаешь
Володьку с Колькой
в тюрьму что ли посадить?
Я убежден, там
элементарное недоразумение.
- А... А откуда Вы знаете-то?
- Да неважно.
- Что, теперь ничего
не делать что ли?
- Да все уже сделано, Вадик,
потерпи до завтра.
- Галя!
Галя!
- Ж8.
- Попал.
- Ж7.
- Утопил.
- С2.
- Мимо.
- Так...
Как это понимать?
- А что? Все в порядке,
он же на месте.
- Да его же ремонтировали.
Еще не известно, будет он
работать или нет.
И потом, если вор даже
вернул краденное, все равно
он остается вором. Так?
- Не всегда.
- Ну, Лева, ну пустяк же дело.
Вовка Стасов подумал, что
это холодильник, который
я ему обещал.
Ну, элементарная ошибка.
Ну, хочешь, пожалуйста,
я буду виноват.
Не судить же парня
за то, что обознался.
- Давай простим, да?
Во разворовываемся..
За кондиционер простим,
потом за другое простим.
А кто у меня
ворует шифер, доски?!
- С Вашей стройки
своровать очень сложно.
- Так, ты что хочешь сказать,
что у меня бригадир ворует?
- Да.
- Я ему плачу столько,
что тебе и не снилось.
- Сколько волка не корми,
ему все равно мало.
- Ты повторишь
при нем эти слова, да?
Предъявишь ему обвинения?
Я приведу сейчас.
- Предъявлю, только он уехал.
- Как? Куда? Когда?
- Куда - не знаю,
когда - вчера вечером.
Я с ним поговорил,
хотел еще сегодня
с утра побеседовать,
а он вдруг взял и уехал.
- Вот так!
О чем я тебе говорил!
- Население надо менять.
- С4, Андрей Ильич.
- Мимо!
Вода, вода.. Кругом вода.
- ''Земную жизнь
пройдя до середины,
Я оказался... ''
Где я оказался?
Павел Сергеевич!
- Здорово.
- Здравствуйте!
Как я рад Вас видеть!
Хотите чуть-чуть?
- Все дегустируешь, криминалист?
Смотри у меня, Вадик.
- Слушайте, Павел Сергеевич..
Я- то понял, как я понял,
как я сам понял, что они..
Но как Вы поняли, что
Володька с Колькой
кондиционер слямзили, а?
- Это долго объяснять, Вадик.
- Ну, расскажите.
- Нет. Нет..
Это сложнейший, универсальный,
дедуктивный метод мой.
- Павел Сергеевич, ну...
- Нет, этому надо учиться, Вадик,
так просто не получится.
- Ну, пожалуйста!
Ну, хоть разочек!
- Нет.
Нет, нет..
- Ну, Павел Сергеевич,
пожалуйста!
- Ну хорошо, записывай.
- Я запомню.
- Ну давай, повторяй за мной:
их..
- Их.. Би.
По-немецки что ли?
- Нет, почему, по-русски.
- Их.
- Их.
- Ночью.
- Ночью.
- Видел.
- Видел.
- Хали-Гали.
- Хали-Гали.
- А утром.
- А утром.
- Мне.
- Мне.
- Об этом.
- Об этом.
- Рассказал.
- Рассказал.
Ну..? И что?
- Ну, и все.
- И все?
Блииин!
- Вот именно.
- Блииин!
Пал Серг...
Вот тебе на!
Вот... А, Павел Сергеевич..
- Несравненная
Людмила Евгеньевна,
у нас хорошие новости:
Павел Сергеевич тут
холодильник присмотрел,
строительные материалы ищет,
то есть очень хочет
дом обустроить,
понимаете?
Иначе зачем одинокому
мужчине холодильник?
Ему хранить нечего, он, что купил,
тут же и съел.
Значит, он кого-то ждет.
Думаю, Вас, кого же еще?
Поскорей бы.
 

6 серия

- Рано смотришь, Суслик,
до обеда далеко еще.
- Да вон прораб приехал,
я думал, может
деньги будут выдавать.
- Да он каждый день туда ездит.
А что, гроши нужны?
- Тебе хорошо, у тебя никого нет,
а у меня вон две сестры,
у них дети, жена,
и мать вон больная,
отец...
Эх, можно было попросить,
под зарплату..
А что, может и даст.
Сказать, объяснить, что мол
родичи с голоду подыхают.
Может даст, а?
- Что ты ''акаешь''?
Пойди, да спроси.
- Что, пойду и спрошу.
Игнат.
Игнат!
- Ну что тебе?
- Надо бы денег послать нашим.
У тебя нету?
- Может и есть, но я же их
сам домой привезу.
- Но им совсем хреново.
Какой ты все-таки..
Она ж жена тебе,
и дети твои, не чужие.
- Не дави на нервы,
я женат на твоей сестре,
а не на всей твоей родне.
Денег посылал, она им раздала.
Теперь пусть ждет,
пока приеду.
- Игнат!
- Ну что? Что?
Не трись возле меня.
Запомни, мы здесь с тобой
не родственники, а земляки.
Понимаешь?
И не надо, чтоб понимали,
почему я тебе по
высшему разряду плачу.
- Платишь не ты.
- Работай, Петя, работай.
А вы что уселись?
- Войдите.
- Павел Сергеевич!
Павел Сергеевич!
- А?
- Настоящее убийство,
свеженькое,
только что! Бригадира
убили в ''поле чудес''!
Первое убийство
за последние десять лет
в наших краях!
Вам крупно повезло!
Все село гудит: ''А! Что?! Где?!''
- Откуда стало известно?
- Это не ко мне вопрос.
У нас, когда Суриков попал
в аварию, у него старый
москвичок был, а он хотел
его поменять и поехал в город,
ну нашелся кто-то глупый..
Ну вот, а поменять он его
хотел на почти
новенький Запорожец,
потому что уже намучился
со своим Москвичом.
- А покороче можно?
- Так вот, он попал в аварию.
А прежде, чем попал в аварию,
об этом уже в Анисовке знали.
Ну, все село гудит,
мать плачет, жена кричит.
Ну, им еще не сообщили,
что он жив остался,
а кто сообщил, не известно.
Вот так у нас слухи
распространяются,
со скоростью света.
- Да ладно, из города
позвонили и все.
- Так нет, в том-то и дело,
я сам лично проверял.
Вот, я не помню точно,
но предположим:
авария произошла в 1 2:00,
а у нас узнали об этом в 1 1 :55-
мистика, фантастика!
Но я в фантастику верю.
Поехали?
- Да ладно, пешком быстрее.
Сейчас я только переоденусь.
Опа!
- Батюшки..
Ой, здравствуйте.
- Здравствуйте.
- У меня коза пропала.
Белая коза, с боку пятна.
Я без нее жить не могу,
я на ее молоке живу.
- Мы убийство
расследовать едем,
баба Нюсь, а ты со своей козой.
- А, так что же, там убийство,
и мне что ли помирать?
Я говорю, коза белая,
сбоку пятна.
Ну, ты записывай.
- Да я так запомню, Вы говорите.
- Значит, хорошая коза,
не бодливая.
Редкая, я тебе скажу, коза..
Вот во всей Анисовке у всех
молоко горчит,
а у моей не горчит.
Я ей такую специальную травку
добавляю, и оно не горчит.
- Бабушка, мы торопимся,
ты давай про козу,
а не про молоко,
давай.
- Про козу...
Глаза добрые, такие
добрые глаза у нее,
хорошие...
- Бабушка, Вы не переживайте.
- Давай про пятна,
про пятна давай.
- Вот и...
Значит, умная.
Умная коза,
вот как Ваша собака.
Сроду со двора никуда,
я ей говорю: ''Нюся!'',
и она прям бежит,
прям бежит ко мне.
- Бабушка, про пятна!
Где? Сколько?
- Пятна.. Значит, пятна три:
тут такое маленькое
на самом личике, вот тут,
у глаза, одно такое
большое на боку,
со щевую тарелку
и маленькое такое, с яблочко.
Найдешь?
- Я попробую.
Пошли, Вадик, время, время!
- Да куда ж пошли-то?!
Куда же?! Там это...
- Ходят.. козочки.
- Уже на одну меньше.
- Да, да, да.
- Эля! Эля!
- ''Эля! Эля!''.. Разорались.
Чего?
- Как на счет добавки?
- Гречки?
- Да какой гречки? Мяса!
- Хватит.
- Не понял.
- Ну, вот картошка, гречка вон.
Вам же только дай,
вы за один день все съедите.
А завтра что будете есть?
А послезавтра?
А удовольствие надо растягивать.
Ты чего не ешь?
- Удовольствие растягиваю.
- Ешь давай!
Ой... Ромео.
- Ну, что делать будем?
- А что делать? Сейчас
осмотрим местопроисшествие.
- Я имею в виду с козой.
- А что с ней делать?
Наверняка сама сбежала.
Вернется.
- Может и сбежала,
а может и съели.
- Как съели?
Их что, едят что ли?
- Павел Сергеевич,
вот, допустим, здесь
рабочие живут,
денег им не платят, вечно
голодные, вечно недовольные.
Вот, в соседней слободке
недавно барашек пропал...
- Да погоди ты, Вадик,
про барашка.
Милицию вызвали?
- Ну, конечно! Охрана вызвала.
- Рабочие про убийство знают?
- Думаю, нет, в секрете держим.
- Хорошо.
- Ой..
- Ты что не ешь?
- У меня с животом что-то.
- И голова пробита
в трех местах,
прям насквозь..
И денег ни копейки не осталось,
все забрали.
- На.
- Что это?
- Пряники! Что?
- Да у меня сухарики есть.
Зачем мне пряники?
- Что пришла-то?
- Рассказать тебе, Клав.
- Ну ладно, хватит, иди уже.
Давай.
- Здрасьте.
Старший лейтенант Кравцов,
участковый из Анисовки.
- Павел Сергеевич.
Жив еще.
- Да ты что?
- Да.
- Вадик, я сейчас пойду
в район позвоню,
реанимацию вызову.
- Павел Сергеевич, боюсь,
может не выжить, тут еще
один удар был, очень серьезный,
кровоизлияние может быть.
- Ай, не дай Бог.
Вадик, ничего здесь не трогай!
И скажи охраннику,
чтоб никого не пускал.
- Да, хорошо.
- Я быстро.
- После обеда пойдем
зарплату получать.
После обеда, я сказал.
- Положение очень тяжелое,
обещать ничего не могу.
Боюсь, даже не довезем.
- Постарайтесь.
- Ну, что думаешь?
Когда это все было?
- Судя по тому,
как свернулась кровь,
в период с часу до трех,
точнее сказать не могу.
- О, не можешь сказать..
То, что с часу до трех,
я и сам знаю.
В час он уехал из города,
в три его нашли.
Так, ну и что мы имеем?
Имеем два стакана,
пили недавно.
Еще имеем всякие бумаги,
платежные ведомости
имеем разные,
в том числе на выдачу зарплаты.
Зарплаты не имеем.
Значит, как я мыслю:
с кем он пил, тот его и убил.
И причем зашел сюда убийца
в интервале с часу до трех.
Участковый, давай-ка зови
сюда своих строителей,
будем их опрашивать.
- Всех сразу?
- А что? Мой принцип -
куй железо, пока не сперли.
А то знаешь, как бывает,
пока одного опросишь,
он сориентируется,
выйдет, расскажет другому,
как врал, как изворачивался,
тот еще что-нибудь придумает,
и пошло, поехало.
Нет.. Тут нужен и перекрестный
допрос, и очная
ставка одновременно,
на психику надо давить сразу.
Так что давай..
Давай, давай, давай..
Зови, зови.
- Давай, по очереди!
Боже ты мой!
- И денег, говорят, много было.
- Да? Сколько?
- Миллион рублей, говорят.
- Да ты что?
Почем апельсины-то?
- Да бери так.
- Спасибо.
- Так, граждане подозреваемые,
поговорим по горячим следам.
Да, подозреваю я вас всех,
потому что здесь было
совершено покушение
на убийство.. жестокое
с отягчающими обстоятельствами,
не случайное, преднамеренное.
Два удара по голове, так что
скорее всего убийца
находится среди вас.
Кто бригадир?
- Я.
- Фамилия?
- Диордяй.
- Диордяй.. Как пишется?
- Игнат Трофимович Диордяй,
простая белорусская фамилия.
- Да уж, куда проще.
Вся бригада здесь?
- Вся.
- Ну где же вся-то?
- Нет, нет Кеши.
Это мальчик местный, он,
кстати, с нам не обедает.
- Я за него ручаюсь, он не мог.
- Участковый, здесь
я веду следствие.
Проверишь.
Вопрос ко всем:
кто слышал
какой-нибудь крик, шум?
- У нас приемник работал.
- А почему ты думаешь, что
он работал именно в это время?
Или ты знаешь точное время?
А?
- Ничего я не знаю..
Чего цепляетесь?
- Нет, это я еще не цепляюсь.
Ну ладно, вопрос
поставим по-другому:
кто заходил сюда от часу до трех?
Мужики, я вам советую признаться,
потому что, если не признается
он сам, то другие-то ведь
скажут, вы ведь сами понимаете,
здесь все на виду..
- Так я же заходила!
- А Вы кто, мадам?
- Эльвира Бочкина.
Я тоже числюсь в бригаде,
поварихой, меня наняли готовить.
- По какому поводу смех?
- Да так.
- Встать.
Встать! Встать.
Что ''да так''?
Сам расскажешь,
по какому поводу смех
или другие скажут?
- А что говорить?
И так все знают.
- Ничего они не знают.
Товарищ следователь,
Вы же понимаете,
их тут с десяток кобелей,
а я женщина интересная,
вот и склепали меня
с Игорем Евгеньевичем.
Господи, дай Бог ему выздороветь.
Ну, ясно, я к нему хожу,
ну, на счет продуктов,
там на счет калькуляции, то, се..
В город с ним езжу..
Сегодня, кстати, тоже зашла -
ну, завоз надо делать,
крупы кончились,
жиры закончились,
ну надо это все.
- Значит, Эльвира Бочкина,
есть мнение у бригады, что у Вас
с потерпевшим были отношения.
- Мнение есть, отношений не было.
- В какое время Вы
заходили к бригадиру?
- После обеда.
- После обеда?!
- Перед обедом..
Я точно не помню.
- Кто еще заходил?
- Я заходил.
- Зачем?
- Узнать на счет денег,
будет ли зарплата?
- Инн! Инн! Ты слыхала, нет?
- Чего, Нин? Ничего не слыхала.
- Да ты что?!
Прорабу напрочь голову снесли.
- Прорабу?
- Прорабу, да!
На полу нашли, весь в крови,
а в кровище деньги, деньги..
Когда сосчитали,
миллион насчитали.
А еще миллион украли.
А еще миллион строители хапнули,
когда его нашли.
Представляешь, какой ужас?!
- Кошмар какой, Господи..
- Кошмар какой!
Кто Господи..?
Божий одуванчик, блин.
О! Нюра!
- Ясно.. Значит, заходили
повариха, бригадир.. Кто еще?
- Я заходил.
- Фамилия?
- Кадряну Йон.
- Зачем заходил?
- А затем! Мне палец
циркуляркой отрезало!
Я в город ездил,
за лекарства платил,
за дорогу платил.. я ему говорю:
''Возмести убыток!'',
а он смеется только и все.
Ему смешно - не его палец!
А если у меня гангрена будет?!
- Когда это было? До обеда?
- До обеда.
Работа кончилась,
а обед не начался еще.
- Точнее.
- Точнее не помню.
- Я не понимаю, вы что,
все без часов что ли?
- Часы на стройке - это
причина травматизма.
Мы ориентируемся по солнышку.
- Хорошо, значит, когда ты
заходил, он был живой.
- Живой был, я с ним говорил.
Я ругался, а он смеялся,
ну я плюнул и ушел.
- А слышишь, молдаванин,
а коньячок не ты принес?
- Нет, не мой, я не привозил.
- Ясно.
Значит, деньги видели повариха,
бригадир и ты.
Ты ведь заходил,
ты ведь деньги видел.
- Видел.
Я ему говорю: ''Дай сразу зарплату'',
а он: ''Нет, в порядке очереди''.
Вредный он.
- Ясно.
Теперь все смотрите мне в глаза.
В глаза, я сказал!
Кто отлучался с обеда?
Мужики, я вам
советую признаться,
потому что вариантов у вас
только два, если не расколетесь:
сажаю в СИЗО дней на десять,
теряете время.. Да, да, да.
Теряете время, теряете заработок,
а возможно и здоровье.
Ну как?
- Ну что ты молчишь, Суслик?
Ну ты ведь выходил!
- Фамилия?
- Суслевич.
И никуда я не выходил,
я в туалет выходил,
меня рвало.
- Да, конечно! Рвало его..
Значит так, я никого
закладывать не собираюсь,
но и сам париться в СИЗО
тоже не буду.
Пусть объяснит и заодно
пусть скажет,
что он прятал под матрасом.
Сдается, там гроши были.
Между прочим, наши гроши.
- Ну, вот это уже интересно.
Участковый, взять.
- Пройдемте.
- Куда?
- Да.. В машину.
- Зачем?
- Там разберемся.
Вы не волнуйтесь.
- Он же живой! Я тут не при чем!
- Не волнуйтесь.
- За что?!
- Все видели?
- Вот они, наши денежки.
Только это мало.
А где же остальные?
- А?
- Ну что, участковый ссыльный,
отмечу в рапорте про
задержание преступника.
Особо отмечу, что взял ты его
без пистолета и наручников,
с одной кобурой,
практически голыми руками.
- Ну да.
- Через пару дней вызову в город
дашь свидетельские показания.
Ну, давай.
- Удачи.
- Поехали.
- Андрюш, придумали
Бог знает что.
Говорят, будто в сейфе
было много миллионов.
- В долларах?
- Андрюш, в рублях.
- Ну, это запросто может быть.
Дома там знаешь, сколько стоят.
- Андрюш, а знаешь,
что они еще говорят?
Что ему голову отрубили.
- Ну, я и этого не исключаю.
Смотря, чем рубить.
Жаль, меня там не было,
я бы посмотрел.
- Покушать хочешь?
- Да!
- Ну что, нашел?
- А... Нет, баба Нюсь, еще.
- Ой, да ты помет смотри..
К моей-то помет светлее.
Я ж тебе говорила, я травку
ей даю такую, чтоб у нее
молоко-то не горчило.
- Какую травку?
- Ишь какую.. Секрет.
- Я, честно говоря, трудно
себе представляю..
Как он выглядит
хотя бы этот помет козий?
- Такие мелкие говняшечки.
Ты у Нюрки смотри, у нее три козы.
- А.. Ну такие..
черный горошек такой, да?
- Да, да..
- Хорошо, будем искать,
баба Нюсь, будем искать.
- Ага, пожалуйста.
- Скажите, бабушка,
я вот слышал, что старушки
в деревнях самый знающий народ.
Правда?
- Ну, а как же.
- А правду говорят, что
Кублакова вашего утопили?
- Не знаю, ничего не знаю..
Может и утопили..
А кого говоришь?
- Кублакова, вашего
бывшего участкового.
- Валентина? Взаправде?
- Что?
- Ну.. утопили-то его.
- Это я не говорю, это я спрашиваю.
- Так, ты что спрашиваешь-то?
- Я спрашиваю, правда, что
Кублакова, вашего
бывшего участкового утопили?
- Да я хорошо слышу.
- Да? Народ об этом говорит.
- Надо же, а..
Кто утопил-то?
- Это я как раз узнать хочу.
- А, узнай.. узнай,
милый, это твое дело.
Надо же, утопили..
Ой, чего на свете делается!
- О-о...
- Слышала, Клава Васильевна,
человека убили.
Наверное, из-за женщины.
- Почему это?
- Ну, а из-за чего еще убивать?
Деньги, месть.. это мелко,
а из-за женщины можно,
я бы убил.
- Бестолковый ты.
- Я, вообще, к тому говорю,
что из-за женщины могу
все что угодно сделать.
Не из-за всякой, конечно,
так что смотри.
- Неуправляемый ты.
Нечего вертеться тут у меня!
Вот пристал.. Иди, говорю!
- Ладно.
- Я не понимаю, убийцу сразу же
задержали, арестовали.
Какие же еще вопросы?
- Весь вопрос в том, за что
пытались убить прораба.
- За деньги, за что же еще.
Ведь убийца деньги-то взял.
- Тоже верно.
А можно задать Вам
вопрос личного характера?
- Хоть сто.
- У меня родственники есть
в городе со средствами,
очень хочет дачу приобрести.
Здесь можно землю купить?
- Нет, земля здесь не продается.
Это кооператив.
Кооператив арендует землю,
но Ваш родственник
может написать заявление.
Я, как председатель, вынесу
вопрос на правление,
правление решает.
Места пока есть.
- То есть от Вас многое зависит?
Ну, если что, замолвите
словечко-то, хорошо?
А если на участке дом построить,
сколько это по деньгам будет?
- Это ведь, смотря какой дом.
- Примерно, как ваш.
- О-о...
- Понял, понял.
Строители составят смету,
если она будет слишком большая,
то для клиента это,
естественно, не выгодно.
Опять же налоговая
инспекция замучает.
Вас, наверное, мучает, да?
- Да нет, они сюда не суются,
они знают, какие
люди здесь живут,
да я и другим бы не советовал.
- Правильно, правильно..
Опять же, рабочие работают
сутками, без выходных
пашут.. деньги-то они
не воруют, а зарабатывают.
Не любим мы чужой
успех, не любим.
- Ты смотри, участковый,
а суть вопроса понимаешь.
- Да, приходится.
Ну, спасибо Вам
за ценную информацию.
До свидания.
- Какую информацию?
- Ну как же?
Вы же подтвердили, что прораб
имел дело с огромными суммами,
как официальными,
так и черным налом.
И Вы с ним вели
эти дела совместно.
- Ты что, с ума сошел что ли?!
Когда это я..
Когда это я подтвердил?
- А разве нет?
Показалось мне что ли..
Показалось.. До свидания.
- Наверное, Пал Сергеевич
решил дом купить.
Давно пора, а то живем
в избушке без курьих ножек.
Место мне нравится, но
дом надо брать побольше.
- Пойдем, Цезарь.
Хорошо.
- Пал Сергеевич, я не понимаю,
мы козу ищем или...
Или то, что от нее остается?
- Вот, все бы убийства
так расследовать, да?
Не жизнь была бы, а сплошное
восхождение по служебной лестнице.
- А что, уже все доказано?
- Да, более чем.
Правда, прораб лежит
ни жив, ни мертв.
И Суслевич не колется,
представляешь!
Молчит, зараза, и все тут.
Но ничего, ничего..
все расскажет.
Опять же, на молотке его
отпечатки есть,
на стакане его отпечатки есть,
и анализ показал:
пил он коньяк-то, пил.
Ты пиши.
- А на втором стакане?
- Что на втором стакане?
- Отпечатки на втором стакане чьи?
- Ничьих, он вытертый.
- Странно.
- А что странного-то?
- Стакан протер, а молоток?
- Ну, спугнули его.
Ты сомневаешься в чем-то?
- Да нет.. А деньги где?
В матрасе только три пачки.
- Спрятал.
Думал, меньше денег -
меньше срок.
Ты пиши свидетельские показания
и не сомневайся.
- А прораб, Вы говорите,
ни жив, ни мертв?
- Не, врачи сказали,
что жить-то будет,
но скорее всего лежа и молча.
Речевой нерв задет,
увы, навсегда.
Что надо, то и рушится,
а то бы рассказал, и нет проблем.
Ты пиши, пиши.
- Жаль.
- Что?
- Жаль, говорю.. Жаль.
- Эй, деревня!
Тебя работать взяли,
а ты что делаешь?
- А чего?
- Чего? Того! Камни!
- А я тут причем?
Это ваша
бетономешалка не крутит.
- Да? А песок кто просеивать будет?
- Что ты кидаешься, а?
Ругаться ругайся,
а кидаться не надо,
я тоже могу кинуть.
- Я тебе кину! Я тебе сейчас кину!
Из бригады полетишь
к чертовой матери!
- Здравствуйте, участковый.
А что ж это Вы там делаете?
- Да вот, козы у Вас красивые,
любуюсь прям.
- Да?
- Да.
- Красивые, говорите?
Да и Вы ничего мужчина-то.
- Спасибо.
- А молочка козьего не хотите?
- Не откажусь, если предложите.
- Угощу.
- Давайте.
- Пал Сергеевич, а поделиться?
- Вкусно.
- Да?
- А действительно,
горчит немножко.
- Да разве? Ну-ка..
А по-моему сладко.
- До свидания.
- До свидания, участковый.
Наша служба и опасна и трудна..
- Вадик.
- Пал Сергеевич!
- Анализы можешь сделать?
- Да, конечно.
- Давай, делай.
- Пал Сергеевич,
Вы что, смеетесь?
- Какой смех? Я что, зря
полдеревни облазил
в поисках этого добра?
Давай, делай..
Хотел быть
криминалистом, вот и будь.
- Так это же обычные какашки.
- У Малышки какашки особенные,
там какая-то травка
есть мудреная.
Давай, действуй.
- Пал Сергеевич, а что там
на счет убийства?
- Да не убийство это, Вадик,
жив пока еще прораб, жив.
Там слишком много вопросов.
Давай, действуй, действуй.
- Ну ладно.
- Пал Сергеевич, по-моему,
мы нашли целое стадо,
выбирай любую.
Может теперь кур поищем?
- Здорово, Кеш.
- Я не убивал козу.
- А кто?
- Да кто угодно мог:
Валовой, дядя Вадя, Суслевич..
Нет, хотя Суслевич не мог.
- Почему?
- Не такой он человек, он не мог.
- А бригадир?
- Диордяй? Диордяй мог.
Хотя вряд ли.. Он мог
приказать, сам не мог.
- Кеш, вспомни,
может быть это козу все-таки
Квашиной съели, а?
- Да я-то откуда знаю,
Квашина она, не Квашина.
- Но за обедом мясо было?
- У них мясо было.
- С козой, по видимому,
все понятно.
Вот, с прорабом вопрос.
- А что тут непонятного? Убили.
- Что-то тут не вяжется, Кеша.
Суслевич, значит, козу
не смог убить, а человека убил.
- Ну, коза - это коза,
а это человек.
- А платят хорошо?
- Так, они платят-то своим,
а мне, как получится.
У них же половина все земляки,
а Суслевич и бригадир,
вообще, родственники.
- Братья?
- Нет, на сестрах женаты.
- А ты откуда знаешь?
- Кое-что услышал.
У нас, у Анисовских,
слух хороший.
- Ценное качество.
- Здрасьте, Игнат Трофимыч.
- Здравствуйте.
- У меня к Вам вопросик будет.
- Пожалуйста.
- К вам сюда на стройку,
случайно, коза не заходила?
- Какая коза?
- У нас в Анисовке
коза у бабушки пропала..
такая беленькая,
а пятнышки черненькие
и глаза добрые.
- Какое несчастье.
Я- то думал, Вы об убийстве
спрашивать приехали.
- Нет, убийством
другие занимаются.
- А Вы, значит, козой?
- Козой.
- Нет, не видел.
Эля, так мы едем?
- Потом, Игнат Трофимыч,
у меня еще осталось..
Я вот уже ужин готовлю, потом.
- Ну.. потом, так потом.
До свидания.
- До свидания.
Готовите?
- Угу.
- Мясо?
- Да какое здесь мясо?
Гречка, да картошка.
- А мне показалось,
мясом пахнет.
- Показалось Вам.
- Ну, с одной гречки
сыт не будешь.
Понятно, почему рабочие
такие злые ходят,
мясом их не кормите,
вот они и сплетничают.
- О чем сплетничают?
- Да про вас с прорабом.
- Вот именно, что сплетничают.
Да... Если у меня и были с ним
какие-то дела на кухне, так это...
- Странно, что Вы кухонные дела
с прорабом обсуждали.
По идее нужно
с Игнатом Тимофеевичем,
с бригадиром..
Это я к тому, что
не прорабское это дело
кухонные дела обсуждать.
- А Игорь Евгеньевич, между прочим,
во все вникал, он во все вникал.
- И в город с ним часто ездили, да?
- Ездила.
А что же, если он все равно
туда-сюда мотается.
- Ну, понятно.
Ну, и отсюда сплетни пошли, да?
- Если у меня с ним что-то и было,
так это никого не касается.
Если у меня к нему какие-то
отношения были,
так что же теперь,
убивать что ли?!
Ой, Господи!
- Да нет, Боже упаси..
Что Вы? Что Вы?
Скорее всего жена
убила из ревности, да?
- Вот точно жена.
Вот жена могла из ревности, да!
А что же ко мне не ревновать-то?
Я женщина интересная.
- Интересная.
- Да.
- Очень интересная.
Ну ладно, счастливо.
- Господи...
- Простите, Эльвира.
- Ой!
- И все-таки мясом пахнет.
- Да показалось Вам!
Ой.. Ой, сердце.
- А может и показалось.
Ладно, до свидания.
- Ой.. Ой..
- И что это мы здесь делаем?
- Ой, Господи! Напугал!
Чего делаю? Прячу!
- Не прятать их надо, а вывозить
из пора и самим уезжать.
Ясно?
- Я боюсь..
Ведь сразу же заметят,
погоню организуют.
Ой, Господи! Втравил
ты меня, Игнаша, я не могу...
- Я втравил?
А кто мне говорил:
''Домик в Сочи, в городе..
Заживем вдвоем'',
кто меня заставил забыть
семью, забросить, а?
А кто мне говорил, что
у Владимирова деньги
можно взять,
когда они у него кучкой будут, а?
- Я ведь не это имела в виду,
чтобы с ним это самое..
- Все ты имела в виду..
Это самое, не это самое.
Вот сейчас оживет, заговорит,
и что он скажет, а?
Что?
Так что пусть до вечера
деньги здесь полежат,
к вечеру будь готова.
- Здорово, Вадик.
Ну, как успехи?
Анализы помета сделал?
- Да делаю..
Ну что, какашки,
они и есть какашки.
Отличия есть, конечно, но
какая это коза,
Малышка или не Малышка,
понять невозможно.
- Ладно, меня в район вызывают.
- Пал Сергеевич, а мне что делать?
Может я пойду на ''поле чудес'',
а там узнаю что, разведаю?
- Хорошая мысль, Вадик,
но не надо, лучше пойди
к бабе Нюсе
и скажи ей так: если она
не откроет секрет, какой травой
она свою Малышку кормит,
мы ей козу не найдем.
Хотя у меня есть подозрение,
остались от Малышки
рожки, да ножки.
- Жил был у бабушки
серенький козлик..
- Ты чем там занимаешься,
ссыльный, я не понял?!
Что ты ковыряешься?!
Ты что, ставишь под сомнения
результаты моего расследования?
- Ни в коем случае.
- Тогда в чем дело?
Что тебе там надо?
Это мое расследование, понял?
Деньги он спрятал, он мне
их сам принесет на тарелочке
с голубой каемочкой.
Я тебе уже говорил: он думал,
меньше денег - меньше срок.
Нет! Принесет!
Я его дожму. Я дожму его!
Нежными и интеллигентными
способами, понял?
- Один допрос у Суслевича.
- Нет, ну ты хам! Ты просто хам.
- У меня просто свое
расследование.
- Что тебе надо?
- Вы смеяться будете.
- Да мне не до шуток, говори.
- Мне козу найти надо.
- Какую козу?
- У нас коза пропала.
- Твоя?
- Нет, бабушкина.
- Твоей?
- Нет, Квашиной.
Если я эту козу не найду..
- Бабушка с тебя звездочку долой.
- Бабушка с меня
звездочку снимет.
- А, это дело.
А Суслевич-то причем?
- Просто есть версия, что
козу эту рабочие
со стройки скушали.
Ну, а Суслевичу
терять больше нечего.
Я же говорил.
- Извини.
- Да нет, пожалуйста.
- Ну ладно, иди пытай.
Если про деньги чего узнаешь,
мне подробно доложишь.
Договорились?
- Хорошо.
- Да, и еще, ссыльный,
в случае успеха, о тебе
я упомянуть не смогу,
только про козу.
- Хорошо.
- Ну иди, ищи козу.
- К стене.
- Да.
- Разрешите?
- Заводи.
- Разрешите идти?
- Свободен.
- Можно?
- Пожалуйста.
Скажите, Вы в день убийства
на обед что ели?
- Я не помню.
- Суп ели с мясом?
- Я не помню.
- Может быть все-таки ели?
Не помните, мясо какое было,
свинина, говядина,
ягненок.. коза?
- Вы меня зачем вызвали-то?
- Поговорить.
- Я Вам все равно
ничего не скажу, ясно?
- Да ладно, я и так знаю.
- Что Вы знаете?
- Например то, что Диордяй -
муж Вашей родной сестры.
- А какое это имеет значение?
- Может не имеет значения,
может как раз имеет значение,
смотря, как посмотреть.
- Ну, смотрите, хоть обсмотритесь.
Я Вам ничего не скажу, ясно?
- Да не ясно, не ясно мне.
Не ясно, почему
Вы не защищаетесь.
Тоже у меня в голове
не укладывается..
ну как так можно, человек
с двух ударов зверски
завалил другого человека,
его практически в этом уличили.
Я подчеркиваю: почти уличили.
Он бежит и вдруг пугается собаки.
- Я с детства собак боюсь.
Не мучайте Вы меня, я Вам
все равно ничего не скажу.
И не убивал я никого.
- А кто убивал?
- А я откуда знаю?
Кстати, а он жив?
- Ладно, скажу Вам по секрету,
жив.
- Ясно.
- Вот с козой не ясно.
- Я вспомнил,
на обед котлеты давали.
- Котлеты...
- Присядем перед дорогой.
Ну, пора.
- Кто-то прошел.
- Куда ты, Цезарь?
Ох... Цезарь!
Ты чего там?
А ну-ка..
- Да показалось.
- Нет.. Игнатий,
подождем пока, а.
- Эля, некогда ждать.
- Ай, да Цезарь..
Ай, да Цезарь!
Ай, молодчина!
Ай, да Цезарь!
Ай, молодчина!
Вот и ты на что-то сгодился.
Ай, молодец! Ай, молодец!
- Прораб заговорит, что будет?
- Ой, боюсь.
- Быстренько.. Сейчас
деньги возьму,
возьму деньги, и помчимся.
- Доброй ночи.
Извините, я опять не вовремя.
Вы собрались что ли куда?
- Да нет, платье постирала.
- А.. Извините, Эльвира,
я не знаю, как Вас по отчеству.
- Да можно просто Эля.
- Простите, что помешал, Эля.
Ну что, радуйтесь,
Игнат Трофимыч.
- Чему радоваться-то?
- Ну как? Прораб-то поправляется,
через день-два заговорит.
- Ну.. А мне-то что?
- Ну как же? Суслевич -
- Ну как же? Суслевич -
Ваш родственник, а теперь
уже получается не убийство,
а покушение на убийство.
Это уже другая статья,
другой срок.
- Да что... Можно сказать,
с поличным взяли.
Беда какая..
Обидчивый он, Петя..
Наверное, обидел его прораб.
- Ну вот, прораб поправится,
мы у него и спросим, он нам
и расскажет, как все было.
- А Петя молчит?
- Да нет, кое-что мне
все-таки рассказал.
- Что?
- В тот день, в обед.
- Что?
- Вы все-таки котлеты ели.
- Вот...
- Это Вы опять про козу?
- Про козу, а про что же?
- Про козу, а про что же?
- Ну, может быть и козлятина.
Не знаю, что Валовой приволок.
Ну и что? Что ты меня за это
сажать что ли будешь?
- Ну не знаю, сажать - не сажать,
но все-таки бабушке нашей
ущерб возместить надо бы.
- Да возместим, Господи!
- Пока денег нет.
- Ну да... А это?
- Ну да... А это?
- Деньги, но это не наши.
- Конечно, на ваши.
А пакетик, скорее всего,
Ваш, Эльвира.
- А чего это?!
- Я теперь полагаю,
из той самой кастрюльки,
с гречкой.
- Не надо, Игнат Трофимыч.
- Тихо!
Тихо, твою мать, не рыпайся!
Тихо! Руку сломаю!
Тихо! Не рыпайся, туже затянешь!
Тихо, я сказал!
- Отпусти его.
Отпусти его.
- Эля, не надо.
Вы сейчас нервничаете,
не дай Бог, на курок нажмете.
Не надо..
- Ключи от наручников.
- Эля, не надо.
Уходи, вина на мне.
Эх...!
- Я забыл Вам сказать,
у меня там патронов нет.
- А как же Вы догадались,
Павел Сергеевич?
- Элементарно, Вадик.
Во-первых, бригадир предполагал,
что Владимиров скоро
привезет большие
деньги на стройку, попросил
Бочкину проверить.
Та подтвердила, что действительно,
деньги серьезные.
Украсть не получится, потому что
Владимиров такие большие деньги
Владимиров такие большие деньги
на стройке долго держать не будет.
- То есть Бочкина - его сообщница.
- Бери круче, Вадик.
Любовница она его, только
они это очень тщательно скрывали.
План Диордяя был простой:
прийти якобы по делу
до обеда к прорабу,
затеять разговор, ну, а там
дальше убил, взял деньги,
привел рабочих, бросился
к прорабу, наследил, натоптал,
и все шито-крыто.
План вроде бы до безумия простой,
План вроде бы до безумия простой,
но чуть было не сработал.
Кто же мог предположить,
что Диордяю помешает
его же родственник Суслевич.
Суслевич, ничего не подозревая,
пришел к прорабу деньги просить
и, по сути, застал Диордяя
на месте преступления.
Как уж они там
договорились, не знаю,
могу только предположить:
Диордяй припугнул Суслевича...
- Так, так, так..
- Так, так, так..
- Что смотришь, ходи.
- Да уж, не повезло.
- Заплатил ему денег,
заставил выпить коньяк.
Свой стакан
предусмотрительно протер,
а отпечатки Суслевича остались.
Вот так он его и подставил.
Попрошу я голубя..
Попрошу я сизого..
Попрошу я сизого..
Ну, ты понял, Вадик?
- Нет, не понял.
Почему Суслевич
не выдал бригадира?
Почему?
- Характер такой, Вадик,
родственники - дело святое.
Ну, сдал бы он этого Диордяя,
ну, подставил бы не только
Диордяя, обездолил,
но и сестру ее, и детей ее,
так что никакой следственной
эквилибристики,
так что никакой следственной
эквилибристики,
все довольно-таки тупо.
- А, понимаю.. понимаю!
Эх, Павел Сергеевич,
если бы не Вы,
то они могли бы
денежки и вывезти.
- Опа!
- Блестяще!
Гениально!
- Да, да, да..
Интересно, кто мне
букетики носит, а?
- Да, интересно, кто.
- А все остальные версии
я прорабатывал просто
для очистки совести.
А за деньги это Цезарю спасибо.
- Какие деньги?
- Настоящая служебная собака!
- Я думал, там мясо с гречкой.
- Ты про травку узнал?
- Конечно, проверил.
И анализ уже сделал.
Похоже, помет
бабкиной козы Вы нашли.
- Ну, будем искать
в том направлении.
- Ну, будем искать
в том направлении.
- Ну что, ходите.
- Да что ходить, мат тебе, Вадик.
- Блин!
- Малышка! Малышка моя!
Сама пришла, паразитка ты.
Сама пришла, паразитка!
- Ну, слава Богу.
- Он веревку-то всю
сдернула с колышка
и убегла.
и убегла.
Ну не дурочка? Дурочка!
Ты моя дурочка!
- Незабвенная
Людмила Евгеньевна,
я перестал понимать
нашего Пал Сергеевича,
мне казалось,
он хочет купить дом,
мне казалось,
он хочет купить дом,
чтобы Вас в нем поселить,
потом он козу искал,
наверное, хотел, чтобы у нас
были домашние животные,
потом он нашел деньги..
много денег,
то есть, в общем-то, я нашел,
если честно,
но деньги он кому-то отдал,
дом не купил, козу и кур не завел.
И что ему надо? Я не понимаю.
А Вы понимаете?
А Вы понимаете?
 

7 серия

- Если гражданин приговором
суда осужден к лишению свободы,
ссылки или высылки на срок
свыше 6-ти месяцев,
то осужденный сохраняет
право на жилье до приведения
приговора в исполнение.
- Ты меня, Сергеич, знаешь?
Я человек сдержанный.
- Знаю.
- Вот я тебя даже не спрашиваю
холостой ты или наоборот.
- Скорее наоборот.
- Это твое дело.
Но тут-то ты у нас получаешься
холостой, так или нет?!
- Интересная логика.
- Ну как-то определиться тебе
что ли надо.
Ну вся деревня ждет,
с кем ты сойдешься!
А я смотрю к тебе Нинка
заходит, а это сразу отбой,
она малолетка совсем.
С Людмилой смотрю у тебя
это самое, а это сразу отказать.
Она, во-первых, учительница,
а во-вторых, замужем.
Найди себе какую-нибудь,
не знаю, одинокую.
Вон Юля, я говорю, главбух,
правда, не в моем вкусе.
- И не в моем.
- Клавдия-продавщица, а...
Ну она занята.
- Андрей Ильич, а одному
пожить можно,
без походной, полевой жены?
- Можно, но нельзя!
Не получится Сергеич,
тебя все равно, с кем-нибудь
сосватают.
Тебя на свадьбу, кстати,
пригласили?
- Пригласили. Никогда не был
на деревенской свадьбе.
- Ну вот и посмотришь.
Весело бывает!
Аж жуть.
- А! И милиция тут - хорошо!
Отменяйте свадьбу, начальники,
я сон видел.
- Какой сон?! Ты у меня, сейчас,
на дежурстве должен быть!
Хали-гали, ты у меня что,
на вышке спишь, что ли?!
- Ни грамма не спал.
Ни одного глаза не сомкнул!
Все утро сижу, как огурчик!
- Ну и как же ты сон-то видел,
огурчик ты наш, пупырчатый!
- Как, как, а вот так!
Ты, сперва, разберись.
Я сижу, я сижу нормальный
и только вот так вот ''тук''!
Вот, видел? Даже заснуть
не успел, только вот так!
И все! И секундочки не прошло!
- Ну, а когда ты, тогда,
сон успел увидеть?!
- Так в это время и увидел!
Ты чего, необразованный
ни разу, что ли?!
Бывает, рюмку выпьешь,
а пьяный в стельку,
а бывает, литр засадишь,
а хоть бы хрен! Вот так и я.
Ночь сплю, сплю, сплю
и ни сна не вижу, а тут
только вот так...
''Так'' и все, и готово!
только вот так...
''Так'' и все, и готово!
Все, во всех подробностях, значит:
вижу я во сне свадьбу и везде
кровь, убийство, кровь!
- Кого убили-то? Чем убили?
- Момента я не видел, выстрел
слышал!
- Вас послушаешь, конечно,
вы серьезно, что ли?
- А ты вот напрасно, Сергеич,
иронизируешь, между прочим.
- А ты вот напрасно, Сергеич,
иронизируешь, между прочим.
Старик редко видит сны,
но все в десятку!
- Слава! Привет!
- Здорова.
- Здорово. Привет, Лидочка.
- Хорошо выглядишь.
- Спасибо, ты тоже.
- Так, 486.
- Матерь божья, Лид,
ты столько набираешь!
А куда ты, Лид?
Ну, Танька понятно, у нее...
- Свадьба.
- Свадьба у дочери.
- Свадьба.
- Свадьба у дочери.
Лид, а че у тебя гости, Лид?
- Иван приезжает.
- Кто, кто?
- Иван.
- Иван? Прям к свадьбе подгадал.
- Ну ладно, Хали-гали, ты щас
еще напугаешь человека.
- Нет, ну я не пугаю, может
оно и не так будет, а пришел бы
Ванька Карабеев с армии...
- Ванька Карабеев это кто?
- Да это бывший Ольгин жених.
- Десантник, что ли?
- Да это бывший Ольгин жених.
- Десантник, что ли?
- Десантник. У них дело до
свадьбы дошло, потом
расстроилось что-то,
он в армию ушел.
Теперь что получается,
Андрей Никишин, его друг,
вот он-то теперь и есть
новый жених.
- Да, подгадал.
- Вот тебе и история.
- Какая история? Да не будет
никакой истории!
- Да ладно, Лид, как будто
твоего Ваньку никто не знает.
Сколько он у меня крови
попил, пока в школу ходил.
Я как вспомню - вздрогну!
Клав, ты помнишь, как его
Я как вспомню - вздрогну!
Клав, ты помнишь, как его
чуть в тюрьму не посадили?
- Ну-ка, Клав, дай-ка мне
ту рубашечку, вон ту, коричневую.
- Это ты, Лидка, сама виновата.
- Чем я виновата?
- Чем ты виновата.
- Чем я виновата?!
- Я тебе сколько раз говорила,
отправь парня в армию!
- Ага...
- Ага! Может быть там
из него человека сделают,
а она ходила!
Ты не помнишь, как она бегала?!
Бегала везде: дайте справочку,
дайте справочку!
- Тогда болела, я болела!
- Да, да, болела! Ты болела!
От кого ты это болела?!
- Болела я!
- Мы все это знаем,
что ты болела!
От своего бандита ты
и болела!
- Он не бандит, Марья Антоновна.
- А Наташка Каблыкова,
очень даже может беду сочинить.
Андрей, ведь, с ней долго ходил,
а она хоть и коза дранная,
моллюска совсем, а за Андрюху
голову перервет, я серьезно говорю.
- Привет начальству!
Слыхали, Иван Карабеев приезжает,
прямо на свадьбу.
- Шо я говорил?!
- Ты знаешь че, он когда
придет, да, ты уговори его,
- Ты знаешь че, он когда
придет, да, ты уговори его,
чтобы он дома-то остался,
посидел.
- Да он человек взрослый,
как же его уговоришь-то?
Потом, что же он виноват,
что твоя Ольга за него замуж
собиралась, а выходит за Андрея.
- Ну, это их дела, она ему
все написала, честно, какие
тут вопросы? Он все знает,
какие вопросы могут быть?
Ты че, не хочешь помочь?
Хочешь расстроить все наоборот, да?
- Очень надо. Ты думаешь, что я сама
рада, что он сейчас приходит?
Пришел бы дня через 2, мало ли что.
- Вот видишь, сама понимаешь,
он у тебя неуправляемый и все.
- Да что же вы все на него
клепаете-то? Нормальный парень!
И он хвостом не виляет,
как некоторые.
- Чего некоторые-то?
Да ладно тебе, про некоторых-то!
Да я свечку сама в храме
поставила, когда узнала,
что Ольга моя за твоего
полудурка замуж-то не выходит!
Вот так вот!
- Это почему же он полудурок?
- Потому!
- Ты, Тань, не заговаривайся!
Я на твою Ольгу тоже могу
наклепать!
- Чего?
- Чего! Правильно, что он не женился,
- Чего?
- Чего! Правильно, что он не женился,
как будто знал, что она...
- Чего?
- Сама знаешь, кто она у тебя!
- Ну не, ты мне скажи!
- Скажу!
- Тихо, бабы!
- Ты скажи мне!
- Тихо, Таня!
- А ты сама не знаешь, что ли?
- Лида, тихо, а то сейчас обоим...
- Иди, иди!
- Помолчи, пожалуйста!
- Слушай, Ванька придет,
пусть зайдет ко мне, а?
- Хорошо.
- Мы с ним потолкуем.
- Так нормально?
- Вроде, да.
- Ну вот, это не в городе купить.
Смотрится, как покупное,
- Ну вот, это не в городе купить.
Смотрится, как покупное,
даже лучше.
Чтобы ты делала, если бы не мать?
- Пропала бы.
- А ты Ивану давно писала?
- Ты че это, вдруг?
- Да так, чет вспомнила.
- Еще весной.
- Ну, а он?
- Ну, я же 1 00 раз говорила.
- Ну память у меня дырявая,
что теперь, убить, что ли?
- Ну память у меня дырявая,
что теперь, убить, что ли?
- Да там помнить нечего.
Написал, что останется
служить по контракту.
Так спокойно написал,
я даже удивилась.
- Это они умеют.
Такой вид на себя напустят, что ты.
Отец твой, тоже был, тихий, тихий,
прям шелковый.
- Он и сейчас не громкий.
- Нет, а ты что спросила-то?
Приехал?
Приехал, да?
- Все, Ванька Карабеев
приезжает.
- Ну и че? Че ты дергаешься?
- Да прям на свадьбу,
это он нарочно.
Ой, будет беда, чую.
Прям сердце заболело.
- Че ты дергаешься?
Че ты дергаешься, ниче не будет!
Пусть только попробует.
- А я не знаю, как Андрею сказать.
Или не говорить, а отец?
- А почему не говорить?
Мужик он или кто?
Сынок!
- Да тихо ты, отец!
- Слышь че, мать-то плачется,
Ванька Карабеев приезжает.
- Ну и хорошо, на свадьбу
пригласим.
- Что один, что другой.
Хоть и ты глупостей не делай,
сынок, Андрюшенька, не зови,
очень тебя прошу.
- Ну почему же?
Батя, еще обидится, да?
- О! Мужчинский ответ!
Ты, мать, главное обеспечь
нас огурчиками, помидорчиками
и рюмочками. Ты нальешь, а мы выпьем.
- Вот такусенькая была,
ростом с табуреточку,
а я лежу, встать не получается.
Она подходит ко мне,
тянет меня за руку и говорит:
Папка, вставай! Вставай, говорит, папка!
Вот, как меня понимала!
Ты выпей.
- Не, не, не.
Я, нож для рубанка...
У меня совсем полетел.
Вот-вот, всему свое время,
всякому овощу.
- Почему это?
- Я, знаешь, все время удивляюсь.
Вот такусенькая была,
а уже замуж выходит.
А вот ты, между прочим,
тоже был начальником,
а теперь никто.
Видишь, что время с людьми делает?
- Как это? Что делает?
Я человек, человеком был
и человеком остался.
- Человек?
- Человек.
- А че ты со мной не выпьешь?
- Давай, выпьем.
- Как человек с человеком.
- Давай, выпьем.
- А вот выпей. Выпей, выпей.
- Выпьем!
- Выпей.
Вот теперь я тебе верю.
- Вот ты говоришь,
что я начальником был,
а я начальником не был.
- Как это?
- То есть я был, но не в этом суть.
Жил, надеялся...
В народ надеялся и в будущее!
А сейчас что?
- А сейчас жизнь!
Детей заведут, вот тебе и будущее.
- И тараканов завести можно,
а к чему? В чем высокий смысл?
Главный смысл, а?
- Ты чего это? Ты чего это, гад,
ты моих внуков с тараканами
сравниваешь, что ли?
Ты че сюда пришел?
Че ты сюда пришел?!
- За, за... наливай.
- Вот! За внуков!
- Не рано начали-то?
- Это ты рано пришла.
Мы, Татьяна, за внуков пьем,
за будущих.
- Ты еще за правнуков выпей.
- Выпью.
- Иван Карабеев приходит
из армии.
- Ванька, душевный человек.
Он меня практически от смерти спас.
Я зимой, за клубом, в овраг упал.
Лежу, встать не получается...
А он берет меня за руку, Ванька,
тянет и говорит, Петрович, вставай.
Вставай, Петрович!
Вот так меня понимал!
А если бы не он, замерз бы,
насмерть.
Щас бы, дочку, Олечку мою,
замуж бы не отдавал.
Шла бы она ко мне на могилу,
с цветами, сказала бы
папа, папка, замуж выхожу,
а я лежу, встать не получается,
земля сырая.
- И понес, душевный парень.
Такую душевность нам покажет!
- А давай за Ваньку.
- За Ивана, давай.
- Ешь, ешь.
- А я что делаю?
- Господи, такой большой стал.
- Мам, ну чего ты?
Мам, ну все, прекрати.
- Все, все, все.
Это я так, и правильно.
Так хорошо.
Что ты теперь думаешь?
У нас ведь не как в других местах.
У нас и работа есть,
даже платят.
Хочешь с нами на заводе,
в мастерских можно
или на подвозе яблок.
- Не знаю, думал, может в город
поехать, учиться?
- Когда?
- Ну не прямо сейчас,
но вообще, в планах было.
Щас бывших десантников
в хорошие, разные агентства берут.
Утром учиться или на заочном
учиться и работать.
Мне кажется, перспектива есть.
- Правильно, и меня потом возьмешь.
Потом, ну сначала сам устроишься,
конечно, устроишься, женишься.
Я к тому, что там выбор лучше,
а че у нас тут? Полтары невесты
и те на любителя.
- Да знаю я все.
- Прям все?
- Ну она же писала.
- Даже день обозначила,
в общем, девушка честная.
- Ну, ты что, специально
подгадал, а?
- Не, так получилось.
- Вань, ты не жалей,
что ты, как замороженный?
Ты че надумал-то, а?
- Да ничего я не надумал.
- Ваня, Вань, ты лучше сразу скажи.
- Да ничего я не задумал.
- Вань, мне же можно, я же мать.
- Мам, ничего я не надумал!
И вообще, я теперь другой человек.
- Хорошо бы. Я к тому,
что ты и раньше не плохой был.
Слушай, я отпросилась на 5 минут.
Я сейчас только сбегаю,
ключи от лессовой отдам,
хорошо? И вернусь.
Подождешь меня?
- Да я никуда не собирался.
- Ну, вот и хорошо, полежи,
отдохни, телевизор посмотри.
А я...
Ваня, я через 5 минут приду.
- Я бы, Павел Сергеевич,
на вашем месте, ружьишко-то,
у Карабеева, изъял бы.
- А оно у него есть?
- А как же! От отца осталось.
- Странно, я списки смотрел
там, вроде, не указанно.
В списке, да там половина
не указана, в списках.
Так что есть формальный
повод изъять, а ты бы
сходила с Натальей поговорила.
- Зачем?
- Зачем... Хали-гали ее тоже
во сне видел, не спроста.
- Ой, мало ли, кто кого во сне
видел.
- Ой, как же все-таки борща-то
хочется.
- Ты куда?
- К тебе, а ты?
- К тебе.
У вас готово все?
- Все уже.
Ну варят еще, парят,
само собой, соседки помогать пришли.
- А мне мать платье дошила,
хорошо получилось.
Так что свадьбу можно,
хоть сегодня справлять.
- Знаешь?
- Все знают.
Придет, напьется, наскандалит -
это еще в лучшем случае.
- А в худшем что?
- От него, что хочешь ждать можно.
- Что ж, подождем.
- Я тебя прошу, не связывайся
ты с ним.
- Будет нарываться - свяжусь.
- Вот, я так и знала, ты такой же
сумасшедший.
- Прям уж такой же?
- Нет, нет, конечно.
Это я так, скорей бы уж,
что ли?
- Привет, а ты че лежишь?
- Голова болит.
- Я к Ольге собралась,
пойдешь со мной?
- Ты нарочно, да?
- Нарочно.
- Если хочешь какую-нибудь
гадость сделать,
сделай ее лучше сейчас,
а не на свадьбе.
- Ваши рассуждения, мадам,
выше моего понимания.
А если и щас и на свадьбе?!
- И что изменишь?
- Ничего! Зато мне легче будет.
- Ты не спеши, свадьба это
еще ничего не означает.
Я читала, по статистике,
на каждую вторую свадьбу
приходится один развод,
то есть, каждая вторая свадьба
зря справляется. Смешно, да?
- Прям каждая вторая?
- Ну, статистика.
- Смешно. И че же это люди
веселятся, сидят и все зря, да?
- Ну да.
- Ладно, ты иди, мне и дома хорошо.
- Ну, как хочешь.
- Здравствуйте, теть Лид.
- Здравствуй, Оля.
- На такую кастрюлю нужно
картошки четыре, не больше.
Капуста, если большой кочан,
можно половину, а если средний...
- Елы палы.
- Не больно, Павлик...
Сергеевич.
- Да пустяки это.
За букетики спасибо.
- Это не я, а какие букетики?
Ой, мне же домой пора.
- И за боль, спасибо.
- Привет военным!
- Наташка? Каблыкова?
- Собственной персоной.
- Есть хочешь?
А то мать пирожков напекла.
- Хочу.
Я в этом навозе оставаться
не собираюсь, кстати, какие
у тебя-то планы?
- Не знаю, видно будет.
- Ладно, я же к тебе по делу пришла.
- По какому?
- Слушай, они че все ждут,
Андрей ждет, что я реветь буду.
Ну, как же, мы же с ним
два года встречались.
- Я знаю, Ольга писала.
- Ну так вот, Андрей ждет, что я...
Ладно, а Ольга чего ждет?
А Ольг ждет, что ты или напьешься
или драться будешь.
Ну, в общем, разборки устраивать.
Это понятно.
- Что этого и ждет?
- Ждет, этого все ждут.
Вся Анисьевка радуется!
Ждут, как какого-то цирка!
А те, кого на свадьбе не позвали,
так те собираются около
забора стоять.
Хали-гали вообще сказал,
что ты с ружьем придешь.
- А че он про ружье-то?
- А ему сон приснился:
то ли ты Ольгу, во сне, убиваешь,
то ли Андрея, то ли их обоих.
Ну, в общем, слушай.
У меня есть план.
- Вовк, ты бы отговорил
друга-то своего, когда придет,
чтобы глупостей не наделал.
- Имеет полное право!
Если бы у меня была девушка,
ну или женщина, если бы она
даже посмотрела хоть на кого...
Нет, ну можно смотреть, конечно,
но без задних мыслей.
- Ага, без задних.
Они же передние и боковые,
все вы одинаковые, я вижу.
- Не права ты, Клав,
я не одинаковый.
- Добрый день.
А будьте добры мне...
- Секунду! Я заказываю.
- Халвы мне, килограмм.
- Представь, мы сидим
на свадьбе.
- Кто мы?
- Мы с тобой.
Сидим, выпиваем, закусываем.
Мы, значит, здесь,
а они напротив нас.
Ну, все думают, что мы с тобой
тоскуем, переживаем очень,
а мы нет, мы наоборот.
Значит, когда все заорут горько,
мы с тобой раньше целоваться начнем.
Ну?
- Ты чего делаешь?
- А что, плохой план?
Да все просто попадают.
Скажешь, я тебе не нравлюсь?
- Нравишься... Я...
Ничего не собираюсь делать.
И вообще, меня не звали.
- Оль, ты что, не понимаешь,
что пригласить надо?
- Зачем?
Пригласим, а он может не придет.
- Слушай, откажется или нет
это его дело, а пригласить надо.
Все-таки, я схожу.
Заодно и поговорю.
- Ну заодно и подеретесь.
- Опять же, полезет драться,
значит дурак.
- А тогда, может, вместе пойдем?
- Не знаю.
- Лучше, наверное, нам сначала поговорить.
- Какой смысл, я не понимаю.
Все решено, так? О чем говорить?
Я, между прочим, ему все
написала.
И вообще, знаешь что, Андрюша,
это не тебе, а мне надо к нему сходить.
- Знаешь, а ты такой интересный
стал.
И че я, в самом деле,
как будто кроме Андрея
и нету никого.
Лови шанс, пока я добрая.
Слушай, а давай целоваться, опять?
Мне понравилось.
- Привет, молодежь!
Уже гости? Ну, че, правильно!
У нас девчонок, не как везде,
у нас хватает.
Ну здорова, служба!
- Здорова.
- Что делать собрался?
- Да вот, спасибо хочу сказать за то,
что матери помогали.
- Да ладно, чего там.
Досок дал, ну огород пару
раз вскопали трактором
это дело обычное,
а у тебя-то проблем нет?
- Да нет.
- Как чувствовал!
Не нравится он мне, Паш.
- Что, грозится и зубами скрипит?
- В том то все и дело,
не грозится, но зубами скрепит.
- Это хуже.
- Ну вот об этом и речь.
Сходи, Паша, ты все-таки
участковый.
- Ну ладно.
- Не пуха!
- Здорова, дембель!
- Здорова.
- Кравцов Павел.
- Мент, что ли?
- Да нет, участковый.
- Вместо Каблыкова?
- Ну да.
- Ну и как тебе?
- Да, хорошо, ты знаешь,
места райские, люди добрые.
Где служил-то?
- На Кавказе.
- Да ты че, и я на Кавказе.
- Да ладно?
- Только у меня танковые
войска, танкист я.
- О, мазуля.
- Ну, мазут не грязь.
А ну, давай проверим
наш десант, ну-ка.
Опа, силен брат.
- Ну, так и танки, грязи, не боятся.
- Чем думаешь заняться на
гражданке?
- Да не знаю, матери помогу,
а дальше видно будет.
- Это хорошо, Вань, хорошо.
- Вань, ты покушать не хочешь?
- Да нет, мам, три раза ел.
- Давай, десант.
- Да ты не щи, борщ, Вань.
- Мам, попозже.
- Может тебе блинков испечь, а?
У меня там тесто готово.
- Это можно.
- И мне, теть Лид, можно?
- Давай, я мигом.
- Опа.
Ты что оружейным маслом
смазывал? Весь дом провонял.
- Так топор.
- Да ты че?
- Ну, дрова колоть, он же
острее становится.
- Может дашь мне ружьишко,
дрова поколоть?
- Так я его потерял.
- Когда же ты успел?
- Давно, до армии еще.
- Это плохо, Вань.
- А ты че вынюхиваешь, мусор?
- Осторожно, Вань, мента
спросить мусор он или нет.
Спокойно, Вань, ты не волнуйся, Вань.
Не волнуйся.
- А я и не волнуюсь.
- Ай, Ваня, Ваня, посадить бы
тебя на 1 5-цать суток.
- Ну, только не за что.
- Это плохо, Ваня.
Тебя на свадьбу пригласили?
- Меня нет, да я и не пойду.
- Точно? А меня пригласили,
и я там буду, Ваня.
И никакой глупости я тебе
сделать не дам, учти.
Не ради них прошу,
а ради себя самого и ради матери,
один ты у нее, мать пожалей.
Да ты не волнуйся так.
- А я не волнуюсь.
- А че вон пальцы дрожат
и руки побелели?
- Да нет, нормально.
- Это хорошо, Ваня.
Ну, бывай.
- Опа! Орел! Орел!
Ну ты и красава!
- Здорова.
- Слушай, я то шо, меня не звали
не пошел, высоты боюсь.
- Да ладно, у нас и такие были.
Неделя подготовки и готов,
как Бэтмэн, с парашютом летать.
- А мы слыхали, ты в контрактники
записался.
- Передумал, правда вопрос
до сих пор остается открытым,
могу, хоть завтра.
- А у нас тут весело.
Такое событие намечается, слышал?
- Слышал.
- А этот вообще свидетелем будет.
- Да?
- Да я не хотел, ну Дашка меня...
Ну, дружка, вроде того.
Я не хотел, но Дашка меня.
Я, говорит, свидетельницей
буду у Ольги, а ты у Андрея.
Ну, это ведь правильно.
Я, правда, думал, так и надо.
- Чего так и надо? Хорош!
Так и надо, скажи нормально,
Дашки испугался!
Не, мужики, я жениться не буду!
На фиг надо? Одному веселее,
как-то.
Я же тебе говорил, говорил!
- Че говорил?
- Че говорил, что до армии
жениться надо, говорил
и правильно говорил.
- Ну ладно, все, забудь.
- Как забудь? Ниче себе, забудь!
Как говорил, так и вышло.
Не, Андрюха, конечно, парень
не плохой, но знаешь, я бы
на твоем месте ему рожу начистил.
Не, серьезно! Ей бы вообще
ноги повыдергивал.
- Ладно, смотрю грозный
ты какой стал.
- А как грозный?
А че, так что ли оставлять?
Ниче себе! Такую подляну не прощают!
Надо, как на Кавказе,
кровная месть!
Взял бы их рядом, в рыло обоим,
между глаз залепил и все.
- А ты был на Кавказе?
- А ты что ли был?
Слушай, тебя там не контузило
часом, а? Сидишь замороженный какой-то.
Нет, Колька, как будто не ему
в рожу наплевали, а?
- Ладно, разберусь.
- Разберусь, да кто тебя пустит
разбираться! Тебя на свадьбу
никто не позовет!
- Почему?
- Почему. Боятся тебя,
а че боятся, надо им сказать,
сидит Ваня дома оплеванный,
сопли жует!
- Да ну ладно тебе.
- А че ладно?!
Ладно, замяли.
Ну давай стакан хоть,
выпьем за встречу.
- Потом.
- Слушай, Вань, а ты там
пару раз без парашюта
не прыгал, а?
Не, Коль, с мужиками
выпить не хочет.
- Слышь, сказал, потом выпью, а!
- Ну успеется.
- Нормально.
Молодцы. Приятно, ребят,
с вами посидеть!
Настоящие бойцы! Друзья!
Один у бабы под каблуком, второй.
Разбирайтесь сами, дело ваше.
- Слышь, Вань, а ты в самом
деле, че делать собираешься?
- Ты о чем?
- Ну так, вообще.
- Вообще, кончай базар!
Че стоишь?
- А че?
- Иди.
Форму оставь!
- Вот такусенькая была,
с табуреточку ростом.
А я лежу, встать не получается,
она подходит, тянет за руку и говорит:
Папа, вставай, говорит.
Вставай, говорит, папа!
Вот, как отца понимала!
Ты понял?
- Еще как.
- Ты все понял?
- Во всю!
- Вот так вот!
О, доча, роднуля.
- Ты, пап, чет совсем не просыхаешь.
- Так я тоскую, ты же
уходишь от нас.
- Ладно, ладно. Пап, я вот что...
Может не надо свадьбу?
- А может и не надо.
- Ты чего?
Ты ему не говори, ему все равно
на свадьбе пить, без свадьбы,
а я позориться не буду.
Че, из-за Ваньки что ли?
- Хотя бы, зачем человека дразнить?
- Да ты даже не говори,
ну что же, позор на все село!
Из-за одного паразита
всех людей обижать!
Ты чего молчишь, отец, а?
- Кровинушка...
- О-о-о!
- Роднуля...
- Пошел, сопли жевать.
Ладно, унеси.
- Дочь.
Вот, как отца понимает.
- Подожди. Подожди, спокойно.
Какие мы щас с тобой можем
меры предпринять?
- А какие меры?
Он еще больше разозлится,
он на все готов, я чувствую.
- Паша, ну надо же что-то же делать!
- А что делать? Мы можем
только наблюдать и все.
- Что наблюдать?!
У тебя даже патронов нет!
- Выдали, полная обойма.
- Да?
- Да.
- Нет, как я не люблю этого всего!
Вот слов нету никаких!
Придешь на свадьбу, салатик
на халяву поесть, так опять нервы!
И водка в рот не полезет!
- Злишься, да?
- Нет. Обидно, конечно.
- А мне не обидно было?
Ты вспомни, ты вспомни,
я за тебя очень хотела замуж,
а ты сказал, после армии.
Ты боялся, как же,
уйдешь после свадьбы,
а я тут начну... Ясно, в общем.
Ты меня очень обидел, Вань.
Ты меня оскорбил, если серьезно.
Просто смертельно.
Может, тогда все и кончилось.
- Что значит кончилось?
И что теперь?
- А теперь ничего.
Теперь, я за Андрея выхожу.
- Слушай, я не понял,
ты че меня на свадьбу пригласить
пришла?
- Наоборот. Я тебя очень прошу,
не приходи. Сможешь?
- Ну если просишь, смогу.
- Не верю я тебе.
Ты жестокий. Ты вспомни,
тебя же боялись все.
Ты связался с этими
районными всякими.
Ладно, я скажу, но это
ничего не значит.
Я скажу. Ты, может быть,
мне интереснее даже.
Не то, чтобы люблю...
Знаешь, я уже совсем взрослая.
Что-то я в этой самой любви
сомневаться начала.
Любишь человека не долго,
а жить с ним всю жизнь.
Так вот.
С ним я жить хочу,
а с тобой нет. Боюсь.
Потому что ты неуправляемый
и не предсказуемый и...
И вот так. Все сказала.
- Ладно, все ясно.
Я одно только не понял.
Ты же мне писала год с лишним,
врала, что ли?
- Просто не хотела, чтобы ты
расстраивался.
- Ладно, че за допрос.
Ну, как я понял, ты просто
выбрала с кем тебе спокойнее,
а ко мне относишься не так уж плохо?
Правильно?
- Я же сказала, просто...
- Подожди, Андрей, он как...
Он все понимает?
- Что понимает?
- Ну, то, что ты за него
по расчету выходишь?
- Какой расчет?
Причем тут расчет?
Что ты выдумываешь?
Нет, он мне тоже нравится.
В смысле не тоже, а вообще.
- Ладно, все ясно.
Оба вы, смотрю, хороши.
- Перестань, а ты что задумал?
Я же вижу, я по глазам вижу,
что задумал.
Ты учти, я же милицию
могу позвать, у нас знаешь
какой участковый новый,
он такие порядки навел.
- Зови, участкового и еще
кого-нибудь, главное с оружием.
Действительно, че от дурака ожидать.
что он исправится, поумнеет,
да ни за что.
- Вань, я же не так говорю.
- А ты ни как не говори
и вообще знаешь что
иди-ка ты отсюда.
Поют песню.
- А ты че такой грустный?
- Да, чет не спокойно как-то на душе.
- Кровинушка...
Она подходит ко мне...
- Тишина, я сказал!
Давай, давай, давай!
- 28 лет и по большому счету
ни разу не желал.
- Ну послушайте!
Сватья говорят тост!
- Здоровья в личной жизни.
Давай-ка.
- Горько! Горько! Горько!
Горько! Горько!
- Че не веселитесь?
Встать!
Налейте им.
Пейте.
Горько.
Играй.
Ты, ты хотел дровишки
поколоть? На!
- Ждете, когда что-нибудь скажу?
Думаете, раз собака говорящая,
то помолчать не может?
Я помолчу.
Тем более, есть о чем.
 

8 серия

- Цезарь, проходи.
Опа! Аккуратней, аккуратней!
Аккуратней.. Все,
не ушиблась, нет?
- Нет, спасибо.
- Аккуратней. Сами дойдете?
- Спасибо.
- Точно?
- Да, спасибо.
- Павел Сергеевич,
это Вы аккуратней,
люди смотрят.
- Ну что, Сергеич,
новоселье у тебя скоро,
помещение тебе нашли.
- Спасибо.
- Слушай, а я слышал, ты..
С Людмилой у тебя.. да?
Роман.. грубо говоря, да?
- С чего Вы взяли, Андрей Ильич?
- Как ''с чего я говорю''?
На свадьбе обнимались? -
Обнимались.
На мосту у вас
свидания по утрам.
- Да кто Вам сказал
эту ерунду, Андрей Ильич?
На свадьбе мы не обнимались,
на мосту случайно встретились.
С чего Вы взяли-то?
- Так народ говорит,
Паша, народ!
Ты видишь, у нас вон,
невеста за столом
от жениха отказалась,
в город срочно уехала.
- Ну и правильно сделала,
чтобы народ не будоражить.
- Правильно...
Трубку возьми!
- Участковый Кравцов слушает.
- Паш, ну мне-то скажи.
- Что?
- Ну, было - нет?
- Не было,
Андрей Ильич, не было!
- Жаль, красивая баба.
- Ну, сколько ж это можно?
Ну, мать твою так!
Ну, что же происходит?
Ну, все же цветы
пожрали, собаки!
Нюрка!
- Ну, что ты кричишь-то, теть Маш?
Можно не орать?
У меня муж приехал, отдыхает.
А ты надрываешься.
- Очень хорошо. Вот, пусть теперь
забор поставит наконец.
Он у тебя мужик?
- Еще какой.
- Отвели душеньку, да?
Ну конечно, столько
дней не виделись.
Тем более! Пусть теперь
забор поставит.
Ну, посмотри, твои козы,
ну, все же, собаки, сожрали!
Все цветы!
- Ой, ладно тебе..
- Отравлю.. Вот, ей-богу,
дождешься, отравлю
или Мурзина позову,
чтобы он мне проволоку
провел под током.
Да! Ты помни, меня
в Анисовке все уважают,
потому что я всех учила.
А ты, между прочим,
меня не уважаешь,
потому что ты пришлая,
замуж сюда вышла.
И Евгения, дурака
твоего, тоже учила.
Был бы умный, на
тебе бы не женился.
- Здрасьте, Марья Антоновна.
Чего шумим?
- Эй, Женечка!
Здравствуй, давно не видела!
Ой, а был тощий двоечник,
а смотри-ка, человеком вырос.
И красивый с виду, не дурак.
Как тебя городские
бабы не увели?
- А пусть только попробуют,
я его хоть на Магадане найду.
Найду, Женечка, и твои
бесстыжие зенки
ножницами выколю.
- Да ладно болтать-то,
полей мне.
- Она может, Женя.
Она на прополке с Тоней Щукиной
как схватилась, та
вроде бы ее мотыгу взяла,
так Нюрка ей чуть
полбашки не снесла.
Ой, прости Господи.
- А не бери чужого.
- Вот Нюрка!
Ты главное, ставь забор, а..
А то штакетник
уже третий год лежит.
Ну? А то давай я позову
Володьку Стасова,
он все-таки
племянник двоюродный.
- Да ладно, обойдусь.
- Это что же получается,
за наш счет?
Ей надо, пусть и ставит.
- Да ладно, было бы
из-за чего считаться.
Сделаем, Марья Антоновна,
о чем разговор.
- Ну вот, границу территории
я Вам показал, надо ее
штакетником огородить,
а то дети забегают,
кто-то уже мусор сваливает.
Ну, само собой,
чем быстрее, тем лучше.
Оплата аккордом.
Вопросы есть?
- Аванс?
- Ой...
Пропьете ведь.
- Значит так, возьмешь беленькую,
пару красных, ну и закуски.
- А почему я?
- Давай я схожу?
- Ты донесешь, я тебя знаю.
- А ты донесешь.. В прошлый
раз три часа тебя ждали.
- Давай вместе сходим?
- Ну, давай.
На дороге свалили, уволокут.
- Для работы же свалили,
сейчас вернемся и огородим.
- Тоже верно.
- Жекачка! Женечка!
Попробуй кваску..
Холодненький, прям из погреба.
- Ой, ну ты тоже, теть Маш,
додумалась, он взопревший весь,
а ты из погреба.
- Ну как квасок?
- Хорошо!
- Пообедаешь может, Жень?
- Вот такой квасок! На хрену.
- Ой, хороший..
Вот всегда у тебя
хороший квас, теть Маш.
Всегда.
- Все, перекур.
Сергеич.
- А?
- Может сыграем?
- Можно.
- Какой у нас счет?
- Пять-три.
- Чего?!
- Здравствуйте.
Будете смеяться, но сейчас
убийство может произойти
на бытовой почве.
- Кто кого будет убивать?
- Нюра Сущева
Липкину Марию Антоновну,
либо наоборот.
- И за что?
- Забор не там поставили.
Нет, я серьезно говорю!
Они уже за холодное
садово-огородное
оружие взялись.
Как бы не вышло чего..
- Может все-таки
сходить, Андрей Ильич?
- Не подходи, крыса ученая,
не подходи!
- Я срублю забор, срублю!
Понятно? Полтерритории
моей отхапали!
Ищите дураков
в зеркале, понятно?
- Уйди от греха подальше!
Отрублю руку поганую твою!
- Ох, бабы...
- Господи! И разнять некому.
Жень, ну что ты-то
стоишь, как ни при чем?
- Я по старым ямкам ставил,
мне, вообще, все равно.
- Конечно, по старым ямкам!
Вот они стары ямки-то,
значит, здесь забор
стоять и должен.
- Молчи, гадина!
Я.. Я тут крыжовник
сажала двадцать лет,
пока он не померз!
Двадцать лет!
Вон корни видны!
- Помолчи! Корни у нее..
- Там и должна быть граница!
- Уйди!
- Отхапали полтерритории!
Мне отец еще говорил, что
наша территория
вот, от крыльца и...
- До конца деревни!
- Не надо! Мне чужого не надо!
- И до березы! До березы!
Вот тут стояла береза,
пенек от нее остался.
Почему-то он оказался
на ихней территории!
- На нем написано что ли,
что пенек-то от березы?
Написано? Что-то я не вижу,
что на нем написано!
- Да даже если бы было написано,
ты бы все равно не разобрала,
потому что ты буквы забыла.
Ты когда в последний раз
книжку держала в руках?
- Бабы, бабы.. Матом не ругаться!
Матом не ругаться!
- А кто ругается-то?
- А.. Значит, послышалось.
- Все, рублю нафиг!
- Я тебе срублю!
- Тихо, тихо, тихо, тихо!
Милые женщины, это что же
у вас такое происходит?
- Фу, слава Богу,
милиция пришла.
- Слава Богу!
- Я так полагаю,
весь вопрос в том,
где забор должен стоять.
- Не где должен, а вот тут
он стоять и будет.
- Да, и Вы, Анна Антоновна,
что он должен здесь стоять?
- Полагаю. Вот здесь
он стоять должен.
- А Вы, Марья Антоновна,
полагаете, что в другом месте?
- Да, вот этот пенек,
там его историческое место.
- План земельных участков есть?
- Вот.. Вот и я говорю..
Так-то не было,
чтобы никак-то не было,
ведь как-то же оно было.
А раз как-то оно было,
так пусть оно так и останется.
- Ну.. Вот и я говорю.
Значит, сейчас идем
в администрацию,
там наверняка
бумаги имеются, да?
Пошли.
- О! Милиционер, а соображает.
- Идем!
- Идемте.
- Мне бояться нечего!
- Не надо, не надо!
Идите на свою территорию!
- Все! Тихо, тихо!
Пошли.
- Вот, значит, это когда
мы составляли кадастр,
сразу же определили,
где чье позьмо.
- Это что такое?
- Это... Ну как тебе сказать?
Это личная территория.
- Да.. Вот.. Вот
как раз моя граница.
- Правильно, как раз
там, где забор и стоит.
- Нет не как раз там,
где забор стоит.
Получается, что
ближе к моей территории.
- Подождите, дорогие мои,
ну можно же померить,
масштаб там указан.
- Але! Его нет!
- Как?!
- Вот, пожалуйста, проверяйте.
Но забор должен стоять
там, где он стоял.
- А он как раз там уже и стоит.
- Ах ты паразитка!
Прости, Ильич!
Извини, Ильич!
Ах ты сучка!
Прости, Сергеич!
Ах ты собака такая!
- Меня нет!
- О, здорово, сосед.
- Здорово, Вась.
Привет, Дашка.
- Здрасьте.
- Что, грызутся бабы?
- Ну да, сейчас пойдем
с Шаровым участок мерить.
- Ну и как она?
- Кто?
- Учительница.
- Вась, ну я понимаю,
бабы сплетничают, но ты-то..
- А я не сплетничаю,
сразу по-мужски тебя спрашиваю.
Виталя, конечно, Ступин
парень нормальный,
хотя важничает,
в инженеры выбился.
Я тебе так скажу:
он ей не пара.
Так что смотри.
- Да что смотреть?
Нет у нас ничего
с Людмилой, нет, Вася.
- Конечно, конечно.
Осторожно.
Поехали, Дашк.
- Клав!
- А?
- Привет. Помощь не нужна?
- Какая помощь?
- Ну, не знаю..
Там, огород огородить.
- Нечего мне огораживать,
я на отшибе живу, ничью
территорию не захватываю.
- Я же не об этом.
- А о чем?
- Ну, сама же понимаешь.
Тебя обидеть любой может,
ты ведь одна живешь.
- Меня обидеть?
Нет, я слышала, что где-то
такой человек живет,
но.. в глаза не видела.
- Что, хочешь сказать,
что тебе одной хорошо что ли?
- А ты что хочешь сказать,
что тебя некому спать уложить,
сказку на ночь рассказать?
- Ладно, до свидания.
Держи, это тебе.
- Вовк!
Во дурачок, а..
- Ты смотри! Ни хрена себе!
Что ты делаешь, Женя?
Ты что делаешь?!
Женя, я к тебе
обращаюсь или нет?!
Товарищ участковый!
Ну, это же совсем безобразие!
Это же самоуправство,
арестуйте Вы его!
- А ты милицию-то не учи,
она небось сама знает,
что делать. Правда?
- Спокойно!
Спокойно, девочки! Все!
Сейчас мы с Пал Сергеевичем
начинаем мерить территорию.
Правильно?
Подержи, теть Маш.
Так...
- Сколько у тебя получилось?
- Восемь с полтиной.
- Понял.
- Семь.
Значит, так, дорогие мои,
по длине оба
участка одинаковые,
в соответствии с планом,
а вот по ширине, дорогие мои,
со стороны огорода у Сущевых
участок шире, чем у тебя.
- Вот, я говорила, отхапали!
- Подожди, теть Маш.
Но со стороны улицы-то, отсюда,
твой участок-то шире.
- Вот, и она еще мне
смеет претензии орать, да?!
- Да, я смею! Я смею,
потому что у меня вот здесь вот
ни хрена не растет, а у меня
растет вон, вон роза
моя из оранжереи.
- А общая площадь
одинаковая получается?
- Ну, вполне.
Дорогие мои, все, успокоились.
Я предлагаю вот
что сейчас сделать,
я даю сейчас в помощь Жене
людей, пусть он
поставит забор ровно,
чтобы ширина обоих
участков была одинаковая,
что тут, что там.
Все, вот как в плане записано.
Так, Женя.
Евгений! Евгений, ты где?
- Да ну вас! С ума вы тут
в деревне сходите.
- Ты что, Жень?
Жень, ну ты куда собрался-то?
Ты что, уходишь что ли? Жень!
- Забор поставил,
что тебе еще надо?
- Женя! Женечка, вернись!
- Вот тебе, забор!
Вот тебе, получай!
- Не трогай забор, зараза!
Я сказала, не тронь! Женя!
Женечка! Женя!
- Ну что делать-то
будем, Андрей Ильич?
- Наблюдать, больше мы
ничего не можем делать.
Я тебе говорю, у нас, как
две бабы сошлись, так никакая
миссия ООН не поможет.
Все, это тебе не ''буря в пустыне'',
это еще хуже.
Ты куда?
- Да продукты куплю, кончились.
- Правильно, кушай,
а то ты худой!
Ты нам нужен, Сергеич!
- Да подожди!
На свадьбе-то я рядом сидела,
Людка-то вся
красная сидит такая,
вылупилась на него, и он
тоже все глазки таращит.
- А твои глазки куда смотрели?
- Здрасьте, Пал Сергеич.
- Здравствуйте, Пал Сергеевич.
- Может быть вы меня
напрямую спросите?
- О чем?
- Ну, если не о чем спрашивать,
не о чем и говорить.
- Пал Сергеевич,
Вы что-то хотели?
- Конечно, увел жену от мужа,
и теперь стесняется.
- Сама она от него ушла,
у матери живет еще со вчера.
- Какой ''ушла''?
Он прям влез.. прям!
- Сама ушла!
- Бабы!
- Чего?
- Что вы всякую
ерунду-то перетираете?
- А что?
- Вот, говорят, участки
будут переделывать.
- Как это ''переделывать''?
- А вот так.
- Ты что это вдруг, а?
- Да так..
А ты все дома сидишь,
книжки читаешь.
- Все дома сижу, книжки читаю.
- Ничего не слышала?
- Ничего не слышала.
- Люди интересные
вещи рассказывают.
- Да?
- Ну, будто ты за участкового
замуж выходишь.
А мне, вроде как,
из дома выгнала
к родителям моим.
Смешно, правда?
Слушай, Люськ, а может
ты меня правда из дома выгнала?
А я просто об этом
не знаю ничего.
- Это кто ж такие
глупости говорит, а?
- В том-то и дело, что все.
- Не много будет?
- Нормально.
А твоя-то какая забота?
Я ж для тебя практически
посторонний человек.
Сейчас поем и действительно
махну к родителям.
- А ты вот так взял,
и во все это поверил, да?
- А почему нет?
- А ты забыл, что
я тебе говорила еще тогда,
до свадьбы?
- Да сказать-то вы можете
все что угодно.
- Кто ''вы''?
- Вы, Люсенька,
это женщины.. бабы.
- Я не баба.
- Да?
А я, видишь ли, пока еще мужик,
и не позволю...
Люська, скажи,
что это все вранье.
- Я оправдываться не буду,
либо веришь, либо нет.
- А если я не верю?
- Доказывать не стану.
(Поют)
- Не пора ли нам...
- На ночь глядя работать?
Нагородим кое-как.
Я плохо работать
не хочу и не умею.
- И я не умею.
Мне нужно, чтобы все блестело,
чтоб тип-топ, как по струнке!
- Это беда наша.
Вон другие делают кое-как,
и ничего, сходит.
А я вот, если честно,
если плохо что-нибудь сделаю,
у меня душа болит.
- Знаешь, почему нам
трудно живется?
- Почему?
- Потому что в нас
трудовая совесть есть.
(Поют)
- Если рубить или пилить,
она услышит.
Ты подкопай по всему
забору, понял?
Вдоль.. Он рухнет.
Ну, как будто сам, понятно?
А я посмотрю,
кто ей ставить будет.
Давай, выпей для бодрости.
- Сделаем за полчаса.
- Кто тут?
- Я тут.
- Вот зараза,
чуть человека не убила.
Ты знаешь что, ты иди
сейчас к Вадику,
пусть он даст тебе
медицинское заключение.
Он мой ученик,
он мне не откажет.
И потом сразу пиши
заявление Кравцову.
Ты понял?
- Да ты что, теть Маш?
Что я скажу, что меня
баба черенком огрела что ль?
Засмеют же.
- Что, больно?
- Ага.
- Спирту бы надо.
- А что, спирт есть?
- Нету.
А, у меня самогон,
это то же самое.
Держи ложку.
- Ну, так давай лучше во внутрь.
- Это тоже правильно.
- Ох, Павел Сергеевич,
доведут эти купания до беды.
Ну вот, я предупреждал.
- Послушайте, Виталий,
это недоразумение.
Просто глупые сплетни,
больше ничего.
Ну, представьте ситуацию:
мост, я переходить хочу,
Людмила тоже,
ну и пошли вместе,
разговорились, она оступилась,
я поддержал, это кто-нибудь
увидел, вот и пошло ля-ля.
- Все ясно.
Вот что, ехали бы Вы отсюда
вместе.
- Ну?
(Кричат, ругаются)
- Ой...
- Ой...
Ой, здрасьте, теть Машечка.
Как спалось-то?
- Спасибо, Нюра, хорошо.
- Ну и слава Богу.
- От зараза.. Но еще не вечер.
О! Пал Сергеевич!
Здравствуйте, Пал Сергеевич!
Может зайдете на минуточку?
- Зайду.
Цезарь, ждать.
Здрасьте.
- Здрасьте, здрасьте.
- Свободна, Нюра, свободна!
- Ну что? Может яишенку?
- Спасибо, я завтракал.
- Мало ли что..
Вот мой покойник вначале
закусит, потом позавтракает.
Потом закусит, пообедает,
и так до вечера.
А тощий был.. Ну, вот как ты,
как грабля.
- Если Вы на счет забора..?
- Да какой забор!
Ну ладно, перестань.
Ты извини, что
я на ''ты'', ладно?
Вы все для меня маленькие,
будто ученики мои.
- Тогда зачем весь этот
скандал, Марья Антоновна?
- Я тебе расскажу,
но только ты не смейся, ладно?
Ну, вот посмотри на меня,
я женщина одинокая,
ну, вот чем мне развлечься?
Понимаешь?
А тут схватишься с соседкой,
так-перетак, мат-перемат.
Прости меня Господи!
Ну, и вот тебе Большой театр,
не телевизор же
целый день смотреть.
Пошел он... Царство ему небесное.
Ой, что я говорю?!
Причем тут забор?
Что, других тем нет?
Слушай, что я скажу.
Я с Людмилой работаю,
я ее вот так вот
насквозь вижу, понятно?
Не жить ей здесь, не жить.
Она себя обманывает..
И здесь не жить,
и с Виталиком не жить.
- Вы зачем мне
все это рассказываете,
Марья Антоновна?
- Ну как зачем?
Как будто ты не знаешь, зачем.
- О-о-о...
- Чего?
- О-о-о..
- Чего?
- Удивительно, мужчина и женщина
случайно встретились рядом,
просто проходили мимо,
и уже сосватали.
Ой, деревня...
- Ты что думаешь, что
это все народ сочинил, да?
- Именно так.
- Да ладно, я тебе
как учительница говорю,
народ всегда прав.
Вы еще ни сном, ни духом,
а реакция уже пошла, пошла..
- Какая реакция?
- Окислительно-восстановительная.
У тебя сколько было по химии?
- Отлично.
- Да? А что ж ты в менты..
в милицию подался?
- Нет у нас ничего с Людмилой,
и не будет.
- Давай, только между нами,
я к ней приду, с бутылочкой,
как коллега к коллеге,
и как будто проболтаюсь,
что мол был у меня Кравцов,
ну, прям парень сохнет..
Ну, сохнет на глазах, лица нет.
- Вы серьезно?
- Вполне.
- То есть Вы в роли.. как это..
Сваха что ли?
- Да ты что? Какая сваха?
Не сходи с ума,
я просто облегчу
тебе положение,
твое положение.. а то будешь
бекать, мекать, как козел.
- Как кто?
- Ну, как козел, прости
меня Господи не добром слове.
- Да не может ничего у нас быть.
Во-первых, она замужем,
во-вторых, у меня тоже жена есть,
я ее люблю и изменять
ей не собираюсь.
- Ну, а что ж ты нам всем
голову-то морочишь?
- Да это не я голову морочу,
это Вы всем головы заморочили
с Анной Антоновной
с этим забором.
- Ой.. Анна Антоновна!
Ой, ты меня убил!
Анна Антоновна!
Да она Нюрка, хабалка!
Это я, я сельская интеллигенция!
Между прочим, и ты тоже.
- Хозяин!
- А?
- Хозяин, где штакетник брал?
- Этот?
- Ну да, этот, этот.
- Не понял вопроса.
- Я спрашиваю:
этот штакетник где брал?
- Где брал? Он же в заборе,
что его брать-то?
- Ну да, в заборе, но как
он в заборе-то появился?
- Я набил.
- Ну и когда ж ты его набил?
- Не понимаю вопроса.
- Да... Ну ладно, разберемся.
- Ну, народ! Ну, народ!
Это же...!
- Цезарь!
Цезарь!
Цезарь!
- Пал Сергеевич, он у меня.
Забежал чего-то.
- Анна Антоновна, если
Вы на счет забора..?
- Ну.. Какой забор?
Ну что Вы?
Зайдите, Пал Сергеевич,
на минуточку, а?
- Зайду.
- Эй! Есть кто-нибудь?
- Сюда проходите.
Вот...
Это, так сказать, моя
летняя резиденция.
Дача при доме.
- Ух ты! Очень уютно,
очень даже.
- Уютно.. а толку-то?
- То есть?
- Уют же не для себя делаешь.
Я для Жени старалась,
для мужа своего.
Ну?
- Я не пью.
- Ну..
- Я на службе.
- Не обижай хозяйку-то.
- Ну хорошо, я так,
чисто символически.
- А вон, что получилось,
пришел муж, и сбежал муж,
а все из-за нее.
- Спасибо.
- Из-за этой Марьи Антоновной
бессовестной,
хоть она и учительница.
- А добавки?
- Оскорбила человека,
он и ушел.
И вот, что получается..
Не в заборе дело-то.
Она мне семью
фактически разбила.
Ей-то чего? Она уже
давным давно одна,
а я не могу одна..
правда, не могу.
Я молодая еще..
И потом, я не знаю, может
я, конечно, не сильно красивая..
Как на Ваш взгляд-то городской?
- Нет, Анна Антоновна, Вы
очень эффектная,
красивая женщина.
- Правда?
Ну, а фигура у меня?
Ну, видал?
Я вон читала, надо рост
минус сто, минус десять.
А я вешалась недавно,
минус восемь у меня,
не дотягиваю
до стандарта, конечно.
- Нет, Вы даже лучше стандарта.
- Ой, как Вы меня
расстроили сейчас.
- Почему?
- Ну, расстроили,
совсем расстроили..
Ну как ''почему''?
Если бы я знала,
что я уродина какая,
я бы и не переживала..
Не едет муж, ну и чего
ему к уродине-то ехать?
А если вон даже Вы говорите,
что я ничего.. обидно мне.
Обидно мне, обидно.
Я так ждала его,
я его так ждала,
так готовилась.
Я же лишнего не съем ничего,
лишнего не выпью ничего.
Я вон крем французский
для рук купила.
Потрогай, мягкие какие.
- Я верю.
- Да ладно, потрогай,
чего ты боишься-то?
- Да я верю.
- Да потрогай! Оп!
- Анна Антоновна, не-не-не..
Анна Антоновна..
- Вот чего мне теперь делать?
Чего мне теперь делать,
Паш, скажи.
- В каком смысле?
- Да в жизненном, дурачок.
- Это сложный вопрос,
Анна Антоновна.
Я пойд.. Мне пора.
- Я понимаю, служба,
но и ты меня, Паш, пойми.
- О-о.. Тихо, тихо, тихо...
- Это ничего,
что я тебя так зову?
- Да ради Бога.
- Пашуня.
- Тихо, тихо...
- И ты меня тогда Анечкой
просто зови, ладно?
- Аня, это нехорошо, Аня.
- Это хорошо, хорошо..
- Аня, нехорошо это,
у меня жена есть,
нехорошо, Аня.
- Хорошо это.
Куда пошел? Мы же
не договорили еще!
- О чем?
- Про забор.
- Давайте, я как-нибудь
в другой раз зайду.
Хорошо?
Цезарь, пойдем.
- Вот так моя жизнь и проходит.
- Вот так моя жизнь и проходит.
- Э! Ну куда? Куда побежал?
Это как же прикажете
понимать, Андрей Ильич?
- Что?
- Где же наше хваленое
добрососедство?
Вчера штакетник завезли,
чтоб нашу территорию отгородить,
для нашего общего
блага, между прочим,
так глазом не успели моргнуть,
все сперли, до единой дощечки.
- А Вы что думаете, что наши?
Наши не могут.
- Своими глазами видел,
в отличие от Вас, между прочим.
Вы-то интересно, куда смотрите?
- Павел Сергеевич, сходите,
пожалуйста, разберитесь.
- Прошу Вас.
- Вот.. Сейчас увидишь.
- Ну и где?
- Так... Пошли.
- Да, я думала, Марья Антоновна,
что деревню хорошо знаю,
а оказалось, нет.
- О, удивила..
Я здесь всю жизнь живу,
конечно, не считая
пяти лет пединститута,
и то не знаю..
такую свинью подложат,
знаешь, прямо руками разведешь.
Давай выпьем.
- Не-не-не-не...
- Не, ну а что ты? Что ты?
- Не-не-не..
- Это не самогонка,
это я в магазине брала.
- Спасибо, я не хочу.
- Да? Ну ладно..
Ты, главное, знаешь что,
ты про всех не думай,
ты думай про себя,
про свою личную жизнь.
Вот, за тебя.
Какие у него глаза..
Боже мой, прямо
ушибленные глаза.
Вот, знаешь, он говорит..
по делу говорит,
а сам про свое думает.
- Да мало ли о чем он думает.
Смешно..
- Ну что ты думаешь,
я не соображаю?
Вот мы с ним посидели,
чайку попили, ну,
я вроде бы отвлеклась,
начала про школу
там, и про тебя,
в ряде других.
- Сразу про дело забыл,
вот так ушки навострил.
Тебе ясно, нет?
Понимаешь, да?
Тебе ясно все?
- Вот, странные дела, а!
- Чего?
- Ну что у вас тут
воздух что ли такой?
- Давай выпьем, а?
За твое здоровье.
Давай.. Хорошая штучка.
Не самогонка, хорошая.
Давай.
Ты знаешь что, ты мне,
старой дуре, можешь
все рассказывать.
У меня-то своей жизни нет,
поэтому я вами и интересуюсь.
А я могила, могила..
Я никому не слова.
Скажи, ты втюрилась в него?
Втюрилась?
Втюрилась...
Ты знаешь, я бы
тоже не устояла.
Такой красивый.. в пагонах.
Интересно, что
у него там в кабуре.
- Саня, ты проволоку пусти
по моей стороне,
а провод протяни сквозь щель.
- Переходник нужен,
стабилизатор.
Я пущу все двести двадцать,
а подойдет не коза, а она, и...
- Ну и пусть!
- Что ''пусть''?
- Ну.. ну, пусть
переходник, конечно.
- Ну, убить не убьет, а напугает.
Хотя и убить может.
Ток, Марья Антоновна, это загадка.
Вот кому-то сто вольт хорошо,
а я три раза по триста
с лишним ловил - ничего.
- Ну?
- Ну..
- Ну и пусть убьет..
Ну, одну козу только, одну,
мне хватит.
- Этого я обещать не могу.
Скажи честно, точно
Кравцов за тебя?
- Ну, Саня.. Ну, Саня.
- Маша.
- Ты кому не веришь?
Ты мне не веришь?
Он мне почти как кум,
я ему Людку уже
почти сосватала.
Я тебе говорю, он мне
по гроб жизни обязан.
Да.. На, на..
Так что ты не беспокойся,
не беспокойся.
Все железно, да.
- А! Ой...
А- а, ой..
Вот до чего дело-то дошло.
Это она, значит, на
убийство уже решилась.
Ну, Марья Антоновна, ну ладно.
Ой, плохо! Умираю, люди!
Помогите, люди!
А- а-а.. Плохо!
Теть Зоечка, умираю совсем.
- Нюра, что случилось-то?
- Током меня..
Током меня ударило!
Липкина проволоку
с током провела,
чтоб меня убить.
- О, Господи! Зверство-то какое!
- Как в фашистском концлагере.
Сволочь ученая!
Помоги мне, теть Зоечка.
- А меня не дернет?
- Я же за проволоку не держусь.
Во мне уже и нет
ничего, теть Зоечка.
Ой.. Помоги, родненькая.
- Учительница называется.
- Фашистка она!
- Я помню, она, еще когда
моих учила, измывалась над ними.
Меня каждую неделю хаяла,
а я старше нее, между прочим.
И что вышло? Мои обои
в городе с высшим образованием,
у них должности, а она кто?
Как была, так и осталась.
- Плохо мне..
- Нюра! Нюрочка!
Нюра! Значит так, слушай меня,
пиши заявление,
а я свидетельницей буду.
- Помогите, Зоечка, не дойду.
- Вставай, вставай, моя хорошая.
- Вот, Сергеевич,
самая твоя работа.
Разбирайся давай.
- ''Я, Сущева Анна Антоновна,
довожу до Вашего сведения,
что меня чуть не убили
током высоко частоты... ''
Бред какой-то.
- А вот ты, между прочим,
напрасно смеешься.
Это тебе кажется, что пустяк..
Из-за таких пустяков
такие здесь дела могут начаться.
- Дождались.
- Что?
- Дождались, говорю.
По радио слышал:
к нам экспедицию снаряжают
иностранцы сома ловить,
сами-то не можете справиться,
власть называется,
ядреный корень.
- Какой сом, Хали-Гали?
Гражданская война на носу,
а ты с сомом!
Здесь землю самовольно делят.
- Да ладно тебе..
- Да я за этим и пришел,
на счет земли-то.
Вот послушайте, послушайте.
Значит, давно это было,
два соседа, Иван и Семен...
- Марья Антоновна!
Да подожди ты, дай мне
электричество отключить.
- А что, не отключено разве?
- Да нет, конечно.
- А я думала,
курицу убило и все.
Ты знаешь, что-то щиплется.
Ты давай поскорей сматывай,
а то начальство по селу ходит.
- Камикадзе.
- И так удачно ударил,
прямо в темя.
Иван упал.. Полежал, полежал,
да и не встал. И правильно.
Кто первый начал, тот и виноват.
Вот и я, угощу Дуганова
поленом или...
- Тихо, тихо, тихо...
- Чем покрепче.
- Это за что это?
- А за то!
Забор на огороде нагородил.
Вы власть, принимайте меры,
не то я самоуправлением займусь.
- С ума посходили!
Вот кто-то слух пустил,
что кто-то землю
будет по новой разгораживать.
Вот и взбесились все!
Ну что сидишь-то?
Пошли к Дуганову.
- Так, а на счет средств
массовой информации-то?
Вы будете принимать
меры на счет сома-то?
- Хали-Гали, Вы...!
- Я же серьезно говорю.
Иностранцы, иностранцы
беспокоятся о нашем соме!
- Андрей Ильич!
Старушку Звереву обижают,
у которой я на квартире.
Половину участка у нее
захватили прямо на глазах.
У нее истерика, она плачет.
А соседи меня
просто матом кроют
и топором еще грозят.
- Вот ты видишь,
чума на деревню!
- Может помочь, Андрей Ильич?
- Да ладно, Сергеич,
без тебя справимся.
Хали-Гали, пошли! За мной!
Так, Дуганов, и ты туда же, да?!
- Знаешь что, я против
частной собственности,
а это личная собственность,
ее даже при социализме
разрешали,
и ты не лезь сюда!
У меня невроз,
не рискуй, Андрей Ильич.
Я тебе говорю, не рискуй.
- Ну, и что делать будем?
- Корень вырвать надо.
С чего началось, там и кончить.
- Дорогие односельчане,
вы посмотрите, что
у нее стоит на крыльце.
А на крыльце у нее
стоит керосин,
а утром его там не было.
Значит, она желает
поджечь мой дом.
- Глупостев-то не неси!
Глупостев!
Ты забор мой не трогай,
я и дом твой не трону.
- А если трону?
- То и я трону.
- Вы слышали?
Вы слышали?
Да? Почему же вы молчите?
Я же ваших детей учила!
Это она пришлая, из Сосновки!
А там в Сосновке
ни у кого совести нет!
- Ты, Мария Антоновна,
людей-то грязью не мажь.
Я ведь тоже сосновская.
У меня, значит,
тоже нет совести, да?
- Есть, да мало!
- Это кто ж такой
умный нашелся, а?
- В шею их гнать, сосновских!
- Ты как с женщинами
разговариваешь?!
- Граждане!
- Тихо!
- Граждане, граждане!
Граждане!
Граждане села Анисовка,
господа и товарищи,
как кому больше нравится.
Я человек пришлый,
как вы сами знаете,
я человек вообще
не деревенский,
к великому сожалению.
И я сюда пришел даже
не порядок навести,
я просто понять хочу, поможете?
Поможете понять, говорю?
- Конечно.
- Это хорошо.
Анна Антоновна,
вот Вы, как я понял,
хотите сохранить часть земли
в том месте, где огород.
- Само собой.
- Мы с Андреем
Ильичом посчитали,
полтора квадратных
метра получается.
И что, интересно, может
вырасти на такой территории?
Мне просто интересно.
- Ведро огурцов запросто.
- Серьезно? Ведро огурцов?
- Да не в ведре этом дело-то,
не в ведре, а в принципе
дело, я же говорила.
- Я понимаю, принцип -
дело серьезное.
С другой стороны, принцип
размером в ведро огурцов.
Согласны?
- Теперь Вы, Мария Антоновна.
- А меня огурцы не интересуют,
меня от них пучит.
- Да дело даже не в огурцах,
и не в том, что у Вас от них.
Дело в том, что все село,
благодаря вашему примеру,
начало делиться.
Начало делиться еще и потому,
что Вас, Мария Антоновна,
здесь бесконечно уважают
и считают так:
если уж Мария Антоновна,
у которой нас половина училось,
на это дело пошла, то
нам-то Господь Бог велел.
Берут с Вас пример
как с представительницы
коренной сельской интеллигенции,
а пример получается негативный,
а вот это уже плохо.
Я прав?
- Пример, да?
Кто бы говорил..
Ну, я понимаю, если бы
ты был сильно моральный,
я бы еще поняла..
Но ты же здесь кобелируешь!
Прости меня на добром слове.
Кто меня просил пойти
к Люсе Ступиной
и уговорить ее, чтобы она
бросила своего мужа
и пришла к тебе?!
Кто?! - Ты!
- А ко мне клинья бьет какие!
Вчера три часа такие клинья бил,
я, вообще, еле отбоярилась!
- Вот вам моральный тип.
- Японский городовой.. Ладно.
А ну слезь!
- Чего?
- Слезь, я сказал!
Вот так! Отныне все
самовольные заборы
будем сносить
к чертовой матери!
Если кто-то захочет поставить,
только в строгом
соответствии с планом!
Проверять буду лично.
И главное, когда узнаю,
от кого идут слухи
о переделе земли
или о личном другом,
привлеку к ответственности
за клевету и за нанесение
морального ущерба!
Доведу дело до суда!
- А разве за это сажают?
- Сажают!
Все! Претензии есть?
- Есть.
Раньше надо было.
Если нас не остановить,
мы все тут с ума посходим.
Это ж надо, ведро огурцов, а!
Теть Мань, ну не правда что ль!
- Но, но.. А я-то что?
Это уж как начальство решит.
А мы люди частные.
Нюрка, пойдем-ка
самогонку пить.
- Обидели человека.
- Уедет теперь, жалко.
- Милая Людмила Евгеньевна,
настоящего дела у нашего
Пал Сергеевича по-прежнему нет,
он развлекается, как может,
на тракторе катается,
заборы переставляет,
но самое главное,
местные женщины
начали его прикармливать,
ну и меня заодно.
Как бы чего не вышло..
Вы догадываетесь, о чем речь?
Если догадываетесь,
почему же до сих пор не едите?
 

9 серия

- Я такую еще в
детстве своем видел.
Ну, не совсем маленький,
подросток уже был почти.
- Таких тогда не было.
- Еще как были.
Так вот знаешь,
с тех пор, Вячеслав..
- Я не могу на
деревяшку ловить,
никакого интереса.
- Завидущий, значит, ты.
- Да не завидущий,
с роду никому не завидовал,
а просто, ну как
тебе сказать, ну, к примеру,
когда я на
Катерине Лапиной
жениться хотел,
а она за другого вышла
и в райцентр уехала,
я сразу ко всем
интерес потерял, понимаешь?
Вот так и с удочкой:
хорошую увидел,
плохую уже не надо.
Ну, а ты-то на какие шиши купил?
- Свояк из города подарил.
Я даже точно цену помню,
потому что жена в
упаковку чек положила.
- Ммм, да.
- Чтоб я точно знал, на сколько
рублей я уважение имею.
- Ну и на сколько же?
- Тысяча пятьсот восемьдесят.
- О-о, тысяча пятьсот восемьдесят?
- Да.
- Привет.
Привет.
- Здравствуй, Володя.
- Я в райцентр еду,
что-нибудь надо купить?
- У меня все есть.
- Ну ладно, тогда пока.
- Знаешь что, купи мне
тетрадку в клеточку
для учета, у меня кончается.
- Все?
- Все.
- Будет сделано.
(поет песню)
- Цып-цып, цып-цып-цып-цып.
- Здорово!
Ну чего?
- Ты, Василий, не серчай,
но мне деньги нужны.
- Мне тоже нужны.
- Но я-то тебе не должен,
а ты у меня полгода, как
пятьдесят рублей взял,
а мне как раз пятьдесят и
не хватает на одно дело.
- Вот черт! Совсем забыл,
молодец, что напомнил.
- Ну, так вернешь?
- Да нету у меня сейчас ни копейки.
Ну подожди недельку,
у Натальи есть, но она не даст.
- А если я скажу, что ты должен?
- Не надо, она
на меня орать будет.
- А-а-а...
- Не поверит, решит, что
мы с тобой на это соображаем.
- Плохо, а мне позарез.
- Да? Черт!
Подожди-ка, мне Саня Мурзин,
не пятьдесят, а целых
семьдесят должен.
Пошли-ка.
Саня!
Ты мне деньги должен, давай.
- Мужики, я бы рад, но сам в долгах.
Вы же знаете, через две
недели только зарплата-то.
- Клавдия продавщица даст.
Она к тебе нормально относится,
ты к ней машинку ходил
швейную чинить задаром.
Сам хвастался.
- Натурой даст,
ну в смысле водкой,
а так нет.
а так нет.
- Клав, пятьдесят рублей
не надолго не будет?
- Да вы очумели мужики?
Пятьдесят рублей, такие деньги..
Шутка что ли?
- Прелесть моя,
Клавочка, объясняю:
я должен Сурикову,
Суриков должен Хали-Гали.
Ну, святое дело - долг,
ну, ты же меня знаешь?
- Радость моя, Сашечка,
а что я за вашу святость
должна отвечать, а?
Ну, видишь, у меня учет,
у меня каждая копейка
на счету. Я и так
боюсь, недостача будет.
Мужики, приходите
послезавтра дам, а?
- Подожди, а товар
тоже учитывается?
- Ну конечно! Если
не мелкий, конечно,
а то неделю придется сидеть.
- Скажи, а вот если,
например, одну бутылку взять?
- Темнят-то, темнят, а?
- Бутылку дам.
- Спасибо тебе, Клавочка,
за доброту твою.
- Ты не думай о нас,
мы ее пить-то не будем.
- Ага, любоваться на нее будете.
Все, идите, мужики, все.
- Все, нас уже нет.
- Идите, заразы.
- Здрасьте.
- Как назло
ни свадьбы, ни похорон -
никому бутылка не нужна наша.
Кому ж продать-то?
- А я знаю, кому.
- Ну?
- Участковому.
- Здорово.
- О, здорово, Вась. Ты что?
Не понял.
- Купи, а?
- Да мне вроде не надо, Вась.
- Это сейчас не надо,
а потом пригодится.
- Елы-палы..
- Ты только пойми правильно.
Если ты не купишь,
я же все равно выпью,
а мне...
Понимаешь, я решил Наталье..
Только ты не смейся, ладно?
Я решил Наталье
подарок сделать.
- Вот это хорошо, Вася.
- А денег не хватает.
Ведь плохо же будет,
если я вместо подарка напьюсь.
- Это очень плохо, Вася.
- По своей цене отдаю.
- Ну ладно, давай.
Сколько?
- Как всегда, полтинник.
- На.
- Спасибо за понимание.
- На здоровье, Вася.
- Ну?
- Значит так, дед, я отдаю
тебе пятьдесят рублей,
и я тебе больше
ничего не должен, так?
- Ага, так.
- А ты мне остаешься должен
двадцать рублей, так?
- Так.
Подожди, подожди..
Что-то я не понял.
Ты мне должен был
семьдесят рублей, так?
- Так.
- Что же получается,
не понимаю?
Ты мне не отдал ни копейки,
а остаешься должен
двадцать рублей.
- А пятьдесят за бутылку?
- Да, но ее ведь Клавдия дала.
- А взял-то ее я.
- А, ну да, да, да...
- Ну.. ну да.
- Коля, только не перепутай,
есть такая же смесь для грудных,
а нужна от года до двух.
И смотри на этикетку,
если там морковный сок,
то ни в коем слу..
Коля.
- Что?
- Еще раз: у него аллергия.
- Понял.
- Так, молочную любую,
по цене смотри.
Не очень дорого, но и не так,
чтобы ребенка травить.
Ой е, мать заболела..
Оставить не с кем,
с тобой бы поехать надо.
- А что ты, моей бы оставила.
- Твоя сказала, что
у нее работы полно.
Раз и навсегда.
- Да ладно, это
она так сказала,
без намека.
На самом деле,
она отпросилась бы.
- Ладно, обойдемся.
Ну что, я довериться
что ли тебе не могу?
Коля..
- Что?
- Ты же знаешь, Коленька.
- Что?
- Что, если что, тебе
не жить просто, Коленька.
- Ну что ты..?
- Если там выпьешь хоть пива,
то сразу к матери своей.
Вот просто прямо
сразу к матери своей
на всю жизнь, понял?
- Что ты начинаешь опять?
Ну, понял.
- Коль, я тебя лучше
дома угощу.
- Так говоришь, как будто
я алкоголик уже, вообще.
- У тебя наследственность.
Тебя отец во сколько
сиротой оставил?
- Да причем тут отец?
Он, вообще, больной был.
- Ну, вот и я не хочу,
чтоб ты больным стал.
Ладно, иди.
Не потеряй.
- Пока.
- Ой, Ко..!
Постой-ка!
Ну, купи ты джинсы
себе наконец, а.
А то скажут, что я
совсем тебя не одеваю.
- Куда столько-то?
- Тут как раз на приличные.
Ну, не такие, чтоб прям супер,
ты же не Филипп Киркоров,
но чтоб и не тряпка тоже.
- Ну, спасибо.
Даш.
- А?
- Ты хорошая.
- Да я знаю.
Ну, иди, иди.
- В город собрался?
- Ага.
- Меня подбросишь?
Неохота на автобусе трястись.
- Давай, иди собирайся.
- Да я уже собратый.
- Ну, щас тогда
Коляна дождемся.
- О, здорово.
- Здорово.
- Хорош.. Далеко вырядился-то?
- Тысяча пятьсот
восемьдесят, говоришь?
- Тысяча пятьсот восемьдесят.
- Да вот, хочу такую же купить.
- Купи.. А на какие шиши?
- Все-таки пенсию получаю,
коплю помаленьку.
Могу себе позволить.
- Конечно, можешь.
Позволь.
- Ты только мне русскими
буквами название напиши.
- Напишу.
Да, слышь, ты там
привет передавай.
- Я говорю, как-то корешок
для костылька искал,
притомился, сел отдохнуть..
Он и подходит, дикий монах.
Я говорю: ''Ты чего людей пугаешь?
Тебе уж лет сто, тебе помирать, -
говорю, - пора''.
А он говорит: ''Пока церковь
не отремонтируете,
не успокоюсь,
и вам покоя не дам''.
И исчез.
Я думал, сон,
а костыль в руках у меня.
Вот тут я его и видел
в последний раз.
- И что он делал?
- А что он должен был делать?
- Пугать.
- Зачем? Он что, приведение какое?
Такой же человек,
только сильно старый.
- Да ладно, вранье все это.
Все видели, а никто не поймал.
- Попробуй поймай его,
он тут каждый куст
знает, каждый камень.
- А жрет он что?
- Запасы делает.
- Ты видел? Что это было?
- Слышь, дед..
Удочки свои купишь,
не забудь на чай дать.
- Какой чай?
- Чаевые, бакшиш..
Не знаешь что ли?
Сейчас, как в большом городе,
в магазине, в столовой -
везде на чай.
Понял?
- Какой чай? Им зарплату плотят.
А если не дать?
- Обидятся.
Так на тебя посмотрят,
будто ты им в харю наплевал.
- Ну и пусть.
На меня, Володь, как
только в жизни ни смотрели.
Глазами дырку
не протрешь, стерплю.
- Смотри, дед, через два часа
здесь, на этом месте, стой.
- Да я раньше буду.
- Мы зато не будем.
- Вам помочь?
- Мне бы удочку.
- Какую?
- Раздвижную.
- Телескопическую?
Они у нас разные, самая
дешевая семьсот рублей,
самая дорогая - шесть пятьсот.
- Сколько?
- Шесть тысяч пятьсот рублей.
- Удочка?
- Удочка.
- И покупают?
- Ну, не каждый день, конечно,
но не залеживается.
- Постой-ка, я сейчас
тебе точно скажу..
Сри...
- Кристалл.
Да, они у нас тоже разные.
Вам по какой цене?
- Тоже точно скажу.
Тысяча пятьсот восемьдесят.
- Так, ну вот, тысяча
пятьсот семьдесят..
Углепластик, длина шесть метров,
хорошая удочка.
- Вроде она.
Вроде похожа.. Или нет.
- Дедушка, я Вам
вот что посоветую:
возьмите, пожалуйста, нашу
отечественную удочку
''Рекордс'' спиннинг.
Прекрасная удочка,
девяносто семь рублей
всего лишь, недорого.
- Девяносто семь рублей?
Что же за удочка
за такую цену?
Я лучше ветку срежу.
Нет, ты меня не сбивай,
я сам знаю, что мне нужно.
Значит, говоришь, тысяча
пятьсот семьдесят?
- Тысяча пятьсот семьдесят.
- А почему не восемьдесят?
- А вот этого я не знаю.
- Дай прокатиться?
- Полай.
- Жадина.
- Так, а где велосипед-то?!
Так, кто у меня все время тырит
мое транспортное средство?!
Кто здесь был?!
- Ленька взял.
- Ленька! Вот поганец, а!
Давай, бегом, догони его,
скажи, что
дядя Андрей ругается.
И передай, чтоб мне Стасова
сюда, в контору, привел.
Ты еще здесь?!
Ну-ка брысь!
Вся в отца.
- Слушай, и телек купили,
и бабки остались.
Может в ресторан пойдем?
- Какой ресторан?
Ты за рулем, тебе пить нельзя.
- Что, в ресторан, значит,
сразу пить что ли?
Может я нормально хочу поесть,
не в забегаловке, а по-человечески.
- Ты сначала дела
сделай, а потом пей.
- Дядя Слава!
Вам из города звонят.
- На сома?
- Там же написано.
- А если сом пять метров?
Больше есть?
- Дедушка, больше только якорь.
- Здрасьте.
- Здрасьте.
- Случилось что ли че?
- Вы по какому вопросу?
- А я откуда знаю,
Вы же вызывали-то.
- А.. Ой, простите, да..
Это Хали-Гали что-то чудит,
звонил из района, говорит:
''У меня полминуты,
зови Стасова, пусть звонит''.
- Але.
- Але. Мне Хали-Гали.
- Какие Хали-Гали?
- Але.
- Хали-Гали - я.
Хали-Гали слушает.
- Але, это ты?
- Славка.
- Я.
- Славк, ты точно помнишь,
тысяча пятьсот восемьдесят?
- Восемьдесят.
- А что, не семьдесят?
- Ну да.. Да ты дело говори.
- Ладно, сказал уже.
Все, будь здоров.
- Удочку покупает. Спасибо.
- Деньги тебе?
- Мне.
- Надо же, и удочку
купил, и осталось,
скажи на милость.
- Представляешь, дед
полтинник на чай дал.
- И ты взяла?
- Да, ну конечно, ведь
он обиделся бы,
для него это деньги.
Явно, что удочку
на последние купил.
- Здрасьте.
Екатерина Лапина здесь живет?
- Она здесь не живет.
- А где живет?
- Нигде не живет, померла.
- Ясно...
А Вы муж?
- Чей?
- Ее.
- Да ты что, дед?
Купи очки себе, я ее сын.
- Извините.. Извините, конечно.
Мы с ней.. просто из одного села.
Извините.
- А ты зачем приходил-то?
- Да вот.. Удочку купил.
- Ну и что?
- Телескопическая.
Шесть метров.
- Так ты что,
похвалиться приходил?
Ну, народ!
Слушай, дед, а ведь
удочка - это событие.
Обмыть надо.
- Обмыть?
Обмыть можно, но у меня
на ''обмыть'' один
обмылок остался.
Вон, девять с полтиной всего.
- А это что, не деньги что ли?
Я тут тебе покажу одно место,
там за четыре рубля
сто грамм наливают,
а за восемь рублей -
целый стакан,
да еще закусить дадут.
Пошли.
- Это где ж такой фонтан бьет?
- Ну, не фонтан.. приличное место.
И тут не далеко, в двух шагах.
Пошли.
Осторожно, не упади,
лестницы скользкие.
- Ну что, закатимся в ресторан?
- Да погоди ты катиться!
Мне еще джинсы купить надо.
Дашка специально деньги дала.
- Кому джинсы, ей?
- Что это ей? Мне.
- Вау!
- Да!
- Но я хочу ей купить
сюрприз, понял?
- Какие мы нежные.
местечко хорошее знаю.
- Да больно надо.
- Садись за тот стол.
Привет, Надежда.
- Иди отсюда.
- Здорово, мужики.
- Привет.
- Сейчас все будет.
- Деньги принес?
Ты мне сто двадцать
четыре рубля должен.
- Отдам.
- В долг не налью, понял?
- Познакомься.
- Ну что, дед,
похмелиться хочешь?
- С чего похмелиться?
Я не пил еще.
На все.
- Ну? Что я говорил..
Спирт чистый..
В смысле, разведенный.
Но чистый.
Ну что, может плеснешь?
Ага, сейчас!
- Угощайся.
- Ну..
- Какой размер Вам нужен:
американский, европейский?
- Да русский нам, вообще-то.
У Дашки какой размер, помнишь?
- Ну, размер-то я и забыл.
- Вот.
- Нет, у этой поширее будет.
- У кого это поширее?
У меня, между
прочим, сорок шестой,
деревня.
- Значит, у Вашей
девушки сорок четвертый.
- Девушки..
Она мне не девушка,
она мне жена.
- Ну, что я тебе говорил?
Только что из магазина,
полторы тысячи стоит
эта удочка,
так что с тебя причитается.
- Да не плачь ты, угощу.
Ты возьми его,
и обыщи хорошенько.
Может он соврал,
может у него наличность есть.
- Ага, понял.
- Куда?
- Вставай, пошли домой.
Пошли, пошли..
Пошли домой, вставай.
Опа!
Сейчас, сейчас..
Тихо, тихо, тихо.
Дед, спокойно, держись.
Тяжелый.
Ну, отдыхай, дед.
- Да...!
- Вы куда, молодые люди?
- К вам, куда еще?
- Минуточку,
у нас фейс-контроль.
- Это что такое?
- Это очень просто:
фейс - это лицо по-английски,
контроль - понятно.
Кто не понравится,
имею право не пускать.
- Ты сам на свое лицо смотрел?
Тебя самого никакой
контроль не пропустит.
- До свидания.
- Да ты че?!
Я пожрать сюда пришел,
и буду жрать.
Давай стой вон дверь охраняй,
чтоб никто не уволок.
Пойдем, Колян.
- Серый, Серый, прием, Серый.
- Может не надо, а?
- Что значит ''не надо''?
Я сюда с деньгами пришел,
не просто так.
Придумали тоже.. контроль.
Я что, пьяный что ли?
Или у меня рожа
навозом намазана?
Где меню?
Але! Есть кто живой, нет?
- Господа, у нас такое правило:
кто не соблюдает
наш распорядок,
тот должен покинуть заведение.
- Товарищ, вот если сами хотите,
Вы его и покидайте,
а мы сюда кушать
пришли, с деньгами.
Или давайте жалобную книгу.
- Володь, да брось ты.
- Так значит, вы
не желаете удалиться?
- Может не надо, а?
- Надо, Коля, надо.
Мужики, вы что делаете?!
Вы что делаете?!
Руку! Руку отпусти!
Ай!
Вам хана!
- Володь! Володь,
может не надо?
Ну, Володь, может не..?
Ты че, обалдел что ли?!
Охренели совсем!
- Гадье, а! Козлы!
Фейс-контроль..
Я им утрою фейс-контроль.
Я пацанов соберу,
каждый фейс им
так отконтролирую!
Они на меня втроем навалились!
У меня бабки есть!
У меня есть бабки,
я что, права не имею?!
- Просто у них правила такие.
- Нет, Коля, это
не правила, понимаешь?
Это он стоит, тварь, понимаешь?
И за человека меня не считает!
Интересно ему, понимаешь!
Если я не человек, то он
очень даже человек,
понимаешь?
Я в армии на таких
козлов насмотрелся.
Думаю сначала,
что они такие вредные?
Думаю, ну что ты
такой вредный?
Характер что ли у тебя такой?
А потом понял, если один человек
в дерьме испачкался,
у него два выхода:
либо отмыться, либо второго
еще сильнее в дерьмо окунуть,
тогда он за чистенького
сойдет, понимаешь?
Ненавижу.
- Здрасьте, у вас здесь
старик был, удочку покупал.
Не видели, куда пошел?
- Да, он возле магазина был,
а потом, я видела, он
встретил кого-то,
и они вон в тот двор пошли.
- А ты что щеришься?
- Не поняла.
- Я говорю, что
ты зубы скалишь?
У вас здесь что,
тоже фейс-контроль?
Я смотрю, умные
больно все стали!
Ты кто есть? -
Обслуживающий персонал.
Стой нормально и обслуживай.
- Пьяный что ли?
- Да нет, вроде не похоже.
- Ну что?
- Ну и где наш старый?
- Может сам уехал?
- Не должен.
Подожди-ка, я сейчас.
Ой, е! Дед!
Живой?
Ты что, нахрюкался что ли?
Ну-ка давай!
Удочку что ли обмывал?
- Перебрал маленько.
- Ты идти-то сможешь?
- Щас..
Ничего, я крепкий.
Мне сколько бы не пить,
лишь бы поспать.
А поспал я как раз.
- Ну, ты молодцом!
Ты же у нас кремень.
Давай.. Опаньки!
Пойдем?
- А у.. удочка где?
А? Удочка?
- Ну все, а что..
Ищи-свищи, сперли, наверное.
- Нет..
- У них здесь это запросто.
- Нет.. Там был.
Угостили каким-то.. стенолазом.
Ничего не помню.
- Друзья что ли?
- Родня.
Оставил, наверное.
- Добро пожаловать.
- Я тут удочку оставил.
- Какая удочка?
И где это ''тут''?
- Ну как же,
ты-то был, я помню.
- Я-то был, только
обознался ты, дед,
спутал с кем-то.
Я тебя впервые вижу.
- Слушай, что-то ты темнишь, а.
Дед-то во дворе лежал,
значит, здесь он был.
- Ты не ори, юноша.
У нас во дворе
кто только не валялся.
- Слушай, может обознался, а?
- Может и обознался,
я ведь не приглядывался.
- Да перепутал
ты с похмелья, дед.
- О! Вот она!
- Чего?
- Моя старая облигация,
я в нее деньги завертывал.
Так что.. тут я был, тут.
Ты уж, пожалуйста,
поищи удочку-то.
Я может на нее всю
жизнь копил.
- Дед, дед, хорош, не хнычь.
Что еще унижаться
из-за этого дерьма?
Давай гони удочку, орел!
- Ты что хочешь сказать?
Что мы тут людей
грабим что ли?
- А что, нет что ли?
Я что, не знаю, что это такое?
Это притон!
- Очень может быть.
Так если хочешь выпить, выпей,
а не хочешь - пошли отсюда.
У нас тут скандалы запрещены.
- А.. Здесь, значит, тоже
фейс-контроль, да?
Тоже фейс-контроль?!
Отлично!
- Ну, ты поищи.. Ну что ты?
- А ну-ка, дед, отойди.
А ну, отдавай удочку,
расхреначу тебе сейчас все
к ядреной матери!
Ай-ай-ай! Больно руку!
Пусти, урод! Ты что
беспредельничаешь?!
Колюня! Колюня!
Колюня, езжай к Кравцову!
Езжай к Кравцову, Коля!
- За что вы?
- Деда не трожь!
- Да можете сказать?
Эй, Володь! Вовка! Подождите!
Да подождите вы!
Ребята!
- Пал Сергеевич, что у нас на ужин?
- На, ешь.
- Вполне съедобно.
Ммм.. Ммм..
Я все.
- На, троглодит.
- А Вы сами не хотите?
Ну ладно, выручу Вас, съем.
- Павел Сергеевич,
наших взяли.
- Кого взяли?!
- Хали-Гали и Володьку.
- Где? Когда?
- В городе, я не знаю.
Поехали, я по дороге расскажу.
Только телевизор
сначала выгрузим и
у Вас оставим, а то растрясем.
- Ворованный что ли?
- Павел Сергеевич, купили!
- Как холодильник?
Смотри у меня, Коля!
- Коль! Господи..
- Даш, вот я заехал,
чтобы ты не беспокоилась.
Все купил, а мне ехать надо.
- Куда это?!
- Обратно в райцентр с Кравцовым.
Он вон в машине сидит,
с Володькой неприятности,
выручать надо.
- А ты тут причем?
Выручатель нашелся..
Дома останешься, нечего!
- Даш, ты что, не понимаешь
что ли, мне ехать надо!
Я же по делу, не просто так.
- Коля!
Коля, ты меня знаешь!
- Знаю! А вот ты меня
не очень, я вижу.
Сказал надо, значит, надо!
- Здрасьте.
- Здравствуйте.
Что-то я Вас не видел.
Извините.
Служить к нам прибыли?
- Да нет, проездом.
Торгуем, да?
- Какая торговля?
Ну, приходят люди отдохнуть,
а я угощаю..
Имею право, разве нет?
- Имеете, конечно, имеете.
Скажите, пожалуйста, сюда
к вам, случайно,
старик не заходил?
С ним еще был
такой рослый парень.
Тут, по-моему, какое-то
недоразумение
произошло с удочкой.
- Нет, никаких недоразумений.
- А что Вы так испугались?
Я же не по Вашу душу пришел.
Куда их увезли?
- Кого?
- Старика с парнем.
- Я Вас вообще не понимаю.
Старик какой-то...
Ну, пришли отдыхать, отдыхайте.
А милиция у нас и своя есть.
- Документы?
- Елы-палы, как знал.
Братцы, я документы свои
дома оставил, я Кравцов,
участковый из Анисовки.
- Пройдемте в отделение.
- Ребят, вы что, звездочки
не видите что ли?
- Пройдемте в отделение!
- Ребят, ребят, это уже нападение
на старшего по званию.
Ой!
Фу!
- Довыпендривался?
- Да уж..
- Ну.. Ты извини, Кравцов,
ребята погорячились,
все-таки ты ж
без документов был.
- Ну да.
- Пойди разбери, кто ты там.
- Я тоже погорячился,
Вы уж простите меня.
- Это уж да!
- Земляков отпустили?
- Отпустили, в машине сидят,
тебя дожидаются.
Завидую я тебе, Кравцов.
- В смысле?
- Я начинал так же, как ты.
Честный, справедливый..
Работал, как вол.
Глаза горели.
А потом скурвился,
деньги пошли..
Работа у нас собачья.
Легавые..
Ну, засосало.
А знаешь, что такое
счастье, Кравцов?
Счастье - это, когда ты
на работу идешь с желанием,
а домой возвращаешься
с радостью.
- Тогда я счастливый
человек, Илья Сергеевич.
- Да,
вот поэтому я тебе и завидую.
- Ладно, счастливо.
- Спасибо тебе, Пал Сергеевич.
- Тебе спасибо, что не убил никого.
- Да ну ладно, я стул-то
схватил, чтоб попугать.
- А что, словами нельзя было?
Обязательно стулья крушить?
- Да я махнул всего пару раз.
- Ой, Володя, ты парень хороший,
дури в твоей башке много.
И если ты не угомонишься, ты
как-нибудь в такую беду
вляпаешься, никто
тебе не поможет,
ни я, никто вообще.
Ты понял меня?
- Да понял я, Павел Сергеевич,
все я понял.
Но я деду помочь хотел,
деда-то ограбили,
у него удочку украли.
- Это правда?
- Сам виноват.
Хотел по дешевке выпить,
а по дешевке ничего
хорошего не бывает,
кроме насморка.
Да Бог с ней, с удочкой..
Потерянного не вернешь.
- Еще как вернешь..
Дело не в удочке,
дело в принципе. Поехали.
- Вот сейчас и рассчитаемся.
- Ты так ничего
и не понял, Володя.
- Да все я понял,
Павел Сергеевич.
- О! Хорошо, что Вы зашли.
А я уж думал, как Вас искать.
Нашлась удочка-то.
- Да что Вы?!
- Дедок ее за дверку
поставил и забыл.
А я разве за всем услежу?
- Ага, ректификатом
торгуете с клофелином, да?
- Какой клофелин? - Чистый
медицинский спирт.
От людей кроме ''спасибо''
сроду ничего не слышал.
- Герой труда, значит?
Жаль, что я не здесь работаю,
я бы твое геройство оценил
по достоинству.
- Да есть кому оценить,
не обижен.
- Ну-ну.. Живи..
пока.
Пока.
- Пока.
- А что там было-то,
можешь сказать?
- Да так, ничего особенного.
- Ну а джинсы где? Купил?
- Моего размера не было,
поэтому тебе купил.
Правда, наугад, померяй.
- Мне? Вот чудной.
Коль, ну как?
По-моему, хорошо, да?
- Еще как!
- Ну...!
- Должен Вам сообщить,
Людмила Евгеньевна,
что сегодня Павел Сергеевич
в город ездил,
заметьте, без меня.
Что он там делал, неизвестно.
Ну, Вы же сами знаете, что
кур в городе почти нет,
а вот женщин сколько угодно.
Вы меня понимаете?
Это меня уже очень
сильно беспокоит.
Если Вас это не беспокоит,
уговаривать не буду -
не хотите, не приезжайте.
Думаете, пропадем тут без Вас?
Ни за что! Вот так вот.
Да... Извините, погорячился.
 

10 серия

- Ну вот, наконец-то, обратил
и на меня внимание.
Я могу еще и лапу дать.
- Сидеть!
- Так я уже сидел.
- Ай, хороший. Ай, бравушки.
Цезарь, дай лапу. Молодец.
- Этого еще, как раз, не хватало.
- Цезарь, сидеть!
Ай, молодец.
- Павел Сергеевич.
- Что-нибудь случилось? Здравствуйте.
- Вам очень важно жить здесь?
- В смысле? Не понял.
Хотите, чтобы...
- Я хочу, чтобы ко мне вернулся
мой муж.
- А я-то здесь при чем?
- Пока Вы здесь это невозможно,
неужели не понятно?
- Так вот в чем дело.
Смешно. Странно, раньше
каждый день хотел отсюда уехать.
- А теперь?
- Теперь... Не знаю.
- Вы поймите...
Хорошо, я ему объясню,
что ничего не было и не будет,
но он же здесь родился и вырос.
Он прекрасно знает, что все
будут говорить, что было и есть.
Ну поймите, здесь слишком тесно.
Мы с Вами просто встретились
на улице, просто поздоровались
и уже придумают невесть что.
Да я и сейчас-то боюсь, увидят
ему скажут и он точно тогда
не вернется.
- Бред, тогда что это изменит,
если я уеду, все равно болтать будут.
Почему уехал, а что у них было
такого, черт.
- Этого еще не хватало.
- Этого, как раз, и не хватало.
- Здрасти, Павел Сергеевич,
а Вы че тут?
- А ты че тут?
- Просто, катаюсь.
- А я вот просто собаку
дрессирую.
- А!
- Куда?
- В магазин.
- Закрыто.
- Клав.
- Учет у меня.
Иди, иди.
Между прочим, Клавдия
в магазине еще.
Я проходил, видел.
- Мужики, у меня идея.
- Ну?
- Бабу на уговор не возьмешь.
Я знаю, на что ее нужно взять.
- Ну, на что?
- На чувства.
Бросаем монетку, кому выпадет,
тот придет и скажет, я тебя
люблю, жить без тебя не могу.
Ну не важно, поверит, не поверит,
но бутылку-то поставит.
- У монетки-то две стороны,
а нас-то трое.
- Будем спички тащить.
Только она женщина серьезная,
ее так на люблю и прочее
не возьмешь, а вот если прийти
и сказать: Клава, хочу жениться.
Вот тогда она точно,
даже ящик поставит, точно.
Вы чего?
- Сань, заметь, ты сам сказал.
- Вы что, сдурели?!
- Ну подожди, подожди, я женат
и Мишка тоже.
- Да.
- А ты фактически разведен.
- Сань, выпить хочется.
- А вдруг она согласится?
Женщина она, конечно, хорошая,
но жениться из-за бутылки,
ребят, вы что?
- Другие, между прочим,
даром женятся.
- Правильно.
Ну, от женитьбы хотя бы
бутылку поимеешь,
а другие, кроме неприятностей,
ничего!
- Вы что, серьезно, что ли?!
Ну, хватит, ей богу!
- Сань...
- Никуда я не пойду!
Я еще с ума не сошел!
- Не правильно это получается,
Анатолий.
Мы с тобой работаем вместе,
а ты, можно сказать, на меня
ноль внимания, только презрение.
- А че мне, целоваться с тобой, что ли?
Зато дочка твоя расстаралась,
на весь район опозорила.
Это же надо, со свадьбы от сына
сбежала!
- Ну, это знаешь, это...
Как бы это сказать...
Это же, грубо говоря, душа,
понимаешь? Ей же не прикажешь.
- Ага, вот и я своей душе
не приказываю, а ей с тобой
разговаривать не хочется.
Вот так, понял?
- Да понять-то я понял,
а только ведь могли бы, Толя, а?
- И пить я с тобой не буду! О!
- Да ты че, Толя, вообще, что ли?
- Здрасти, Клавдия Васильевна.
- Здрасти, Анатолий Семеныч,
вообще-то у меня закрыто.
- А я так, я не покупать.
Я по личному делу.
- Какое это у тебя личное дело, в магазине?
- Ну, как сказать, я хотел
посоветоваться.
- О чем?
- Тут дело тонкое, даже не знаю,
как сказать.
- Короче, Сань, мне уходить
пора, ладно?
- Могу покороче, я влюбился.
- Да? Ну?
- Ну, а как сказать ей не знаю.
- Да так и скажи!
- Боюсь и сомневаюсь,
мучаюсь, страдаю, в общем...
Ну, все вместе, в общем.
- Ой, страсти-то, какие, Сань.
Да кто же такая-то?
- Ну, в общем... Ох, черт.
Волнуюсь. Слушай, дай выпить,
чуть-чуть? Нет, если не хочешь,
можешь не давать.
Ну, душа просит...
- Да, Сань, любовь штука
тонкая. Открыть?
- Нет!
Я вообще могу и так, без алкоголя.
Давай без алкоголя.
- Клав, ты же знаешь, я вот
этими руками могу дом построить
от крыльца до крыши, я могу
генератор смонтировать,
я могу машину, любую, какую хочешь!
Ну, а для кого?
А теперь я знаю для кого.
- И это кому же так повезло?
- Это Вы, Клавдия Васильевна.
- Че я?
- Вы, та женщина, с которой
я хотел бы жить не так просто,
а по-настоящему. Вот.
Ну, я делаю Вам официальное
предложение.
- Сань, ты че?
- А что?
- Тебе бутылка нужна, да?
- Не понимаю, че так долго?
- Не понимаю, че так долго?
- Ящик, наверное, донести
не может.
- Может помочь?
- Я не хочу.
- А я тебе и не предлагаю.
Зачем же Вы?
Зачем же Вы так, а?
Че же мне теперь с этим
делать, а?
- Примите к сведению.
- Уйди, а?
Уйди, а? От греха-то!
Это че, подмосковные вечера?
- Да, подмосковные.
- А ламбаду можешь?
- Ну что, работнички?
- Здрасти!
Где транспортер-то?!
- Да вот, мотор вчера еще сделали!
- И вот, клейма вот сточили,
для трактора.
- А почему не на заводе?
- Да не отвезли еще.
- Так отвези же!
- Щас.
- Чем вообще тут занимаетесь,
ей богу?! Трактора стоят, техники нет!
Сколько ты этим занимался?!
- Всего неделю.
- Да.
- Неделю!
- Да как же сделать?!
Запчастей нет, один станок,
из всех, работает!
- А где у вас запчасти-то?!
- Кончились.
- Куда остатки делись?!
- Так все уже.
- Я тебя спрашиваю,
как старшего механика!
- Я здесь и механик, и токарь,
и слесарь, и сварщик.
- Только не надо демагогии,
между прочим.
- И все за одну зарплату!
- Да, да, вам здесь платят
в 2 раза больше, чем в районе,
а не нравится, давай выкатывай!
- Ну и, пожалуйста, я уволюсь,
только не надо на меня кричать!
- Ой, ой, распузырился-то!
Че ты пузыришься-то,
вместо того, чтобы порядок навести?
Раздувается тут!
Я еще сюда бухгалтера пришлю,
чтобы он ревизию провел!
Посмотрим, куда делась все,
к чертовой матери!
- О, а че это вы хотите этим сказать?
- А что сказал, что слышал!
- Петрович.
- Совсем уже.
- Да поезжай ты!
- Ежкин кот.
- Ты что наделал, а?!
Ты что наделал, дубина?!
Ну ты знаешь, сколько стоит
ремонт по этой краске?!
- Вы сами меня торопили.
- Так, когда у нас зарплата?
- В пятницу.
- В пятницу не будет у тебя зарплаты!
Вычитаю за ремонт.
- А не многовато будет, а?
- Не много, в самый раз!
Еще не хватит!
Два года ездил и ничего,
а в родной деревне!
- Уже родной, ага.
- Ты че бормочешь там?
Ты че бормочешь? Че, хочешь
сказать, приезжий, да?
А вы хоть местные, а хуже врагов!
Работать разучились!
Все разворовали! Вон, мимо машины
проехать не могут!
- Сам же торопил!
- Все, все, давай.
- Машину оставляю здесь,
и чтобы завтра все было в порядке.
Эту самую хреновину вашу,
царапину, закрасить!
Чтобы я и не нашел!
- Так здесь специальные инструменты
и краска...
- А мне плевать, где все это
найдете, чтобы завтра все
было в порядке! И все!
Или уволю, к чертовой матери!
- Ну ты че, а?
- А че он здесь машину поставил?!
И еще торопит, главное!
Испугал. Увольняй,
а зарплату не трожь!
Жить-то я должен на что-то!
- Ну ладно, жестянку, я думаю,
мы выправим...
Слышь, у меня там краска есть,
возьмем, смешаем и закрасим.
- Да я мешать не очень люблю.
Толь?
- Ну, пойдем.
- Людмила! Виталий не у Вас?
- Я же говорила Вам,
Павел Сергеевич, ушел он.
- Черт, поговорить хотел с ним,
по-людски.
- Да не будет он с Вами
разговаривать.
Драться будет.
- Да бред, ну полный бред.
Из-за чего драться-то?
Из-за сплетен, что ли?
Он же нормальный человек,
неужели не понимает,
что у нас не было ничего?
- А может и жаль, что не было?
Нравишься ты мне, Паша,
очень нравишься.
- Люда.
- Хороший ты человек.
Да ты не бойся. Не бойся,
я справлюсь, сама справлюсь.
Да и правильно ты сказал,
не было у нас ничего,
да и быть не может.
Его я люблю.
Только вот он не вернется.
- Возвращается.
- Господи, только не это!
Павел, Сергеевич...
Павел Сергеевич!
- Я поговорю с ним.
- Не надо, я умоляю Вас!
- Люда!
- Павел Сергеевич, вон туда.
- Да, идиотизм.
- Я прошу Вас!
- Японский городовой.
- Виталий.
- Я за инструментом.
- Да нету их там!
- Виталя, бред.
- Не понял?
Я, надеюсь, ты по службе?
- Виталя, ты не понял.
- Я понял.
- Виталик, послушай меня,
я тебе все объясню.
Господи боже мой,
какая глупость.
Какая глупость.
- Так, где Виталий?
Ну, я спросил, кажется!
- Ну здесь где-то.
Во двор, наверное, вышел.
- Да что же это делается-то, а?!
Там работа стоит, а он гуляет!
Обнаглели в конец!
- Что Вы орете?!
Да что Вы орете-то?!
Приехали сюда и командуете всеми!
Тоже мне, хозяин нашелся!
- Если Вам не нравится,
можете убираться отсюда,
к чертовой матери!
- Вы, между прочим, у меня
дома находитесь!
Убирайтесь сами!
- А ты че тут делаешь?
- Так, зашел.
- Вот жизнь у людей,
даже завидно!
Зашел, гуляет, прогуливается,
а тут работаешь, как вол,
с утра до ночи?!
- Светловато.
- Точно.
- А может, ему ее всю перекрасим?
- У нас краски-то хватит?
- Красной у меня навалом.
- Красной?
- Ну.
- А че, будет, как вожак
тут ездить.
- Давай.
Светловата.
Ты давай, сгоняй, а я пока
краску подготовлю. Давай.
- Сволочь, уволит он.
Щас, я быстро.
- Сгорит! Сгорит же машина!
Вынести надо!
Ну кто, мужики, а?!
Тыщу долларов даю!
- Хоть сто тыщь давай,
жизнь дороже.
- А где Ступин?
В тюрьму у меня пойдет!
- Ага, без суда и следствия.
- Будет тебе и суд и следствие,
кстати, и ты сядешь,
и ты сядешь!
- Ага, ну как же, я вот сразу
и побежал, ага.
- Че это вдруг? Мы, между прочим,
машину покрасили!
Полночи на нее убили!
- Она еще усохнуть не успела!
- Всем привет.
- Здрасти.
- Вот это да!
Хорошо погорели-то!
Капитально. Я говорю,
аж в районе был огонь виден.
Че сгорело?
- Все сгорело! И мой джип, тоже.
- Застрахован?
- Если бы. Я думал, в деревне,
че страховать? Надо же.
- Я думаю, он один у тебя
всех этих мастерских
стоит?
- Как бы не дороже.
Слушай...
- Значит так, на место возгорания
никому не входить, руками ничего
не трогать.
- А нам это надо?
- Слушай, Илья Сергеевич,
я че тебя позвал-то?
Понимаешь, Кравцову это дело
никак нельзя доверять.
- Ну разумеется, он же
не следователь, я тебе такого
человечка пришлю.
- А сам не можешь?
Понимаешь, если это халатность,
то есть с кого спросить,
главное, доказать, что это
халатность.
- Я думаю, что это вообще поджог.
- Нет, если халатность,
то я с него слуплю по полной
программе. Ну и отблагодарю.
- С каких денег-то?
- Найдется.
Вон, у Ступина, тесть в городе,
богатый.
- Само собой, люди свои,
сочтемся, 5% от стоимости.
- Согласен.
- Он у тебя тыщь 30-цать стоит?
- Ну что ты, 1 0 тыщь.
- Тогда самовозгорание.
- Тогда 1 0% от 1 0-ти тыщь.
- Понял.
- Значит, вот какая ситуация,
вчера приехал на машине,
поставил ее здесь, а этот вот,
Савичев, в меня... на своей тарахтелке!
- Так Вы же меня сами торопили.
- Да ты уж помолчи, ладно?
Ты свое сделал.
Ну, я, конечно, возмутился,
потребовал, чтобы они к утру
привели ее в порядок,
они, по-моему, даже работать
начали.
- Самое главное, мы краску-то
подобрали, один в один.
- Тютелька в тютельку,
а она сгорела.
- Ага.
- Видали, да? Они теперь все
на пожар хотят свалить.
А я, между прочим, Савичева,
вчера, лишил зарплаты,
и у него появился повод личный
мне отомстить, материально.
- Больно мне надо, да?
- И Никишин тоже, кстати,
получил хороший втык,
за разбазаривание средств,
я вообще сюда ревизию прислать.
- Бухгалтера, ага.
- Вот вам факты.
А результат - пожар.
- Хорошо.
Вопрос следующий,
кто уходил последний?
- Мы.
- Во сколько?
- Ну, это было около одиннадцати.
- Да?
То есть работать любим?
- Нет.
- Там, между прочим,
после нас Ступин оставался.
- Да.
- А че это он пришел?
- Так Вы же сами грозились,
ревизия, бухгалтера пришлю,
вот он и пришел.
- Так, стоп, подождите.
Не рановато ли выводы
мы делаем, дорогие мои?
Может все же как-то
свидетелей опросить каких-нибудь?
- Каких, каких свидетелей?
- Сколько угодно!
Старуха вон у нас, Синицына,
допоздна не спит.
У нее, между прочим, окна
на мастерские выходит.
Хали-гали у нас, старик,
вечно по ночам бродит.
Я лично слышал, Геша,
на мотоцикле вечно...
- Точно, точно, свидетелей
надо приобщить к делу,
чтобы потом без подозрений, да?
- Да. Мое мнение такое,
опросим свидетелей, потому что
сам знаю, что без свидетелей
на деревне никуда.
- Как говорится, песню помнишь?
Ни в полях, ни в лугах,
ни за пасекой, не уйти
от придирчивых глаз.
- С тобой все в порядке?
- Со мной все в порядке.
А что?
- Да ничего, пожар был.
- Ну и что?
- Ну зачем ты?
- Зачем что?
- Ну что, ты хочешь совсем
уехать, да?
- Уехать? Уехать хочу.
К брату поеду, в город.
Устроюсь на завод.
Платят не много, зато
уважают, и главное, что ни одна
тварь не посмеет рта открыть.
- Нельзя тебе ехать.
- Это почему же?
- Потому что тебя подозревают.
- Ты-то, откуда знаешь?
- Все знают, говорят,
что ты поджог.
Все из-за твоей сварки,
что ты облил машину
Шарова старшего и поджог.
- А может и поджог.
- Виталь, ну перестань.
- Знаешь, Люд, шла бы ты
на улицу.
Собираться мешаешь,
не дай бог забуду что-нибудь.
Отвлекаешь.
Уйди.
- Павел Сергеевич.
- Не ходите к ней, Павел Сергеевич,
пожалуйста, не надо.
- Павел Сергеевич, ну что делать?
Он хочет уехать.
- Елы палы, нельзя ему щас
уезжать, нельзя.
В поджоге его подозревают.
- Да в том-то и дело,
Вы можете чем-нибудь помочь?
- Ну что я могу сделать?
Телебаев следствие ведет.
Ладно, попробую разобраться.
- Спасибо.
- А Вы попытайтесь его
хоть как-нибудь задержать.
- Да не послушает он меня.
- А меня он послушает?
- Пожалуйста, сделайте что-нибудь,
пожалуйста.
- Значит, посадят, сто пудов.
- С чего ты взял?
- А то не знаете? Все говорят.
- Уедет - посадят.
- Да, жалко парня, хороший
специалист, а может не он?
- А кто?
- Самовозгорание.
- Нет, Ступин проводку поменял.
- Ну, значит, поджог.
А кому это может быть выгодно?
- Кому?
Никишину? Потому что ревизии
испугался? Да нет, ворует он
по мелкому. Савичеву,
из-за того, что джип Шарову
поцарапал, тоже бред.
- Так Шарову!
Гараж-то у него старый,
а джип новый.
- Во-первых, джип старый,
во-вторых, не застрахован.
Версия отменяется.
- Да, значит все-таки Ступин.
Все улики против него.
- Да какие улики, Вадик?
То, что он последний из гаража
выходил? Так это еще надо доказать.
И потом, у него никакого
мотива не было.
С Шаровым они в нормальных
отношениях.
- А ревизии испугался?
- Да ладно, главный инженер
за это не отвечает.
- Ну, со злости там, из-за ревности?
- К кому?
- Да к Вам же.
- Ой, простите, Павел Сергеевич.
Жалко парня, хороший специалист.
- Здорова, Хали-гали.
- Здорова.
Ты на пожарище-то был?
- Был.
Как думаешь, кто сжег?
- Кто, кто, дед Пихто.
Монах дикий, кто же еще.
- Ну, ясное дело, кому же еще сжигать.
- Ты, случайно, свинчатки там
не находил?
- Какой свинчатки?
- Из аккумуляторов, пластины
свинцовые вынимают, и куют из них
грузило, не знаешь, что ли?
- Нет. Да там и так наверняка
все расплавилось. Нет, не видел.
- Жалко.
Хотели со Стасовым
бредишов наловить,
а у него грузила оборвались.
К Никишину кинулись, у него тоже нет.
Бутылку пообещали, побежал
в мастерские, барак,
отливать грузила.
Не успел, что ли?
И не спросишь, за картошкой
уехал, че ему делать будешь?
Вся его работа погорела.
- Постой, постой, постой,
это когда было, вечером?
- Темно уже было.
- Темно? Получается, Никишин
второй раз в гараж заходил.
- Ну и что? Он же грузила лил,
он же не гараж жег.
- А кто?
- Я же тебе говорю, дикий монах.
- Елы палы.
- Так рано, автобус еще не скоро.
- Ничего, я Игрюхина попрошу,
он меня на машине отвезет.
Я ему машину ремонтировал,
так что с него причитается.
- Как ты не понимаешь,
тебя искать будут.
Это все равно, что признаться.
Понимаешь, что в тюрьму могут
по ошибке посадить?
- Ну, значит, посадят.
Тебе-то чего?
Наоборот, можешь почувствовать
себя абсолютно свободной.
Я слышал, что заключенных
разводят без их согласий.
- Так, давай прямо говорить.
- Прямо говорить?
- У меня с Кравцовым ничего не было.
И не будет.
- Охотно верю.
Но ведь могло же быть?
Честно? Могло или нет?
Врать будешь - увижу.
Так могло или нет?
- Не могло.
- Врешь ты.
Вижу, что врешь.
Левый человек появился
и ты сразу...
Ну хорошо, он уедет, приедет другой,
а мне что прикажешь,
ждать, пока ты от меня уйдешь?
Спасибо.
- Зря ты так.
- Это ты зря.
Не бойся, в тюрьму меня не посадят.
Но доказывать им, что я
не верблюд, не собираюсь.
Ясно?
- Я ниче не знаю.
Я ушел, еще и шести-то не было.
- А зачем Вы второй раз
приходили, ночью?
- Я приходил? Я не приходил.
- Вас Хали-гали видел.
- Я грузила отливал, грузила.
- А что же признаться в этом
боитесь?
- Ага, а ревизия?
На меня все повесят,
а мне это надо?
- Так получается, Вы последний
в гараж-то приходили.
- Не получается.
Ступин, Ступин был последний.
- Ступин?
- Да.
- А он-то че там делал?
- Ну, я не знаю.
Я тихонечко грузила отлил и...
А он меня даже не заметил.
- Расследуешь, Кравцов, да?
- Ага.
- Ну?
- Чего?
- Никишин, чего?
Ну, говори, чего?
- Так, я же ушел еще шести
не было. Я ушел.
- Значит, получается, что
ты раньше времени работу бросил
и кузов не доделал?
- Как это? Доделай ей,
там же специальный
инструмент нужен!
А Савичев, Савичев нарочно
краской на нее плеснул.
- Здрасти.
- Здрасти, здрасти, Людочка.
- Скажите, а машина у Вас на ходу?
- Что, в город надо?
Отвезу, с удовольствием.
- Да нет, вот как раз и не надо.
Понимаете, ну про пожар Вы
знаете, да?
- А кто не знает?
- Думают на моего Виталика,
понимаете, будто он виноват.
- Глупости.
- Конечно, глупости,
а он ехать хочет.
- Это напрасно.
- Да в том-то и дело, что напрасно.
Сказал, что хочет к Вам прийти,
попросить, чтобы Вы в город отвезли.
- Понял, Людочка, все понял.
Скажи, что машина сломалась.
- Так он же предложит починить.
- Тоже верно.
- Слушайте, а может Вы ее
как-то на самом деле сломаете, а?
Ну, в смысле, не совсем а
немножко, чтобы ее долго нужно
было чинить, а?
- Это как-то странно, Людочка,
машина у меня одна,
сами понимаете, ладно,
что-нибудь придумаю,
не беспокойтесь.
- Спасибо.
- Какой краской?
Да злится на меня Никишин
из-за сына, вот и наговаривает.
- А может как-нибудь случайно
пролили?
- Чего?
- Краску.
- А какая разница, если машина
все равно сгорела?
- А если бы не сгорела?
- Тогда бы очистил.
- А может специально гараж
и подожгли, чтобы следы
замести?
- Да че я, дурной, что ли?
Между прочим, я, когда оттуда
уходил, там еще Виталька
оставался, вот с него и спрашивайте.
- А может, еще кто-нибудь заходил?
Может, видели кого?
- Ну ты, Кравцов, не увлекайся.
Ты и версию Ступина не упускай.
Ну-ка, скажи-ка мне, Савичев,
а Ступин ничего такого не говорил,
ну знаешь, грозился.
Знаешь, как бывает, человек говорит:
А гори оно все.
Вроде знаешь, как бы и не в серьез,
а на деле выходит, что в серьез.
- Не, не говорил, хотя, если вспомнить,
говорил что-то такое,
гори все, синим огнем.
Вот так вот прямо и сказал.
Гори, говорит, все синим огнем.
- О, видишь, уже кое-что есть.
- Да что в сердцах не скажешь-то.
- Не пойму я тебя, Кравцов,
ты посадить его хочешь
или отмазать?
- Кого? Меня?
- Да ты-то сиди.
- Что, неполадки? Здрасти.
- Да вот, Виталик.
- А я, как раз хотел попросить
Вас меня в город подбросить.
В чем дело-то?
- Да, ерунда какая-то,
заводится и глохнет тут же.
- Ого, искра-то есть?
- Есть искра, свечи недавно
менял.
Боюсь, карбюратор тормозит,
он у меня давно чего-то.
- А что, смотрели уже?
- Если бы я, как ты в этом понимал.
- Ну, давайте, глянем.
Отвертку, дай.
- Ты мне обещал про Кравцова
рассказать.
Интересно получается...
Почему он своего соперника
не только посадить не хочет,
а еще хочет выручить?
- Ну, по всему, благородный.
Не хочет, чтобы подумали,
что он его из-за женщины,
понимаешь, а?
- Удивительно. Другой бы, любой,
на его месте...
- Ну, это Кравцов.
- Не, не возьму я его, в район.
- А что, хотел?
- Ну.
- Возьми и в самом деле, а?
Пришли сюда кого-нибудь попроще.
- А, понимаю.
Свою мороку на мои плечи
хочешь переложить, да?
Нет, у меня, брат, все люди
один к одному.
Жизнь, понимаете, и прочее.
Типа реалисты.
Кстати, насчет реализма,
Ксюша тебе привет передает.
- Какая Ксюша?
- Не помнишь?
Ксюша, брюнетка, пятый номер.
Она вот тебя помнит, говорит,
такой обходительный, культурный.
- Все.
- С другой стороны, с этими реалистами
скучновато.
- Ну.
- Иногда хочется живого человечка,
а то они знаешь, как волки.
Жизнь собачья и они, как волки.
- Давай, тем не менее, за жизнь.
- Карбюратор в порядке, вроде.
Попробуйте завести.
- Может что-то с бензопроводом?
- А чего с ним может случиться?
- Мало ли.
- Да там-то что может быть?
- Бензин-то не идет.
Может, туда попало что?
- Ну что туда может попасть?
- Давай, посмотрим.
Это что?
- Надо же, и как она туда попала?
- Действительно, разве кто нарочно.
- А кто же это мог?
Ребятишки, что ли, баловались?
- Ага, чьи?
- Ну, мало ли, я живу просто,
ворот не закрываю.
- Ясно, держи, спасибо.
Как-нибудь на попутке доберусь.
- Виталь, ты...
- Что?
Пустое.
- Ты что подумал?
- Да ладно.
- Оружие чистит, настоящее
милицейское дело.
- Люда? Да Вы с ума сошли.
- Меня никто не видел, ну что?
- Ничего не получается.
Все улики против него.
- Это как же? Его...
Его что, посадят?
Господи...
Что же делать, а?
А может быть дать денег
Телебаеву, а?
- У Вас денег не хватит.
- Ну я же знаю, что он
не виноват.
Паша...
А если бы у нас с тобой
что-то было?
Ты бы спас его, ради меня?
- Ой, ей, ей, что щас будет?
Если бы Вы только это видели,
Людмила Евгеньевна.
Вот женщины.
- Помоги.
- Молодец, Кравцов, устоял.
- Здрасти, Павел Сергеевич.
- Привет.
- А Рикшаров курит.
- А ты сказала ему, что это плохо?
- Сказала, он все равно курит.
И позавчера, в гараже, с пацанами
курил, прям перед пожаром.
- Так, а ты почему в такое
время не спишь?
- А меня мама за папой послала,
я к Кунзину ходила.
- Молодец.
- Павел Сергеевич!
Ступина арестовали!
- Елы палы!
- Ниче, ниче, ниче, посидит,
подумает, куда он денется?
Признается. Тесть за него
материальное возмещение внесет и...
- Где Ступин?
- Как где? Сидит.
Он еще бежать хотел, от нас,
как же.
- А че это ты так разволновался-то,
Кравцов? Все улики против него.
Он последний был в гараже,
он поджог.
- Это еще надо доказать.
- И докажем.
Что, мы не докажем, что ли?
Я так понимаю, это единственная
улика против Ступина это
он был последний, кто выходил
из гаража, так?
- Зато какая.
- Согласен.
Вынужден вас огорчить,
Лев Ильич, дело в том,
что последним, кто был в гараже
был Ваш сын, Леня.
- А че он там делал?
- Курил.
- Подожди, подожди, подожди,
А кто видел? Есть свидетели?
- Есть.
В этот день, в час ночи почти
приперся, говорит, в клубе был,
мы еще скандал устроили.
- Послушайте, я предлагаю
оформить все, как самовозгорание?
- Он еще курит, подлец!
- Слышь, а может, молния?
- Шаровая.
- Это что же получается,
я тебя теперь, вроде как,
поблагодарить должен?
- Да ладно, обойдусь.
- Спасибо Вам, Павел Сергеевич.
- Да не за что, счастливо.
- Да нет, я должен тебя
отблагодарить.
- Ну, спасибо.
- Да нет, это тебе спасибо, Кравцов.
Ну как?
- Ну что, успокоился?
- Не-а.
- Ну что же вы делаете, а?
Ой, ой! Че ты смотришь, Люд?
- Теперь успокоился? Давай.
- Виталик, ты что, озверел?
- Куда ты лезешь?
Уйди, сами разберутся!
Господи, он же убьет его!
- Милицию надо звать!
- Пойдем, Люд.
Пойдем.
- Ну что, довольны?
Вы этого хотели?
- Что же Вы все не едите,
дорогая, Людмила Евгеньевна?
Неужели Вы не чувствуете,
как нашему Павлу Сергеичу плохо?
Я же один за всем не услежу.
Стоило одного оставить,
на него сразу же напали,
наверное, их было много,
иначе бы он справился.
Знаете, как его жалко.
- Елы палы.
- Хоть вой, а сказать не могу.
А Вы умеете так сказать,
чтобы ему легче стало?
Ну, так приезжайте.
 

11 серия

- Здорова, Павел Сергеевич!
- До свидания.
- Здравствуйте, Павел Сергеевич.
- О, до свидания.
- Сергеич?
- Вася.
- Ты че, Сергеич?
- Катастрофа.
У Павла Сергеича запой.
Поет целую неделю.
Ох, елы палы.
Ох, помогите.
- Живой? Ох, тяжело ты,
русское похмелье!
К тебе пришел спаситель.
Давай, танцуй.
Извини, не даром, все на основе
материальной заинтересованности.
Извини, не даром, все на основе
материальной заинтересованности.
Такова жизнь, брат. Понимаю,
подло, но справедливо.
Давно здесь живешь?
- Ну.
- А работаешь кем?
Тракторист, я понял,
а я коллекционер.
Старых вещичек не завалялось?
Я для музея, я сотрудник.
Крестьянский быт, то, се.
- Прялки, что ли?
- Да прялок у меня вагон,
вот иконки, но постарее.
- Да прялок у меня вагон,
вот иконки, но постарее.
Вышивка ручная, потом жили у вас
здесь из города люди,
наверняка оставляли что-нибудь.
Переселенные-то были у вас?
- Ну.
- Ну, я тебе предлагаю,
давай меняться.
Ты мне что-нибудь старое,
а я тебе жизнь.
Я не музыкант, постарее
что-нибудь нет?
Ну, на нет и суда нет, извини.
Играешь, что ли?
- Вот потому и порядка нет
в это стране, каждый должен
- Вот потому и порядка нет
в это стране, каждый должен
заниматься своим делом.
Ты, тракторист, должен сеять,
пахать, я коллекционер,
должен собирать и хранить.
А ты вон водку пьешь
и в шахматы играешь!
- Ну.
Здравствуй, бабуля.
- Здрасти.
Только Вы мне не внук,
извините.
- А как Ваше имя, отчество,
позвольте полюбопытствовать?
- Зоя Павловна.
- А я Алексей Алексеевич Корытников,
сотрудник областного
историко-лирического музея.
Зоя Павловна, а у Вас молочка
не найдется?
И не удивительно, что такие
люди из такого села.
У Вас ведь корни в глубь
веков идут.
- Ой, да какая там глубь-то,
что Вы, у нас полно тут переселенцев.
У нас же ведь это, когда в 33-ем
годы был голод, к нам же с Украины
У нас же ведь это, когда в 33-ем
годы был голод, к нам же с Украины
сколько прибилось, потом в войну.
До нас-то война не дошла.
Беженцы, из Ленинграда несколько
семей, эти самые...
- Эвакуированные?
- Язык сломаешь.
- Эвакуированные, это очень
интересно, а еще у Вас здесь
раскольники где-то жили.
Да, да, да, очень это интересно.
Пожалуйста, расскажи мне
еще что-нибудь?
- А Вы че это, записывать будете?
- Конечно, почему нет?
Зоя Павловна, я занимаюсь
историей родного края.
Пишу книгу. Мне бы про людей
желательно побольше.
- Про людей это можно,
записывайте.
- Я тебя задушу.
Отдай, ну отдай, ну отдай.
- Я тебя задушу.
Отдай, ну отдай, ну отдай.
Отдай, ну пожалуйста,
отдай бутылку, очень надо.
Ну, отдай. Иди отсюда, садист!
Садюга!
- Бог в помощь.
- Может быть, Вы кто?
- У меня, видите ли, задание
от музея, я ищу предметы старины,
Не обязательно ценные,
но свидетельство времени.
У Вас, насколько я знаю, предки
из старообрядцев.
Ну не осталось ли чего?
Иконы, может быть какие-то
рукописные книги, то есть рухлядь
В материальном смысле,
но ценность в историческом.
- Через калитку пройдите.
- Есть, икона старая и книга
какая-то.
- Только продавать, это вроде как,
не хорошо.
- Только продавать, это вроде как,
не хорошо.
- Так я и не прошу, я только
посмотреть.
- Ну, это можно.
Наталья! Наташ!
Да зачем, давайте пройдем
в дом?
- Сидите, сама все вынесу.
- Ну, опять не сошлось.
- Вот. Я в ней ни слова не понимаю.
- Ну, это естественно.
Старославянский язык.
Плохо это, плохо.
- Что?
- Ну вот лежит она, никто ее
не видит, никто ее не читает.
- Ну вот лежит она, никто ее
не видит, никто ее не читает.
А в музее мы ее переведем
и под стекло.
- Все-таки купить хотите?
- Можно, все официально,
я уполномочен предложить
Вам 500 рублей.
- Маловато. Тысяча.
- Вы меня за кого-то не того
принимаете, я не спекулянт,
я сотрудник музея.
Максимум 800.
- Тысяча и другого разговора
не будет.
- Ну, хорошо, я согласен.
- Так это ты?
- Вы болеете, да?
Это плохо.
- Ну, я выздоровею.
Это плохо.
- Ну, я выздоровею.
- А вот это хорошо.
До свидания.
- Старший лейтенант Кравцов
встать смирно!
Строиться! Равнение на середину!
- А иконки можно посмотреть?
Только посмотреть.
- Да, пожалуйста.
- Отличные иконы!
Вот эта вообще прелесть!
Любовь Юрьевна, Вы человек
верующий?
- Ну, вообще, да.
- Ну и зачем Вы вот это
- Ну, вообще, да.
- Ну и зачем Вы вот это
у себя держите, это же грех!
- Это почему же?
Она здесь всегда висела,
сколько себя помню.
- Всегда висела, напрасно,
что висела, это подделка.
Это подделка, причем богохульственная.
Видите буквы?
- Вижу.
- ИНЦ - Иисус Назарянин Царь Иудейский.
- Ну, и что?
- Иудейский, не христианский.
- Не поняла.
- Сокращение богохульственное,
ну, все равно, что перед портретом
российской федерации написать,
извините за сравнение, ПРФ ВВП, понимаете?
- Нет, не понимаю!
- Нет, не понимаете?
Ну, тогда я заберу, от греха
подальше, у Вас.
- Так, а сами-то куда ее денете?
- в музее будет, там есть специальная
экспозиция, для подделок.
- А, значит она все-таки
экспозиция, для подделок.
- А, значит она все-таки
чего-то стоит?
- Да чего она стоит, Любовь Юрьевна?
- Да уж не меньше тыщи, я полагаю!
- Эко Вы махнули!
- Да, все-таки дерево, не бумага!
- Триста!
- Сколько?
- Триста пятьдесят.
- Триста семьдесят пять, максимум,
больше дать не могу.
- Нет.
- До свидания.
- Вообще-то мы не здоровались.
- Ну тогда здрасти и до свидания.
- Ну тогда здрасти и до свидания.
- Ну он и пялился на тебя.
- Ну, пусть.
- Пусть. Ты дождешься,
что уедет Кравцов и все.
- А что все-то?
Ничего и не было.
- Знаешь, я где-то читала,
что мужчина чувствует
комплекс вины, едва только
встретив женщину.
- Даже если ничего не сделал?
- Потому и чувствует,
- Даже если ничего не сделал?
- Потому и чувствует,
что ничего не сделал.
- Вот, это у нас учительница
в войну была, одинокая.
Душевная была, женщина,
страшно-культурная.
Душевная была, женщина,
страшно-культурная.
Умерла. Книжки, посуда,
посуда мелкая, я из мелкой не ем.
Щей не нальешь, а картошку
натолочь тоже через край валится,
плоская она какая-то.
- А как учительницу звали?
- Фамилии-то я не помню.
Звали-то ее, Анна Андреевна.
- Ясно, ясно, ясно.
Мама ты моя.
- Чего?
Мама ты моя. Мамочка.
- Где?
- Это же мама моя!
Дедушка, мама моя!
- Да брось ты, да ты чего?
- Ой, спасибо тебе, что сохранил!
Думал, что ничего от нее не осталось.
Дед, спасибо тебе!
Думал, что ничего от нее не осталось.
Дед, спасибо тебе!
Спасибо тебе, что сохранил!
Мама, ну вот твой последний привет!
Мамочка!
- Так, когда же ты родился, и где?
Она почти сразу после войны
умерла, у нее детей не было.
- Отец, только это тайна, да?
Я у нее внебрачный ребенок.
Скрывала она меня,
только прошу тебя, молчи об этом!
- Да я то промолчу, да ведь как-то
ты не выглядишь даже.
- Да я то промолчу, да ведь как-то
ты не выглядишь даже.
- Ты что, не знаешь что такое
пластическая операция,
когда полностью меняется
внешность?
- Что, что, что?
- Пластическая операция,
мне же под 60, дед.
- Да ты чего?
- Да, да, только ты вот про это
тоже молчи!
Слушай, спасибо, что сохранил,
возьму я у тебя две тарелочки
и книжку, на память, а?
- Да бери, посуда-то я говорю, мелкая.
Из мелкой-то я не ем,
а книжку я прочитать не сумел,
Из мелкой-то я не ем,
а книжку я прочитать не сумел,
она стихами, а меня от стихов
как-то скучит.
- Спасибо дед, возьму на память.
На вот тебе памятный подарок.
А может быть, махнемся на палку?
- Это не палка, это подарок
дикого монаха.
- А, не мамина, что ли?
- Не мамина.
- Тогда держи вот это.
- Так он же за прошлый год.
- Так ты на цифры только смотри.
Дни недели-то тебе зачем?
И все получится.
Дни недели-то тебе зачем?
И все получится.
Ну ладно, спасибо тебе за память
материнскую, будь здоров.
- Алле, Васильев?
Васильев, здравствуй, мой хороший.
Скажи, пожалуйста, интересует
ли тебя тарелочка Щекотихиной?
Две штуки, идеальное состояние,
не поверишь.
Да, а второй том питерского
пятитомника Хлебникова?
Да, а второй том питерского
пятитомника Хлебникова?
Да, я знаю, я знаю, что
две тыщи экземпляров всего,
но с автографом, наверное,
меньше, согласись?
С его автографом.
Клянусь тебе, клянусь.
- Здравствуйте. Здравствуйте, Нюра.
- Кому Нюра, а кому я Анна Антоновна.
Здрасти.
- Мне дали при рожденье имя Анна,
Здрасти.
- Мне дали при рожденье имя Анна,
сладчайшее для губ людских
и слух.
- Чего? Каких губ еще?
- Это стихи. Позвольте представиться,
Алексей Алексеевич Корытников,
искусствовед.
Ой, какие у вас здесь фильмы-то, а?
Вы знаете, я человек твердый,
но скажу честно, я когда
посмотрел - плакал.
но скажу честно, я когда
посмотрел - плакал.
- Правда? Ой, а я то, как плакала,
знаете? Такое переживательное кино.
- Как она там, со скалы.
- Ой, ой, не напоминайте даже это.
- А муж Ваш тоже кино любит?
- Ну, муж любит, когда дома.
Только все разъезжает больше.
- Ну, это как я.
Но меня долг ведет, Анна,
хотя от такой бы женщины
я не уехал.
- Рассказывайте.
я не уехал.
- Рассказывайте.
- Повернитесь.
- Куда?
- Пожалуйста.
- Какой профиль!
Какие тонкие черты лица.
Ренессанс, я знаю почему,
потому что у Вас порода!
- Ой.
- Порода, передо мной воскресли
вновь и красота и вдохновенье,
и жизнь и слезы и любовь.
- Вы поэт, наверное?
- Нет, я не поэт, к сожалению.
- Вы поэт, наверное?
- Нет, я не поэт, к сожалению.
Старший научный сотрудник
историко-краеведческого музея,
который сейчас находится
в бедствии.
У вас вот я знаю в деревне
были ссыльные, пересыльные,
может оставляли какие-нибудь
вещички ненужные?
Либо оставляли, либо в подарок
дарили, ну что-нибудь ненужное,
что вы забыли уже?
- Вот вещицы нету.
- Жаль, жаль. Пойду.
- Не надо. Не уходите.
- Жаль, жаль. Пойду.
- Не надо. Не уходите.
Подождите, поищу.
Чего-то должно быть.
Сейчас я.
- Да, посмотрим.
- Так, это...
О! Это же бабушкин еще,
значит прошлого века!
- Да, прошлого, 20-го.
- Пойду я, пойду.
- Не надо, не надо.
- Да пора уже.
- Подождите, щас.
А, есть у меня!
Настоящий антиквариат!
- Да не продавала я ему ничего,
с чего Вы взяли?
Я что последнюю редьку
без соли доедаю, а?
- Да поймите Вы, Любовь Юрьевна,
нет, это конечно, Ваше личное дело,
но мне кажется, что он предлагает
цены гораздо ниже, чем есть на самом деле.
- То есть?
- Ну, например, вещь стоит
1 0 тыщь, а он покупает ее у Вас
за тыщу.
- Да нет. Да ну не может быть.
Не похож он на барыгу.
Такой и с виду приличный,
и все-таки сотрудник музея.
И расписку взял.
- Расписку с Вас взял?
- Да.
- А Вам ничего не дал?
- Нет.
- Значит, все-таки продали ему что-то.
- Да.
- О, вещь-то какая.
- Да, вещь хорошая.
- Работает!
- У нас в музее точно таких же
- Работает!
- У нас в музее точно таких же
1 8 штук, Анна, рад был
с вами познакомиться.
Вечером, может, зайду,
прочту стихи про губы, до конца.
- Одна живешь, бабушка?
- Одна, а ты?
- И пенсию не регулярно платят,
наверное?
- Бывает, конечно.
- Вот именно что бывает.
Пенсию не выплачивают,
работы нет, а если есть,
то платят копейки.
Гибнет русская деревня.
- Ты из райсобеса, что ли?
- Так приезжала же уже женщина.
- Наша сотрудница.
Ну, давай, показывай.
- Че?
- Жилищные условия свои.
Крыша не течет? В окна не дует?
- Да текет в одном месте,
Крыша не течет? В окна не дует?
- Да текет в одном месте,
когда дождь сильный.
Я Шарову-то говорила,
он говорит, я тебя поставлю,
ну, на очередь, ветерана труда.
Ну он власть, ему виднее.
- А ты что же значит,
уважаешь власть, бабушка?
- Конечно, очень даже.
Они на то поставлены.
- Конечно, очень даже.
Они на то поставлены.
- Ну идем, показывай,
где крыша течет.
- Вот и оно все текет.
- Посмотрим.
- Вот и оно все текет.
- Посмотрим.
- Заходи, заходи.
Вон текет, вон.
- Ага.
- Суриков латал - текет.
Курапатов латал - текет.
- Понятно. Ясно.
- Этот, как же его, Мурзин,
вот это текет... Ты че там?
Ты че там, а? Ты че там?
Ты куда? Куда побег?!
Побег куда-то.
Райсобес, ты куда убег-то?!
А, о, измеряешь?
- Измеряю, измеряю!
Вон там текет-то. Там не текет.
Ты че там делаешь, слышь?
Вон там текет-то. Там не текет.
Ты че там делаешь, слышь?
Ты отойди оттуда!
Отойди оттуда, я говорю!
- Не шуми, бабушка!
Я же сказал, я из райсобеса!
- Ну.
- Специалист.
По народному творчеству
и иконам.
- Я тебе говорю текет!
Крыша у меня текет!
Ты чего всполошенный-то такой?
- Быть того не может!
- Вот я и говорю, не может быть,
а текет!
- Вот я и говорю, не может быть,
а текет!
- Знаете, вот что я вспомнила.
У меня есть папин род.
Кстати, он даже в городе живет.
У меня папа искусствовед, историк
и он приезжал в наше село,
и потом сказал мне, что видел
здесь одну очень старую
икону. Раскольничью,
старообрядческого письма.
Она очень красиво называется,
я поэтому даже запомнила:
О тебе радуется.
я поэтому даже запомнила:
О тебе радуется.
- Красиво.
- Да. Ну, тогда было время,
когда не очень можно было
иконами заниматься,
поэтому он приехал, посмотрел и уехал.
- А у кого он ее видел?
- Не знаю.
- Хоть и редкая, значит,
очень дорогая.
- Наверное.
- Ну, спасибо, Инна.
- А знаете, мне кажется,
что у Вас все будет хорошо.
- Да?
- Да.
- Да.
- То, что ты уважаешь власть
это правильно!
И власть, в моем лице,
предлагает тебе:
Мы чиним тебе крышу,
а ты отдаешь на сохранение
вот эту икону, в музей.
Ты хоть знаешь, что это в музей?
- А то не знаю, а икону не отдам.
Мне еще мама моя говорила:
Икону эту не отдавай,
потому что она мне от деда
досталась, а деду от его деда,
а вот если уж совсем плохо будет.
- А тебе еще не совсем плохо?!
- А че мне плохо-то?
Че мне плохо-то?
Здоровья нет, само собой,
а так все есть, пенсия, обратно же.
Мне-то чего надо?
Мне на похороны только
собрать надо, так я давно
собрала денежку там, приборы всякие.
Пять лет уж, как все собрала.
- Милая, родная моя, боюсь
не удастся тебе материнский завет
выполнить.
- Почему?
- Ну икона-то гниет у тебя!
- Икона гниет?!
Ты соображаешь, че ты говоришь?!
Нехристь ты!
- Я нехристь?! Да на те, нехристь!
На те, нехристь!
- Не крестись ты на меня!
Че ты на меня-то крестишься?!
Ты на икону крестись!
О, озорник!
Ты чего там?! Ты чего там?!
Не тронь икону!
Ты чего?!
- Да ты не видишь, что ли?!
- Не вижу, совсем слепая стала.
Хоть очки есть.
Глаза, как кулак, а все равно
ничего не различаю.
А че мне различать-то?
Божий свет, больше ниче.
- Божий свет это хорошо.
Это хорошо.
Бабушка!
- Вон текет.
- Да я вижу, что текет,
ну, пускай икона-то сохранится,
бабушка, а?! Ты ведь родная
моя, бабушка.
Ты, прости меня, пожалуйста,
скоро помрешь.
- Ну.
- И икона пропадет.
- Почему?
- А государство ее сохранит.
- Нет, она не пропадет,
ее люди сберегут.
Люди сберегут.
- Плохо ты знаешь людей.
Плохих, плохо знаю,
хороших, хорошо знаю.
- Слушай, может, ты не поняла
меня, я заплачу тебе тышу рублей!
Новыми!
- А мне новые, старые, мне все одно.
Мне не надо.
- Ну хорошо, хорошо, 2 тыщи.
- Вот человек, не надо мне.
Не надо.
Может, ты не понимаешь сколько?
Две тыщи, сколько это, ты понимаешь?
- Че же не понимать-то?
Две тыщи, понимаю я.
- Да ты понимаешь, что на
эти деньги ты целый месяц,
каждый день можешь кушать
шоколад?!
- Сыпь пойдет.
Да и не ем я его.
А ты знаешь чего, ты иди.
У меня от тебя прям голова
заболела.
- Ладно, десять тысяч.
Десять тысяч.
Десять тысяч, вот они.
- Ты больной, что ли?
Я тебе говорю, мне не надо.
А если мне не надо,
какая мне разница сколько
мне не надо: четыре или десять тыщь,
если мне не надо, одинаково!
- Вот так, ну ладно, что-нибудь придумаем.
- Чего ты?
- Придумаем, говорю, что-нибудь!
- Не кричи!
- Но учти, бабушка, о нашем
разговоре никому!
Это государственное дело!
Тебе государство поручило
сохранить икону,
как государственную тайну.
Ни слова никому!
Молчи!
- И ты молчи.
- И я буду молчать, ни-ни.
Болтун - находка для шпиона,
как учил Иосиф Висарионыч.
- Это кто?
- Сталин, че не помнишь
его, что ли?
- Ну че он мне приболел,
помнить его?
- Генералиссимус, бабуль.
- Да помню, конечно.
Ну так, между прочим.
Вон там текет.
Че с крышей будем делать?
- А что он взял?
- Да взял-то ерунду.
Книжку, да две тарелки.
Тарелки мелкие, я из мелких не ем.
Я люблю тарелки глыбкие,
чтобы существенно, а это...
- Тарелки с рисунками были?
- Да вроде того, про революцию что-то.
Да я уж и не помню.
- У вас в селе есть очень редкая икона,
''О тебе радуется''.
- Обо мне?
- Нет, так называется.
Не знаешь, у кого может быть?
- Не, не слыхал.
- Ну ладно.
- Васильев, это я.
Икона ''О тебе радуется'',
1 8 век, раскольничья,
сколько стоит?
Да, ага, если бы нашел,
просто интересуюсь.
Хорошо, хорошо, есть след,
но я не знаю, стоит ли по нему идти.
Если цена не большая...
Сколько?
- Слушай, Вадик, найди мне срочно
в энциклопедии что-нибудь
- Слушай, Вадик, найди мне срочно
в энциклопедии что-нибудь
про антиквариат.
- Ага.
- Главное про икону, название
любопытное ''О тебе радуется'',
если найдешь еще и фотографию,
будет вообще гениально.
- Так, так, так...
- И про тарелки посмотри,
с рисунками революционной
тематики.
- Так, уже смотрю, Павел Сергеич,
надо брать этого махинатора.
- Он и к тебе заходил, что ли?
- Да нет, что Вы, но уже все
знают, в округе.
Люди вон по домам шерстят,
у кого, что старое осталось.
Деньги людям нужны.
- Деньги людям, конечно, нужны.
Ладно, не мне их судить.
Ну?
- Так, вот, есть фотография тарелок.
Так, так, так.
Оказывается блюда просто
произведения искусства.
- Да ты что?
- Да, вот. Особенно ценится
агитационный фарфор,
в частности тарелки с лозунгом
и работы Чехонина, Адамовича,
Щекотихина, Вильде и других.
- Да, попал дед.
- Так вот, про иконы меньше
информации, про эту, как вы говорите?
- ''О тебе радуется''.
- ''О тебе радуется'', неа.
Совсем ничего нет.
- Нина, умоляю Вас, встаньте.
Нин, ну Вы что мне, не верите, что ли?
Да я человек широкого
профиля, я работаю
не только на музей.
Я работаю на модельное агентство.
Я в городе таких моделей,
как Вы, не встречал.
- А я не модель.
- Будете.
- Вообще-то...
- Человек предполагает,
а судьба располагает.
Нина, ну умоляю Вас,
ну, встаньте.
Какая грация!
А Вы знаете, что за фотосессии,
в городе, платят.
- Вообще-то слышала.
- Ну вот, будете спокойно
себе учиться, а зарабатывать
будете позированием.
Вот я, щелкнул Вас уже раз.
Шесть на пятьдесят - триста.
Извольте получить, пожалуйста.
Пожалуйста.
- Я не возьму деньги.
- Почему? Вы заработали, берите!
- Ничем я не заработала,
уберите деньги.
- Ну, как знаете.
Тогда и фотографий не получите.
- Вы какой-то смешной прям,
обижаетесь, как ребенок.
- Потому что я еще очень юн
в душе, и вообще, я не старик, Нина.
Пойдемте на речку, а?
Ну, пойдемте, на фоне речки?
Если можно в купальнике?
- Нет уж, никаких купальников.
- Хорошо, давайте без купальника.
Это я пошутил, это я пошутил,
На 20 минут, на речку, а?
На фоне речки, я Вам отдам
все фотографии, у Вас будет
портфолио. Вы знаете, что это такое?
- Что ж Вы меня, совсем за
неграмотную держите?
- Отнюдь. Скажите, а какие-то
старые вещи у Вас в доме,
может быть, остались?
Мне для музея.
- То есть антиквариат?
- Именно.
- Есть.
- Какой?
- Швейная машинка,
Зингер называется.
- Ясно, их у нас уже три.
Пойдемте на реку?
Замечательно.
Нина, чтобы снимать Вас
нужна колоссальная выдержка!
Улыбнитесь, пожалуйста.
Русская, русская красавица!
Так, хорошо, Мадонна!
Очень хорошо, очень хорошо, Нина!
И волосы вот так вот... Да, да, да!
Нина, Вы прирожденная модель,
давай... щас, щас.
Хорошо, хорошо, хорошо.
Немножко бретельку, немножко,
ага, стоп. Нам милиция,
в кадре здесь, не нужна!
Проходите! Вог и Хасперс Базар
будут за Вас бороться!
Нину, ну куда Вы подождите.
Ну, давайте закончим?
Закончим, ну подождите, Нина!
Куда Вы идете? Улыбнитесь.
Ну, Нина, из-за какого-то мента?
- Ма! Там козы в огороде опять!
- Какие козы?
- Ну какие, какие, соседские!
- Прогнал бы!
- Я на пять минут, пообедать!
- Ну, хорошо, хорошо, ешь.
Вон там, на плите все, давай.
Козы, ах эти козы, снова козы!
Всю жизнь козы, одни козы!
- Все, на сегодня все!
Все, граждане, товарищи!
Товарищи! Товарищи колхозники,
я не знаю, как вас там!
Все, прием окончен!
Завтра, завтра пройду
по Вашим домам, посмотрю,
что еще есть!
Икон сегодня мало принесли!
Я же не церковь собираюсь
оформлять, я для музея,
поймите вы!
Мальчик, отдай блюдо!
Милиция идет! Милиция!
- Так, добрый вечер,
участковый Кравцов.
- Добрый, добрый вечер.
Тоже собираетесь что-то предложить?
- Да нет, можно Ваше
удостовереньице какое-нибудь?
- Пожалуйста.
Где-то я Вас видел.
- Вроде, все в порядке.
Ну, приходили Вы ко мне,
бутылку предлагали.
- Извините, извините, я подумал,
что Вы тракторист какой-то.
Извините.
- Ну да, бывает.
Это самое, ну чето это, как-то...
Торговля эта, не положено.
- Че же не положено?
У меня удостоверение от музея,
у меня есть все необходимые
документы.
- Да че мне твои документы,
не надо мне твоих документов,
понимаешь? Ну так, елы палы,
не делается, приехал, разложил тут все,
начал торговать, ну че?
Надо акт составлять.
- Какой акт?
- Нормальный.
Нормальный акт, ну хотя бы,
незаконная торговля.
- И че же она незаконная?
Вот у меня командировочное
удостоверение от музея,
а вот письмо...
- Ну че, да ладно...
- Письмо, от областного министерства
культуры, что да ладно?
- Ну ладно, ты мне бумажки эти суешь,
куда мне с ними, в кусты,
с этими бумажками сходить, что ли?
Я тебе в последний раз
русским языком говорю,
будем составлять акт или нет?
Квитанции ты не даешь,
чек у тебя, весов у тебя...
У тебя вообще ничего нет,
как ты торгуешь, вообще?!
- Какие весы?
- Ну вешать.
- Че я вешать-то буду?
Командир, ты не загоняйся.
- Ну, ты тоже, але.
Я при исполнении, не загоняйся.
Я так загонюсь, ты отсюда
пешком пойдешь, без машины
и без штанов, не загоняйся.
Я тебе в последний раз говорю,
будем составлять акт, нет?
- Может лучше штраф?
- Я не знаю, мне не говорили об этом.
- Давай штраф, держи.
- Ну ты че, ты че, ты че?
- Мало что ли? Ну на еще.
- Ну, ты че, ты че?
- Слушай, если и так мало,
то по совести тебе скажу,
я больше никому, никогда
не давал.
- Ну ты эт самое, когда
уезжаешь? Седня, завтра?
- В машине переночую,
завтра поеду.
- Ну давай, эт самое,
завтра и поговорим,
а ты до утра не рыпайся.
Я, все равно, номера твои запомнил
и всю информацию по тебе имею,
так что не рыпайся, ладно?
Будь здоров! Завтра, да?
- Санька.
- Чего?
- Иди сюда.
Глаз с него не спускай, понял?
- Ага.
- Слышь, шлемак возьмешь?
Медь.
- Пятьсот.
- Ты че? Ты посмотри, сколько он весит!
- Поэтому и пятьсот.
Давай, грузи.
- А это в музей?
- В музей военно-морского флота.
Грузи, давай.
- Не тронь, не тронь, тебе говорят.
Не тронь. Что же это ты делаешь?
Что ты делаешь, стервец?
Это же единственная вещь,
которая от дедушки твоего осталась.
Память, можно сказать,
сукин ты сын!
- Мать, да я твой сын.
- Что? Вы слышали,
как он меня назвал?
Убью. У...
Господи, грех-то какой.
Что же вы все делаете-то, а?
- Ты извини, бабушка, что так поздно,
но я о тебе беспокоюсь.
Звонил сегодня в областной
собес, плохие новости.
- Какие такие?
- Ну, вот ты говоришь,
что все к похоронам подготовила?
А новый закон вводят.
Теперь каждый должен заранее
место на кладбище купить
или родственники.
У тебя родственники-то есть?
- Нету никого.
- Ну вот, видишь, придется самой покупать.
Денежки-то есть?
- Есть немного.
Сколько надо?
- Тыщь пятнадцать,
поэтому продай все-таки
икону, а то похоронят поз забором,
извини, пожалуйста.
- 1 5 нету, придется копить.
- Ну вот, а если раньше умрешь,
тогда как?
- Не, не помру.
- Это как это?
Ты сама, что ли решаешь?
- Ну, сама не сама, а все-таки.
Потерпеть придется.
- Да, видит бог, не хотел я этого.
- Чего?
- Устал.
Молочка холодного или кваса
не будет, бабушка?
- Козье молоко хочешь?
- Козье? Конечно.
- Щас.
- Доброе утро, Ниночка.
- Здравствуйте.
- Сугубо деловое предложение,
слушай меня внимательно.
Ты хочешь известности?
Ну, чтобы фотокарточки
во всех журналах, чтобы
по телевизору показывали?
Ну чтобы влюблялись в тебя
все подряд? Хочешь или нет?
Только честно.
- Мне всех не надо.
- Ну, не всех, пускай
влюбляются те, кому надо.
Хочешь или нет?
- Ну, интересно, конечно.
- Тогда нужно совершить поступок.
Судьба любит решительных
и смелых.
Мы уезжаем с тобой, в город,
я снимаю тебе квартиру.
Поверь, никаких посягательств
с моей стороны, клянусь.
Сначала ты будешь зарабатывать
не меньше, обещаю, не меньше
двух тысяч долларов в месяц.
Ты понимаешь сколько это?
Ну а потом, что будет потом
вообразить страшно.
Поверь мне, я специалист.
Я из Золушек королев делаю,
а из принцесс, извини меня,
сам бог велел.
- А подумать можно?
- Можно, пять минут.
- Так мало?
- Время пошло.
- Цезарь, сидеть.
Баб Нюсь!
Баб Нюсь, Вы дома?
Баб Нюсь! Что случилось?
- Радость пропала.
- Икона? '' О тебе радуется''?
Значит, она у Вас была?
Ну, коллекционер!
- Как нет? Почему нет?
Ты же даже не подумала.
- Я подумала.
- С ума сойти, ты понимаешь
от какой судьбы ты отказываешься?
- Я не от судьбы, от Вас.
- Чего такое? Вот так ты все поняла?
- Ага, именно так.
- Совершенно напрасно.
В этом смысле, я давно, абсолютно
бескорыстен, просто жалко,
что такая красота, и никто не видит.
- Ну почему никто не видит?
Что, здесь народа, что ли нет?
- А разве есть?
Вот разве что.
- Здравствуй, Нина.
- Здравствуйте.
- А он еще и фотограф,
ко всему прочему?
- Вряд ли, мне почему-то
кажется, что он жулик какой-то.
- И мне кажется.
Вот как раз это мы сейчас и поверим,
Вы не поможете мне?
- Вперед, Цезарь.
- Павел Сергеевич, Павел Сергеевич.
- Очень не кстати, Ваня.
Цезарь, ищи.
- Есть, Павел Сергеич, кое что есть.
- Здравствуйте. Ну, я же просил Вас
без меня не уезжать.
Ну что же Вы такой не понятливый?
- Да понятливый я, лейтенант, понятливый.
- Да ладно, уберите свои деньги.
Не заводится?
Может, сахар в бензин попал, а?
- Как же он туда попал?
- А здесь все может быть.
Вы уж простите меня за вчерашнее.
Вы, наверное, обиделись?
Ну что поделать, служба
у меня такая, господи.
В каждом человеке потенциального
преступника вижу.
Издержки профессии, как видите.
Ну а че бояться Вам?
Честный, порядочный коллекционер, да?
- Да, я коллекционер, а Вы,
простите меня, кто?
- Ну мы же вчера познакомились,
старший лейтенант Кравцов,
местный участковый.
- Послушайте, господин Кравцов,
я не знаю для чего и что Вы
здесь изображаете...
- Ищи, Цезарь!
- И что Вы тут ищите?
- А че искать? Я уже нашел.
- Я трачу свое время,
и трачу свои деньги,
чтобы сохранить то,
что темные люди выкидывают.
Сохранить и передать в музей.
- Это очень хорошо.
- Это просто замечательно!
- Что Вы так волнуетесь,
я Вас ни в чем не обвиняю.
- А не в чем!
- Я Вам даже завидую.
Работник, культуры просвещения.
У меня, кстати, к Вам дело.
Ребят, идите сюда.
Вот ребята интересуются,
можно ли для них экскурсию сделать?
- Экспозиция не готова.
- Ну, они же никогда в музее-то
не были, правда?
Может они еще таких вещей
еще отродясь не видели?
Таких замечательных,
красивых вещей.
Откройте багажник.
- Да там рухлядь.
- Да ладно, мы итак посмотрим.
Откройте, пожалуйста.
- На каком основании?
- Ключи можно от багажника?
- Ордер на обыск предъявите,
пожалуйста.
- О, законы знаешь?
- ага.
- Ключи дай от багажника.
- Ордер на обыск.
- Я тебе в последний раз говорю,
дай ключи от багажника.
- Ордер или прокурор.
- Руки на машину! Кругом!
Стоять, умник! Стоять!
- Ты что делаешь?!
- Тихо, тихо! Угомонись!
- Ну, мент, ты будешь отвечать!
- Угомонись!
- Будешь отвечать, оборотень!
Да один хрен, ты не докажешь ничего!
- А вот это плохо.
А икону придется вернуть.
- Хлеба мне, две буханки.
- И все?
- Все.
- А че не заходил-то давно?
Занят?
- А че толку заходить-то?
- Ну, смотря какой толк
тебе нужен.
- Сама знаешь, какой.
- Не знаю.
- Интересно.
Я уже весь изнамекался.
- А ты попробуй,
прямо скажи.
- Можно прямо.
Давай поженимся?
- Да, прямее некуда.
- Опять смеешься.
- Да я над собой смеюсь, Володя.
- Я тебе про Фому, ты мне про Ерему.
- Вов.
- Ты знаешь, оказывается, он набрал
всего, на бешеные деньги,
а заплатил всего копейки,
а вот эта икона '' О тебе радуется'',
она вообще стоит столько,
что сказать страшно.
- '' О тебе радуется'' - красивое название.
- Да, красивое, только по-моему,
не совсем правильное.
Или старинное, может быть, просто.
Надо ''Тебе радуется''.
- Нет, ну почему, по-моему,
все правильно, ну то есть
там о боге, конечно,
а если о человеке, тоже правильно.
Тебе радуется, это когда я тебя вижу
и радуюсь, а о тебе радуюсь
это когда я даже не вижу человека,
а просто знаю, что он существует
и радуюсь о нем, понимаешь?
- Еще как.
- Должен Вам признаться,
Людмила Евгеньевна,
наш Павел Сергеевич тут
чуть с ума не сошел.
Еще немного и мы бы его
с Вами потеряли.
Хорошо, он нашел в себе силы
и взял себя в руки.
Надолго ли его хватит, не знаю,
но если его еще раз доведут,
можете тогда вообще не приезжать,
не узнаете, так что торопитесь,
дорогая, очень дорогая,
Людмила Евгеньевна.
 

12 серия

- Вообще-то стучать надо, Нина.
Девушка, Вы бы потом зашли,
видите, человек отдыхает.
Так, мне это уже совсем не нравится.
По-моему, она не просто так пришла.
- Нина?
Вы как здесь?
Что-то случилось?
- Павел Сергеевич...
- Цезарь, фу.
- Прогоните ее, Павел Сергеевич.
- Фу, я сказал.
Ты что, в самом деле?
А ну, выйди отсюда.
- Эх Вы, Павел Сергеич.
- Иди, погуляй!
- На меня никто никогда
голос не повышал.
- Как Вы ко мне относитесь?
- Хорошему отношусь,
я бы даже сказал, замечательно.
А что случилось?
- Не понимаете?
Я люблю Вас.
- Ниночка, идите домой,
уже очень поздно.
- Вась, че правда, что ли?
- Да вранье все это.
Будто бы Хали-гали его 1 0 раз видел,
а другие нет.
Че это он одному ему попадается?
А главное, пятиметровый.
Знаешь, я видел одного, полтора метра
да и тот на берегу валялся.
Сдох, наверное.
- Народ бежит, слышь?
Вась!
- Работай, работай, в кое-то веки
допросилась. Тебя то нету, то пьешь.
- Я итак работаю, просто интересно.
- Ниче интересного.
Ты куда?
- Воды попить. Нельзя, что ли?
- Знаю я твою воду.
Я тебе сейчас покажу воду.
- Нашел! Во!
- Погоди, давай послушаем.
- Это Кублакова часы.
- Да?
- Точно.
- Так, ты там еще что-нибудь видел?
- Нет. Вот, вижу, блестит что-то.
Думал, че такое блестит?
Да вот нырял, нырял, нырял и это...
Там это, дерево утопленное,
а они прямо на ветке висят.
- Ну, значит, Кублаков где-то там.
Так, давай, верни его останки.
- Не, я туда больше не полезу.
- Идут.
- Да ладно?
- Идут!
Отечественные, между прочим.
Умели вот делать, когда хотели!
- Я их заберу на некоторое время,
хорошо?
- Да бери.
- Тихо.
- Это я его усмотрел,
он один раз уже заходил туда,
года два назад.
Чуть не поймали.
- А как он туда поместился?
Там же мелко должно быть.
- Должно быть, но не мелко.
Это ведь тебе не гавань,
это тебе омут, там на дне лед,
метров 30, чуешь?
А где Цезарь?
- Сбежал.
- Не научно это все, таких
и сомов-то не бывает.
- В жизни все бывает.
- Это правда.
- Кстати, где твоя собака-то?
- Пропала.
- А че, так и не нашлась?
- А может, его сом схватил?
Не, серьезно, он увидел,
заинтересовался, подошел к берегу,
они же любопытные, собаки.
Ну тот он его и хапнул. Сом,
он же и воды выкидываться может.
Я сам, однажды, ночью видел.
Вода поднялась, а потом он от... от...
- Эй, дед, ты чего?!
- Вадик! Вадик, ну где ты?!
- Похоже, сердечный приступ.
Надо его в больницу.
- Дед, слышь, ты нас не пугай,
не надо.
- Так, быстренько в мою машину,
пускай отвезут.
- Не надо. Домой.
- А ты чего, Семен, помирать
что ли собрался?
- Ну ты, Нюсь...
Какая была, такая и осталась.
Нет, чтобы утешить,
сразу - помирать.
- Боишься, что ли?
Бояться не надо.
- Это кого я боялся когда? Ни когда.
Сома не увижу, жалко.
- Ну, нашел о чем ты думать-то.
Ты лучше подумай, рассуди,
все у тебя готово или нет? Вот.
- А че готовить-то?
Она не гость какой-нибудь,
ей выпить, закусить не надо.
- Тебе зато надо.
Костюм-то у тебя хоть есть нормальный?
Ну вот, вспомни, Чуркина Петьку
хоронили, тоже один жил.
Пиджак на него одели, а сверху,
то есть ноги простынкой прикрыли,
думали, сойдет, а ветер рванул,
Покров-то, сняло, а там он
без штанов лежит.
Стыд, а дочь стоит, хоть бы хны.
Ой, говорят, в городе спилась совсем.
- Спилась.
- Ну, есть костюм-то?
- Да был какой-то.
Я же его лет 1 0 его не одевал.
Хороший костюм был.
Бостоновый.
Ну ты поди, в избу-то, погляди.
- Ага.
- Че это?
- Моль подъела, че же еще-то?
- Ну как он?
- Получше, но лучше пока не беспокоить.
Павел Сергеевич, а Вы Цезаря
не нашли?
А можно еще раз на часики
взглянуть?
- Да, пожалуйста.
- Это же не позолота, а эмаль,
если они почти 2 месяца пролежали
в воде, то должны уже и ржавчиной
взяться.
- Они идут, Вадик.
- Да, идут. Не, ну корпус хороший.
Батарейка, наверное.
- Они механические.
- Ну да, да, механические.
- Вадик.
- Че?
- Механические часы, без подзавода
не могут идти больше 24 часов.
- А... А!
Павел Сергеевич, точно!
Гениально, Павел Сергеевич.
Это их убийца туда подбросил,
точно!
- Ну любопытная версия, любопытная.
Слушай, а что у Клавдии
с Кублаковым было?
- Ну, знаете, это Вы лучше
сами у них спросите.
- У кого, у них? Каблуков-то утоп.
У Клавдии, наверное?
- У Клавдии, да, да, да.
- Ладно, спросим.
- Ну а ботинки-то есть?
- А зачем они мне?
В сапогах удобнее.
Я 7 лет в сапогах хожу.
Знаешь подошва, какая удобная стала.
На каждую мозоль своя вмятинка.
- Ну что же, в гроб, в сапогах?
- Че ты каркаешь-то?!
- Да не каркаю я!
Живи хоть еще пять лет,
мне все равно!
А если не проживешь?
- Проживу.
И костюм будет, и ботинки куплю.
- А про Чуркина-то я вспомнил.
- Ну!
- Это же не ветер был!
Его, когда в гору понесли,
он головой вниз поехал.
- Ну.
- Гроб великоват был, ну и...
простынка тоже съехала.
- Вот видишь, вот и о гробе
тебе тоже надо подумать.
Ну, Семен, у меня вон давно
в сарае стоит, как раз по мерке,
Суриков делал.
Иконку-то принесть?
- Зачем? Я же не верующий.
- Кто это тебе сказал-то?
- А кто знает, как не я?
Ну ты сказала.
- Это ты думаешь, а не знаешь.
Ладно, сиди.
- Здорова, Володь!
- Здорова, Павел Сергеевич.
- Слушай, я тут на дороге часы нашел,
не твои?
- Да мне Кублаковские часы не нужны,
у меня вон, свои есть.
- А откуда ты знаешь,
что это Кублаковские?
- А их еще достать не успели, я знал.
По деревне-то слухи быстро расходятся.
- А, ну да, ну да, а что за слухи,
будто бы ты ему грозил?
- Ну, грозил, че дальше-то?
- А может, его все-таки,
кто-нибудь утопил?
А, Володь? Как думаешь?
- Ой, Павел Сергеевич, да хорош
вчерашний день искать, а?
Вон шпиль завалил на церкви.
Пашина говорит, может, конечно, ветром,
а может и мародеры.
Вот, что нужно расследовать.
- Ладно, разберемся.
- Взрывчатка нужна,
иначе не возьмем.
Надо его оглушить,
чтобы всплыл.
- Где мы взрывчатку-то возьмем?
- Сами сделаем, сами.
- Здрасти, Клавдия Васильевна.
- Здрасти, Павел Сергеевич.
Че хотите? Собачку-то не нашли?
- Да нет. Я вот что, Клавдия Васильевна,
не обижайтесь, ладно?
- Про Кублакова хотите спросить?
- Ну да, хочу.
- Мое мнение?
Утопился он, сам.
- А с чего бы ему надо было
топиться-то, не понимаю.
- Ну, говорил все время,
утоплюсь, да утоплюсь.
От тоски.
Любка, его жена, все материальное
требует, а у меня душа.
Две шкуры не таскай
надоело, извините.
- Как я его понимаю.
Значит, душу Вам свою изливал?
Симпатизировал, да?
- Мне многие симпатизируют.
- Володька Стасов.
- Ну, бросьте, Володька Стасов - смех.
- Как смех? Я слышал,
они чуть не подрались.
- Ну, повздорили мужики.
- Кто-то мне сказал, будто
Кублаков вообще, даже пистолет
выхватил при драке.
Убью, кричит, а Володька Стасов,
я тебя сам убью, утоплю вообще.
- Да Володька-то теленок,
че бабы не натрепят.
- Да, странно, странно.
Значит, утопился Кублаков, да?
- Утопился.
- Ну чудной ты человек, ей богу,
Хали-гали, ну зачем мне твой дом?
- Ты вот что...
Андрей Ильич, я, конечно, не против.
Лет 20, как Хали-гали все зовут,
я привык уже, но сейчас как-то
неудобно стало.
Давай уж по имени, отчеству.
Семен Миронович я, если не помнишь.
- Почему, очень хорошо помню.
Договорились.
Ну, а насчет дома, Хали-гали...
- Так, Семен Миронович!
- Вот, насчет дома, извини.
Я не понял, ну его только
на слом покупать.
- Купи на слом.
Это сколько будет?
- Ну, не знаю я, ну как?
Ну, на вскидку, ну тыщь семь,
максимум. Рублей!
- Годится. Ты только вот что,
давай деньги мне сейчас,
а дом я тебе через недельку
освобожу.
- Я ниче не понимаю,
тебе деньги нужны?
Ну давай я тебе из кассы взаимопомощи
лучше взаймы дам?
- А отдавать с чего?
- Все равно, странно.
Вот Вы, к примеру, такая красивая,
видная женщина, и вдруг одна.
Почему?
- Мне дочки хватает.
- А муж-то Ваш где?
- Был муж, веселый муж,
каждый вечер веселился.
И я вот, от смеха, топор уронила
и прямо ему на голову.
- Да?
- Ага, испугалась, топор-то подняла,
потом опять уронила и опять
прям на голову.
Да че, думаю, руки у меня
не держат, вот.
Опять топор подняла, смотрю,
а муж-то любимый уже и хрипит.
Опять топор уронила, испугалась
очень, и опять на голову.
Ну, чисто случайно, понимаете?
Судьи, правда, не поверили,
хотя отмотала я от звонка
до звонка.
Че смотрите-то?
- Вот и говорю, что странно.
По виду, вроде, не скажешь.
- А по виду-то про кого че скажешь?
Так что мне хорошо одной,
с дочкой.
- Ну, кого ждем?
- О, ожил, дедуля.
Я же говорил, он нас всех переживет.
- А сом сидит, зараза, взорвать
его хотим.
- Может его оглушить просто?
- Ну, тогда это самое, всплывет, точно.
- Вот умник.
Он же в самой глуби, а там,
между прочим, лед.
Сам же он холодный, сом.
Он там весь...
Застыл.
Ну, а холодное все к низу тянется.
Теплое, наоборот, как в бане.
На полке жарко, а внизу ветерок.
- Так что он на льде теперь сидит.
- Грамотно рассуждает старик,
а льда там нету?
- Пойдем, поговорим.
- Поработать хочешь? Заплачу.
- Не, ну давай сома поймаем,
тогда, пожалуйста.
- А щас не можешь?
- Нет, ну извини, сам понимаешь
такое дело.
- Да там работы-то, часа на два.
- Не, не, старик, извини.
Давай потом?
- Че те надо, дед?
Говорят, ты заболел.
- Нормальный я.
- А че ты хочешь-то?
- Ты не торопись, обувка у тебя есть?
- Ну, вон, полка.
Какая тебе нужна-то?
- Ботинки, ну эти, что ли?
- А какой у тебя размер?
- А я помню?
Вот эти давай.
- Не велики?
- Мне в них не ходить.
Не бегать, в смысле.
- На, садись.
- А подешевше нету?
- Ну, итак дешевые.
- А костюм у тебя есть?
- Давно не торгую.
Тебе зачем?
Жениться собрался, что ли?
- Вроде того.
Ну и что, в район что ли ехать?
- Подожди, там два было,
накладные на них потеряла,
акт до сих пор не могу составить.
Щас, принесу.
- Шнур длинноват, может обрезать, а?
А, ладно, прогорит чуть-чуть и брошу.
И ку-ку, будет вам и Велориба
и Велобаджа.
Ну, где взять такую сковородку,
чтобы зажарить?
- Зажарить его плохо,
его надо слегка отварить,
потом, знаешь так, Сань,
с чесночком, с луком и с морковкой.
- Это точно.
- Мы его, щас, собираемся
сожрать, что ли?
- Так ты же сам только что сказал.
- Я?!
- Ну.
- Да ты что?
Чучело из него сделать,
чтобы в музей сдать,
чтобы табличку повесили,
выловлено в Анисовке и авторы:
А.У.И. В.Суриков - мы.
- А если он в клочья разорвет?
- Проблемы.
- На.
- Дверь закрой.
- Зачем?
- Мерить буду.
- Вот ты...
- Ну?
- Живешь, как хочешь?
- Ну, не совсем, как хочу.
- Ну, во всяком случае, по-своему?
- Разумеется не по-чужому.
- То-то и оно, а представь,
кто-то сидит на верху, ножки
свесив, держит в руках взрывчатку
и говорит: Вась, тебе не жить.
- Как?
- С какой стати он за тебя решает?
- Я тебе давно хотела сказать.
Ну, держи...
Ты человек, Саня!
Саня. Саня...
- Ложись!
- Тоже мне, молодежь!
- Велориба, Велобаджа...
- Консистенция не та.
- Клавдия.
- Ау?
- А я тебя-то че, нормально
зеркала нет, что ли?
- Нет.
- Ну, тогда, посмотри сама, как?
- Штаны чуть-чуть поддерни,
ничего.
Жених.
- Да?
Вот и я говорю.
Заверни.
- Вот, Любовь Юрьевна,
часы нашли мужа Вашего.
- Ой...
- Как все случилось-то?
- Ой, ну как...
Купаться они полезли,
ну, мужики-то все, день хороший был,
правда, вода холодная еще.
Все вылезли, а он все плавал,
плавал.
- Здрасти, Павел Сергеич.
- Здрасти, Наташа.
- Вы только ей ниче не говорите,
и не спрашивайте ее ни о чем.
Все-таки ребенок.
- Любовь Юрьевна, я часы
пока возьму?
- Ну оставьте, память, все-таки.
- Для протокола, что поделаешь
формальности службы,
я потом верну.
- Хорошо, ладно.
- А рубашка мужа Вашего?
- Да.
- Штопаете?
- Пригодится.
- Собаку мою не видели?
- Нет, а что, не нашли еще?
Ой, жалко, псина-то, какая хорошая была.
То-то я смотрю, Вы сам не свой.
- Ладно, до свидания.
- Ну, найдется, не переживайте.
- Счастливо.
- Живой, живой я, живой.
- Сань, видал?
- Кто вас взболомутил-то?
- Вон, взболомутил!
Чего болтаешь по всему селу?!
Дурачок!
- А чего?! Я вижу, гроб стоит,
Хали-гали лежит, думал помер.
- Помер, Хали-гали, какой он тебе
Хали-гали-то, а?! Пацан!
Семен Миронович!
Семен Мироныч, давай, может
тебя в больницу все же, а?
- Смысла нет, места пролеживать?
- Так, ну ты давай, таблетки что ли пей.
Вадик, выпиши что-нибудь ему.
- Даю, что надо!
- Ну идите, идите, че вы тут
собрались?
Идите, ловите сома, не мешайте,
что я больной, что ли?
- Типа не больной?
- Больной, кто выздороветь
сможет, щенок!
А я живой еще!
Идите, идите, идите, не мешайте!
- Узка домовинка-то, Мироныч.
- Не под твою задницу потому что!
- Чудит, чудит старик!
- Пойдем, Саня.
- Злой такой, как собака.
- Ну вот, и вроде как этому сому
лет сто, ну как монаху дикому.
И вроде как монах на берег
выйдет, он как свиснет,
и прям сом приплывает к нему.
- Сома поймали! Сома поймали!
- Тут метра три, не больше,
он зацепился за что-то.
Скользкий, зараза, но здоровый.
- Ну и где он?
- В глыбе сидит.
- Да, да, еще, еще.
- Давай сюда.
Давай.
- Вообще сомов на что ловят?
- На человечинку.
- Не, ну серьезно?
Вроде я слышал, на тухлое
мясо, что ли?
- Да нет, на тухлое мясо
это эти, раки идут.
- А, да.
- Андрей Ильич, вот Вы
исполнительная власть, да или как?
Так надо же прекратить это
безобразие.
И вообще, между нами говоря,
я сильно сомневаюсь, что здесь есть сом.
Вот даже, если он здесь есть,
так это народное достояние!
- Ну так вот мы его и приобщим.
Поймите Вы, если мы щас здесь его
поймаем, у нас же доказательства
будут, что у нас есть такие сомы.
Вот и будут к нам ездить,
как на это... Лохнесское озеро.
Я правильно Лева говорю?
- Вообще, достопримечательность
это главная приманка для туристов.
- Вот.
- Вполне логично.
- Где веревка?
- Вот.
- Давай, ныряем, все вместе,
три, четыре.
- Нельзя же народное богатство
ради туристов уничтожать.
- Павел Сергеевич, а Вы чего
молчите?
Надо же в рыбнадзор звонить,
это же кощунство.
- Может действительно, не трогать
сома, пускай живет?
- Паш, ну ты-то чего?
Ну природа же не дура.
Ну другого вырастет.
- Вот именно.
- Поймите, журналистов пригласим,
телевидение, ну?
- Кстати, да.
- Опять же, для наших людей доход.
- Вот мы в Египте были,
нас гид повез ловить кистеперую рыбу.
Пять часов туда перли,
пять часов там барражировали,
никакой рыбы, конечно, нет,
на берег вернулись,
потом повел нас в музей,
говорит, там чучело стоит,
так вот выглядит, только
в этот раз не повезло, просто.
Но денег с нас содрал сколько
положено, я ему чуть в морду
не плюнул, но деньги-то он
огреб и с других огребет.
- Зацепил!
- Я прошу учесть, это я
взрывчатку готовил
- А мы что, в душе
околачивались?
- Если поймали, то надо
в музей его.
Тащите, тащите, тащите уже.
- Столько металлолома!
- Мужики, трофей.
- Положи на место.
- А шпиль-то, наверное,
от старости свалился.
Ну что, пора бы с монахом
познакомиться.
Может он не такой уж и дикий?
- Дикий монах?
- Теперь веришь?
- Верю.
- Он устал, он хочет уйти.
Удержи его.
- Зачем?
- Без него никак.
Он на нас радуется.
- Валя! Валентин! Валя!
- Знаешь дед, кого она зовет?
- Кого?
- Кублакова.
- Да где ты?!
- Его же сом съел.
- Ага, пятиметровый.
- Валя!
- Ну, я так и думал.
- Здрасти.
- Ой, здрасти.
- Так мы же виделись.
Валентин, выходите.
- Говорил я тебе, не приходи днем.
- Да ночью я от страха умираю.
- Ой, стыды-то какие.
- Ток, слушай, давай так...
Я этого самого, я добровольно.
- Хорошо.
- Да ладно, все, пошли домой.
Можно?
- Нужно.
- Давай, домой.
- Ну что, это и есть твой диких монах, да?
Че-то я не понял, что
здесь происходит?
- А мы за Листа пьем.
- Слышь, ты, композитор,
тебя Васька с Мишкой ждут,
когда ты им пол-литра принесешь,
а ты тут сидишь, лакаешь!
- Клава, ты не думай,
я серьезно.
- Че серьезно? А?
Че серьезно?
- Я тебе все потом объясню,
все ерунда.
- Че-то я не понял,
а че он тут делал?
- В любви признавался.
- Чего делал? Ты че, его слушала?
- А че, нельзя?
- Ты сколько здесь, 3 месяца?
А я всю жизнь!
Служба, дом, служба, дом,
вот где - тоска.
У меня, у меня душа.
Клавдия это понимала.
- Ну и?
- Че и? Че и?
Не сложилось, не склеилось.
Думал, сопьюсь.
Никому я не нужен.
- А с Натальей, с Любой теперь что?
Ты об этом-то подумал?
- Че ты меня?!
Вот, обратно прошусь.
Может примет.
- Просись! Я тебе говорю, просись!
Утопленник!
- Нормально, меня значит
не слушаешь, а его...
- А ты ничего и не говоришь.
- Я ниче не говорю?
Я ниче не говорю?!
Я тебе практически каждый
день говорю!
Клав, если бы ты была нормальной
женщиной, ты бы давно меня услышала!
Клав!
- Да? Ну-ка напомни, че ты говорил?
- Не, ну нормально, а?
Я тебе, давай поженимся, говорил.
Четко, ну?
- А про любовь говорил?
- Так это же само собой, ну!
- Само да не само.
Замуж зовешь, слышала,
а про любовь ни разу.
- Клав, итак все ясно, ну?
- Че ясно-то?
- Ну это...
- Ну что люблю тебя, само собой.
- Наконец-то.
Настоящая женщина, говоришь,
а я она и есть, потому что
настоящая женщина без
признания в любви замуж не пойдет.
- Клав...
Так че ты молчала-то, ну?
Че ты мне раньше-то ниче не сказала?
Клав, я бы давным давно
признался!
Че, решено?
Я же признался.
- Уходи, а?
- Ну, значит, я так понимаю,
Валентин, ты у нас инсценировку
устроил, да?
- Почему? Просто.
Ну у тебя же, на дне рождении
выпили, пошел купаться.
Ну плыву, вдруг так закрутило,
думал сом, оказался водоворот.
Ну выплыл к камышам,
сижу, и тут мысль пришла:
форма-то моя там, на берегу,
а меня нет, ну, думаю,
шум поднимется, утонул участковый,
ага, никто даже не чухнулся,
а через час, я уже замерз,
а там тишина, ну и обиделся я.
Всю жизнь с людьми живешь,
а как утонул, так никто и не заметил.
- Обидчивый какой.
Так ведь заметили!
- Ага, часа через два.
- Совести никакой нет.
Мы с Натальей 3 дня думали,
что утонул.
Наплевать на нас,
только о себе думал.
- Ну потом-то известил.
- Известил, записку прислал,
с человеком одним,
тут заезжал.
Что жив мол, здоров,
устраиваю новую судьбу.
Не ждите, передайте документы,
а ты обо мне подумал?!
Как мне тут быть?!
Сказать, что ты в город сбежал?!
- Ну что, Валя, устроил новую
судьбу, в городе?
- Ага, места много, и возможности тоже.
В общем, решил я вернуться,
ну и ночью пришел.
- Что, Люба не пустила?
- Да я бы пустила,
да вон Наташка озлилась,
говорит, возвращайся туда,
откуда пришел.
- Пускай идет обратно в свои
развалины, вместо дикого монаха.
Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца.
- Ты это, доча!
- Опозорил при всех.
- Ну ладно, она отходчивая.
- Ну что, Андрей Ильич?
Собственно говоря, мне у вас
больше в деревне делать нечего.
- Как?
- Ну основное дело я завершил,
участкового вам нашел,
теперь все, щас бы только
Цезаря найти.
Вы мне завтра утром машину
организуете? Вот я, как раз,
в город и поеду, а вы оставайтесь.
- Нет, Сергеич, ты подожди.
Да с этим-то проблем не будет,
Вася отвезет, ну...
- Ну, вот и все.
Счастливо.
- Не бойтесь, Павел Сергеич,
это я, то есть мы.
- Приехала?
- Ага.
Это хорошо или плохо?
- Это хорошо.
- Ну обнимитесь, что вы,
как не родные.
- Ну, счастливо оставаться.
- Спасибо.
Кравцов.
- А?
- Дарю, водонепроницаемые.
- Дарю, противоударные.
- Ну что, со всеми простился?
- Вроде да.
- Павел Сергеевич, может Вы
все-таки останетесь?
- Счастливо.
Удачи вам.
Слушай, Вась, а Хали-гали где?
Я домой заглянул, а его нигде нет.
- Не знаю, на речке, наверное.
- Ну, как всегда.
- Пойду, попрощаюсь,
неудобно как-то.
- Ты только не долго, ладно?
- Хорошо.
- Приехали сюда, грустили.
Уезжаем, опять грустим.
Странная эта штука жизнь.
- Здорова, дед, вот
попращаться пришел.
Уезжаю я, уезжаю.
Слышь?
Дед, ты чего, дед?
 

 

 

 

 

////////////////////////////